Борнвилл - Джонатан Коу
– Я слыхал об “Армии свободного Уэльса”, – с надеждой сказал он.
– Это параллельное движение. Они были связаны друг с другом, но самостоятельны. Занимались, впрочем, похожими вещами. Подрывами плотин и всяким таким. Об “Армии свободного Уэльса” знает больше народу, но мне интересно было именно Эм-эй-си.
– Почему?
– Потому что в нем состоял мой дядя.
От этих слов Дэвида встряхнуло.
– Твой дядя?
– Дядя Тревор. Велика вероятность, что ты его видел, потому что он вечно болтался у нас на ферме, когда я была маленькой. И он совершенно точно там был в ту неделю, когда вы приезжали.
– Да, конечно, я его помню, – сказал Дэвид. – Помню, мой отец с ним разговаривал. На валлийском, что довольно странно.
– Окей, – сказала Шонед. – Давай я расскажу тебе о дяде Треворе. – Она остановилась и присела на кровать рядом с Дэвидом. – Перво-наперво, он уже умер. Двадцать с лишним лет назад. Но перед его смертью я сказала ему, что хочу взять у него интервью.
– Ты уже знала тогда, что он участвует в этом… движении?
– О да. Никаким секретом это в семье не было. Никогда. Когда дядя бывал на ферме, к нему приходили всевозможные сомнительные типы. Они усаживались в кухне и вполголоса плели заговоры, а мама подавала им чай. Целились на водопровод в долине Элан, шедший к Бирмингему, и в шестьдесят восьмом им удалось подорвать довольно значимую его часть – в Уэст-Хэгли, рядом со Стаурбриджем. Но кое-что действительно крупное они собирались провернуть в день инвеституры принца Чарлза…
– Постой-ка, – сказал Дэвид – эти слова пробудили в нем мощное воспоминание. – Ты говоришь “в Уэст-Хэгли”?
– Верно.
– Черт… – Дэвид уставился в пространство – воспоминание прояснилось. – Вот как это произошло. Я был в школе. Нам велели по возможности не расходовать воду. – В тот самый день они обошли с Тони Бёркотом уборные, пооткрывали там краны и были пойманы с поличным тетей Мэри. Тот стыд Дэвида так и не оставил… Так вот что было причиной недостатка воды?
– То у них была редкая удача, – сказала Шонед. – Они, в общем, были чуточку ненадежны. Обычно что-то оказывалось не так с их взрывными устройствами, да и система безопасности оставляла желать лучшего. То и дело утекали данные. Поэтому, когда они начали планировать подрыв в день инвеституры, британские службы безопасности обнаружили это и послали кое-кого, чтоб отговорить. Применить чуточку деликатного увещевания.
Дэвид ждал, что она разовьет эту мысль, но Шонед не стала. Она в упор смотрела на него – пусть дойдет само.
– Этот “кое-кто”, – сказал он – слова возникали медленно, – был мой отец?
– Именно. Дядя рассказал мне, что поговорили они в тот день, когда он позвал их – дядю и моего отца – на рыбалку, где-то на реке. Он им сказал, что шило в мешке утаить не удалось и дяде надо выбросить из головы любые попытки сорвать церемонию.
– Это было в последний день нашего отпуска, – с полной уверенностью сказал Дэвид. – Более того, мы из-за этого остались еще на сутки дополнительно. Помню, как он уехал, а мама взяла нас всех на Остров ракушек. Ты тоже с нами пошла. Господи, уму непостижимо. Мой отец был… шпион? И занимался этим у нас под носом? – Он покачал головой. Образы происходившего в ту неделю по-прежнему отчетливо представали у него в уме. – И получилось у него? Как твой дядя на это отозвался?
– Ну, чем бы там твой отец ему ни угрожал, вышло у него довольно действенно, поскольку через несколько дней дядя отправился к мужику, который всеми этими операциями управлял, – Джон Дженкинз[95], вот как его звали – и сказал ему, что хочет выйти из игры.
– И все в итоге отменилось?
– Увы, нет. Заложить бомбу поручили двум другим людям. Они должны были заложить ее на железнодорожной ветке у Абергеле, в ночь накануне инвеституры. Но что-то пошло не так, и бомба рванула прямо у них в руках. “Абергельские мученики” – так их стали называть в народе. Дядя Тревор, стоило ему заикнуться об этом, содрогался каждый раз, говорил, что на их месте мог быть он сам. То есть вот так вот странно твой отец спас ему жизнь. – Заметив, что Дэвид совершенно ошарашен, она подытожила: – Надо было дописать тот материал, но еще не поздно что-то поделать со всем накопленным. Я решилась теперь. Буду собирать из этого книгу.
Дэвид не слушал. Он лежал навзничь, сжимая виски руками, глядя в потолок и пытаясь уместить все это в голове. Все, что он по умолчанию предполагал об их первой встрече с Шонед, много-много лет назад, оказалось заблуждением. Все.
Она выключила свет и легла рядом. Он чувствовал телом мягкое давление ее груди. Она устроила голову у него на плече, он поцеловал теплую путаницу ее волос. Так они пролежали долго, и между ними висело молчание.
– Ты, видимо, утром уедешь, – наконец произнесла Шонед.
– Видимо, да. В среду обычно учебный день, но… сейчас все подвесили. Чертов вирус.
– Само собой. Думаю забрать Риса домой на этой неделе. Почти все его друзья уже разъехались по домам. Бедный пацан. Только вошел во вкус первого года учебы. Да все они. А теперь опять придется с мамкой сидеть.
– Бог его знает, что дальше будет. Соседи запасаются туалетной бумагой и консервированными помидорами. Мне тоже, что ли, помидоры консервированные запасать? Никто не в курсе, что происходит.
– Надеюсь, еще сможем увидеться, – сказала Шонед. А затем добавила с несвойственной ей робостью: – Если хочешь, конечно.
Дэвид обнял ее покрепче.
– Хочу, – сказал он.
И вновь вернулась тишина, они оба упивались этой бессловесной близостью в теплом, насыщенном воздухе надежды и счастья, какие подарила им сегодня эта нежданная встреча.
У Шонед остался еще один вопрос.
– Я правда просилась за тебя замуж?
– Вообще-то нет. Ты сообщила мне, что собираешься за меня замуж.
– Это больше похоже на правду. А ты что ответил?
– Честно – не помню.
– А вот это обидно, Дэвид. Очень даже обидно. – Она выпросталась из его объятий и добавила: – Но это не помешает мне сообщить тебе – сообщить, не попроситься, – что я собираюсь приехать к тебе в гости в эти выходные. – И далее: – Доброй ночи. – После чего отвернулась, но сперва стащила с себя футболку и предложила ему в подарок прижаться к ее гладкой гибкой спине.
* * *
Суббота, 21 марта 2020 года
Шонед приехала повидать Дэвида у него дома в Ньюкасле-андер-Лайм в субботу, и после обеда они поехали в лес в Хэнчёрче. Казалось, грядет прекрасная весна. Столпы солнечного света пронизывали листву над ними, рисуя золотые узоры на стволах берез, осин
