Лев Демин - Глеб Белозерский
- Вот и я скажу только приблизительно - сполна ли собрал я ханскую и твою дань. Когда ханские люди проводили перепись, не мало ли мы утаили людишек? В нашем лесном, болотистом крае сделать сие было совсем не трудно. Вот и людишкам затаиться от нас тоже не составляет труда. Прячутся по лесным выселкам, отгораживаются от мира болотами, непроходимыми дебрями. Много ли таких неведомых обитателей - один Бог знает. Собрал то, что смог, что было в моих силах. Вот мой ответ.
Григорий Меркурьев представил князю писцовую книгу с цифрами, касающимися всех сборов с населения.
- Изволь, княже, полюбопытствовать. Вот денежные поступления.
- Посмотри. А ты не желаешь, Гриша, сплавать до Ростова, чтоб передать дань баскаку?
- Как прикажешь.
- Заодно узнаешь о здоровье матушки. Плоха она, боюсь, что долго не протянет.
- Навещу твою матушку и ханскую дань доставлю. Только дай мне надежную охрану. Ведь большую сумму денег повезу. Как бы лихие люди не встретились: шалят по лесам, по рекам.
- О каких лихих людях толкуешь?
- Каких? Русских мужиках, которых сборщики дани и свои бояре обобрали, разорили, вынудили уйти в леса, ушкуйничать.
- Скажи мне, Гриша, к нам на Белоозеро приходят беглые?
- Приходят. Есть людишки с Костромской земли, Нижегородской, даже с Рязанской. Я позволил им поселиться на Кубене и по Южной Шексне. А некоторые ушли дальше на север. Не берусь сказать, сколько всего беглых: разве всех учтешь? Затаились в лесах, на дальних озерах.
- Дам тебе охрану. Не тревожься.
Потом Глеб Василькович принимал у управляющего деньги, поступающие на пополнение княжеской казны. Считал долго, тщательно насыпал в холщовые мешочки, которые завязывал бечевкой. А потом укладывал их в окованный железными листами сундук.
- Можно снова выкупать полонян в Орде. Деньги есть, - наконец сказал с удовлетворением Глеб, закрывая тяжелую крышку сундука. Да и с долгом можно рассчитаться.
- С каким долгом?
- Хан мое воинство не кормил, пока я сидел в ханской столице. Пришлось самому раскошеливаться. Не рассчитал я, что хан так долго нас в Сарае продержит, да еще в поход пошлет. Вот денежки-то помаленьку и кончились. Пришлось к ростовщику идти на поклон. Взял у него в долг немалую сумму, а теперь придется отдавать увеличенную вдвое.
- Это же грабеж среди белого дня.
- Что делать. По весне пошлю в Сарай Власия. Дело для него привычное. Пусть выкупит еще сотню-другую полонян и свезет ростовщику должок…
Глеб вспомнил о прошлогодней поездке в верховья Андоги, о своем намерении организовать в окрестных болотах добычу болотной руды, необходимой для выплавки железа.
- Послушай, Гриша… Верхняя Андога лежит близко к Белоозеру, и там имеются большие -запасы болотной руды. Сейчас наши кузнецы везут руду, не перерабатывая ее на месте, с большого болота, что лежит к северу от Кубенского озера. Теряют и силы, и время. Почему бы не воспользоваться рудой с Андоги, которая ближе?
- Ты уже говорил мне об этом, князь.
- И почему бы не везти в Белоозеро не руду, а выплавленное на месте железо? На Андоге живет кузнец Леонтий. Он помаленьку плавит руду для своих нужд. А если ему дать двух-трех помощников, которые добывали бы руду, чтоб он мог выплавлять больше железа для нужд всех кузнецов города?
- Разумный план, княже.
- Я думал выкупить для этой цели полонян в Орде, да остался без денег. Теперь придется ждать новой партии.
- А зачем ждать? Я тебе подберу скитальцев, которые уже отвыкли от земли и крестьянского труда и с охотой станут копаться в болоте, если это их прокормит.
- Найди мне таких людей. Только сперва отвези дань баскаку Файзулле в Ростов. И не медли, пока стоит хорошая погода.
- Отплыву завтра же. Только не забудь, княже, об охране. Ушкуйники шалят. Как бы чего не случилось.
- Не волнуйся. Два десятка дружинников хватит?
- Надеюсь.
Григорий Меркурьев вернулся из Ростова быстро, передав собранную дань баскаку. Навестил мать Глеба, инокиню, и нашел ее в тяжелом состоянии.
Когда управляющий вернулся, Глеб вновь завел с ним разговор о выплавке железа на Верхней Андоге.
- Найду я тебе подходящих мужиков, - сказал Григорий и через неделю привел трех лапотников в ветхих обносках.
- Откуда, православные? - спросил их Глеб.
- Из-под Городца на Волге, - ответил тот, что казался старше других и степеннее.
- Чем занимались на Волге?
- Я кузнец. Больше якоря ковал, бывало, и лемехи к сохам. А товарищи мои охотой, рыболовством промышляют.
- Где сейчас обитаете?
- На реке Ухтомке. Поставили выселок.
- Как житуха?
- Неважная житуха. В ближнем селе Ухтоме есть кузнец, известный на всю волость. Так что мой труд вроде бы не нужен никому.
- А как твои други?
- Пусть сами расскажут. Высказался другой из лапотников:
- Пытались рожь, овощи выращивать. Да землица плохая, больше песок. И год выдался неурожайный. Думали охота подспорьем будет. А охота такое дело… сегодня повезет, завтра нет.
- Выходит, неважно живете, мужики. Семьи-то есть?
- Как не быть. У каждого женка, детишки.
- Тогда слушайте, что я вам предложу, - начал Глеб. - Переселяйтесь в верховья реки Андоги, на юг от Белого озера.
- Что мы там станем делать? - удивился третий лапотник.
- Добывать болотную руду и доставлять тамошнему кузнецу, Леонтию, для выплавки железа. Но он один не управится, ему нужен помощник. Вот ты, кузнец, и будешь помощником Леонтия. По наделу земли получите: выращивайте рожь, овес, овощи. Коли дело пойдет, освобожу вас от всяких поборов в течение ближайших двух лет. Согласны?
Задумались мужики, почесали затылки. И согласились после недолгих размышлений: авось хуже не будет.
Глеб приказал призвать Вукола, старосту белозерских кузнецов.
- Доведем до конца наше дело, Вуколушка, - сказал князь, когда кузнец вошел в палаты. - Видишь этих мужичков? Согласились поселиться на Верхней Андоге. Эти двое станут копать руду для переплавки, а третий - кузнец: его определим в помощники к Леонтию.
- Надо бы хорошую плавильную печь поставить, - раздумчиво сказал Вукол.
- Непременно. Вот и распорядись моим именем.
- Посылаешь меня на Андогу?
- Поедешь по зимнику. Передашь тамошнему тиуну мое распоряжение, чтоб всем миром поставили новоселам новые избы.
- Андога-то эта самая, поди, далече? - спросил кузнец с Волги.
- Не шибко далече, - ответил Вукол. - По утру выедешь из Белоозера, к вечеру будешь на Андоге.
- На чем же мы поедем? Мы - безлошадные. А скарб, детишки малые…
- Боярин Меркурьев снабдит вас лошадьми, - с этими словами Глеб Василькович отпустил лапотников, а с Вуколом еще долго совещался, как лучше организовать выплавку железа из болотной руды на Андоге. Вукол соглашался с князем, что дело это выгодное. Верховье Андоги лежат совсем недалеко от стольного града Белозерской земли. Доставка для кузнецов Белоозера уже готовых слитков железа потребует меньше времени и затрат людских сил, чем теперешняя постановка дела.
- Много заказов от купцов на ковку корабельных якорей, - сказал Вукол. - Охотники заказывают капканы на зверя, рогатины. Земледельцам нужны лемехи к сохам, топоры, лопаты. Не всегда можем выполнить все в срок.
- Вот и выполнишь, - ответил весело Глеб. Отпуская Вукола, сказал:
- Надо бы самому на Андогу съездить, да домашние дела держат. Княгиня прихварывает. Я и так больше года в Орде провел, от семьи отделился. Поэтому полагаюсь на тебя, Вуколушка.
Расставшись с кузнецом, Глеб прошел на домашнюю половину княжеских комнат.
- Теперь, надеюсь, долго никуда не уеду, любушка моя, - сказал он жене. Глеб Василькович обратил внимание, что лицо Феодоры опять покрывал неестественный румянец, вернее, даже краснота. Иногда она надрывно кашляла и сплевывала в носовой платок сгустки мокроты с кровью. Часто Феодору охватывал болезненный озноб, и она прижималась к изразцовой печи, чтобы согреться.
Глеб, как мог, старался утешить жену:
- Пройдет твоя хворь. Молода еще, выздоровеешь.
- Это мама мне в наследство свою хворь оставила, - говорила с горечью Феодора. - Хворь ее быстро скрутила.
- А тебя не скрутит. Не позволю. Выздоровеешь, еще и деток нарожаешь.
- Беспокоит меня Ромушка. Слабенький растет. Говорит мало. Зову его к столу, не разумеет.
- Не тревожься: подрастет, выправится. Смотри, каким богатырем растет наш Михайлушка. И учитель его хвалит: все премудрости схватывает на лету.
Глеб иногда посещал уроки Михаила. Сын занимался в классной комнате с ученым монахом Далматом, которого подобрал игумен Иринарх. Иеромонах Далмат, еще не старый, живой, остроумный и подвижный, умело вел уроки. Сперва он давал маленькому Михаилу читать рукописный текст. Грамоту княжич осилил довольно быстро, хотя иногда и спотыкался при чтении. Не сразу ему дались значения некоторых букв, и поэтому он сперва часто прерывал чтение возгласами:
