Милош Кратохвил - Магистр Ян
— Окажись на его месте, я бы с ума спятил! — смеялся крестьянин Фюссли. — После сегодняшнего турнира у Фридриха в кармане будет пусто, как у меня в амбаре весной.
Ну а те, что сидели на трибуне? Обычные расфуфыренные чучела в латах и нарядных женских платьях! Боже, сколько понаехало сюда дармоедов!
— Во всей империи нет столько денег, сколько у них в карманах.
В это время за ограду въехали первые всадники. Герольд прокричал их имена и титулы. Всадники держали турнирные копья, обвязанные паклей. Ну да, эти голубчики боятся поколоться! Стало быть, будет одна толкучка. Копья ударили по щитам и нагрудным пластинам…
— Один готов! — воскликнул молодой подмастерье, радостно разведя руки.
Слуги окружили побежденного рыцаря в латах, беспомощно лежавшего на земле, и помогли ему подняться. К ногам рыцаря-победителя посыпались цветы и платки, а одна дама бросила ему свою перчатку.
Интерес зрителей к турниру постепенно слабел. Какой в нем прок, если у рыцарей нет ни острых мечей, ни острых копий! Турнир проходил с оглядкой на собор. Церковь не любит настоящих поединков. Бог весть, почему они так коробят ее. Людей больше забавляло то, как слуги и конюхи поднимают на коней господ, закованных в латы. Неподалеку от площадки, на которой рыцари готовились к выезду, стоял высокий бревенчатый треножник с блоком. Через этот блок был пропущен канат. Рыцаря в лагах поднимали крюком, привязанным к канату, и, пока слуги подводили коня, их господин беспомощно висел на веревке, напоминая большую колбасу.
— Пусть он там поболтается!
Во второй половине дня, когда жара спала, наступил черед для нового состязания. На ездовой дорожке была установлена виселица, а с ее перекладины свисала веревка с венком. Всаднику нужно было проскакать галопом под виселицей и уколоть венок копьем. Победителем окажется тот, кто больше проколет венок. Первым решился попытать свое счастье устроитель турнира, Фридрих Тирольский. Он вызвал на состязание молодого шурина римского короля, графа Цельского. Юный рыцарь легко одержал победу. Люди стали смеяться над герцогом. Он подошел к королевской чете, что-то сказал ей и, простившись, уехал.
— Пошел готовить ужин. Он будет помогать твоему Фрицлю, — хихикнул сосед матери маленького поваренка.
Люди начали отходить от барьеров. Трубачи весело заиграли. Возле бочек скопилась уйма людей. Натанцевавшись вволю, парни подводили к бочкам своих подружек и угощали их вином. Сумерки сгущались. Воздух казался более теплым, а может быть, люди согрелись от вина, толкотни и танцев.
Рощица была забита людьми. В тени деревьев то и дело появлялись парочки. Не найдя уединенных уголков, они усаживались рядом с незнакомыми людьми. Перед влюбленными была тьма, позади — тьма, и в этой тьме они — одни…
Легко и свободно ехалось в этот вечер по улицам Констанца. Кристоф, слуга Рунтингера, сегодня нуждался в этом больше, чем когда-либо. Он то и дело пришпоривал коня, бойкого рысака из папской конюшни, и остановил его только перед самым трактиром «У золотого колеса». Господина Рунтингера на месте не оказалось, а двое слуг, которые остались с Тюрли и не пошли пьянствовать на Райские луга, не знали, где их постоялец. Кристоф оставил папского коня в конюшне трактира, а сам почти бегом отправился на Райские луга.
Спешное сообщение, которое нужно было передать Рунтингеру, прямо-таки подгоняло Кристофа. Если он передаст сообщение с опозданием — прощай его заработок, тогда Кристоф не получит пяти дукатов. У торговых палаток ему незачем искать своего господина. Что стал бы делать там негоциант? Только бы он не затерялся в этой толпе с кем-нибудь из знакомых! Тогда Кристофу — боже упаси! — придется гоняться за Рунтингером до самого утра! У опушки рощицы Кристоф увидел людей. Он подошел к ним.
Кристоф всматривался в лица пьяниц, а те грубо кричали на него или приглашали чокнуться с ними. Он пил вино на голодный желудок до тех пор, пока не охмелел. Огоньки двоились в его глазах. Люди казались парню похожими на Рунтингера. Кристоф споткнулся о чужие ноги и упал. До его слуха донеслись грубые ругательства и женский визг.
— Еще один нализался, — сказал кто-то рядом.
Кристоф изо всех сил старался прийти в себя. Он кряхтел, вздыхал и бессмысленно пялил глаза. Сосед добродушно хлопнул его по спине:
— Ничего, браток, всё пройдет! Еще до свадьбы!..
Больше им никто уже не интересовался. Мужчины продолжали свою беседу. Кристоф старался не заснуть. Он дремал. До его слуха доходили какие-то бессвязные слова:
— …возил я камень всю неделю, а ничего не заработал. Наверно, пойду с детьми по миру.
— …а я однажды уронил топор в колодец. Потом весь год копил деньги на новый. Даже жрать боялся. Вот с тех пор я и батрачу.
— …как только окончится это светопреставление, мы будем делать то же, что делали.
— Ну, нет, топора-то у меня уже не будет.
— Надо каждому иметь по топору. Знаешь, для чего?
— Потише, а то услышат…
— …когда он благословлял нас, я сосчитал перстни у него на пальцах.
— …да, да, если хорошо пропарить, можно слопать… Я вот однажды выкопал дохлую собаку, с нее уже шерсть слезла. А моя старуха говорит…
— …да, легко сказать — заявить о своих правах. Пока не принесешь две копы грошей, свидетеля не допустят на суд. Справедливость существует только для богачей.
— …видишь ли, я могу дать ему по носу, притопнуть ногой и сказать: «Эй, господин меняла, разменяй мне это серебром!»
Кристоф вздрогнул от одного слова! Господи, как он не догадался сам! Где же еще искать ему своего господина, как не у менялы! Он схватился за траву, потянул ее, встал на колени, а потом во весь рост:
— Друзья, где здесь… где можно увидеть менялу?..
Люди с удивлением посмотрели на него.
— Я ищу господ… ну, господ менял, — объяснил Кристоф, — вы только что упоминали о них.
Соседи засмеялись:
— Среди нас ты таких не найдешь. Все шишки вон там, в белых шатрах.
Передохнув и отрезвившись, Кристоф побежал к шатрам.
Матиас Рунтингер сидел на краю лужайки, в небольшом шатре, дружески беседуя с Аммеризи и Бартоломео де Барди. Они говорили о ломбардской системе кредитов и займов, когда слуга сообщил Рунтингеру о прибытии неизвестного человека.
Заметив у входа Кристофа, Рунтингер быстро подошел к нему, поспешно отвел его в сторону и недовольно буркнул:
— Ну?..
— Папа переоделся и уехал со своим пажом.
— Знаешь, куда? — Пальцы Рунтингера впились в плечо Кристофа.
— Я сам вывел его на дорогу в Шаффгаузен.
Господин Рунтингер потребовал коня и попрощался с собеседниками. Вскочив в седло, он помчался лугом. Животное лучше хозяина видело в темноте и легко скакало через тела любовников и пьяниц, лежавших на траве, через рвы и канавы. Кристоф, сидя позади Рунтингера и охватив его руками, молился за упокой своей души и мысленно прощался с женой и детьми.
В трактире «У золотого колеса» поднялась паника. Куда-то исчез рыцарь Освальд фон Волькенштайн. Его уже не было ни в трактире, ни в городе. Рыцарь сказал…
Рунтингер резко повернул коня, чуть не сбросив слугу, и поскакал назад.
В кромешной тьме он не заметил надписи, только что намалеванной над дверями трактира и напрасно взывавшей к его гостям:
Красотки и деньги мелькнут, как во сне,А радость найдешь ты лишь в добром вине.
Да, господин фон Волькенштайн выполнил обещание, которое дал Тюрли. Поэт уехал из города со спокойной совестью, оставив в нем уйму денег и частичку своего сердца.
Рунтингеру не повезло. Что делить? Он знал только одного из тех, кто был вхож к Сигизмунду, — Волькенштайна. Конечно, такую новость достаточно передать самому последнему писаришке короля… От усердия он сломает себе шею, а к Сигизмунду проберется. Впрочем, ему, Рунтингеру, незачем доказывать, что он первый узнал о бегстве папы и первым передал королю это известие. Купец не нуждается ни в королевском похлопывании по плечу, ни в какой-либо его награде. Он постарается вознаградить себя сам. Рунтингер вспомнил банкира Сигизмунда, Виндэкке, с которым его познакомил сегодня Аммеризи. Да, он пойдет к нему!
Рунтингер искал Виндэкке недолго. Банкир нисколько не обрадовался тому, что его потревожили.
— Не скажете ли вы, где сейчас тирольский герцог? — спросил Рунтингер банкира.
Наморщив лоб, Виндэкке пристально взглянул на негоцианта и ответил:
— Герцог был на турнире. Ему нездоровилось, он извинился, вышел и… гм… и больше не показывался. После этого им уже никто не интересовался…
Рунтингер не дал банкиру договорить. Он коротко и ясно изложил всё, что сообщил ему Кристоф. Виндэкке тотчас помчался в шатер Сигизмунда.
