Джек Коуп - Прекрасный дом
— Бапакати! — со страхом зашептали вокруг. — Окружены!
К оружию! К оружию! Макала бросился поднимать людей и выслал разведчиков. Вместе с Мбазо Коломб пересек ручей под водопадом и теперь через расселины и лощины пробирался к местам, где деревья, отвесно вздымаясь над скалистыми вершинами, образуют естественные наблюдательные посты. Но им ничего не удавалось разглядеть. Клубы густого тумана спускались с горных вершин, и они, задыхаясь, цеплялись за мокрые скалы, а сердце, казалось, билось у них в горле. Воздух дрожал от взрывов, и грохот подступал к ним волнами, как бы рассеивавшими туман. Они решили пересечь еще одну лощину и обследовать расположенные за ней высоты. Ветер разорвал пелену тумана, и они увидели страшную картину. На гребне горы, высотой в две тысячи футов, которую они решили осмотреть, на расстоянии не более чем в милю стояли тысячи солдат. Они увидели лафеты орудий. Как муравьи, крошечные, одетые в хаки фигурки потоком спускались по хребту между лесными склонами, заросшими густой травой. Солдаты бежали, они почти катились, стремительно, как лавина, спеша отрезать ущелье от войск Бамбаты. Теперь Коломб оценил искусный маневр белых. Им, вероятно, потребовалось не менее трех-четырех часов, чтобы занять эти позиции; три или четыре часа они ползли сквозь туман, в кромешной тьме. Зулусов, несомненно, предал кто-то из своих, подумал он.
— Брат мой, многие не увидят больше солнца, — с горечью сказал он Мбазо.
На военном совете он попросил у Мангати и Макалы дать ему людей, чтобы беспокоить фланги правительственных войск, задерживать их и дать возможность ускользнуть войскам Бамбаты.
Лицо Мангати приняло угрюмое и угрожающее выражение, он смотрел вдаль на окутанные туманом верхушки деревьев.
— Я спас вас от когтей льва. Должен ли я теперь совать голову в его пасть?
— Вождь, ты говоришь о льве, чтобы напугать нас?
— Нет, юноша, чтобы вразумить тебя.
— Разве плохо протянуть руку помощи своим друзьям?
— Ничего нельзя сделать. У нас нет пулеметов.
Мангати внезапно нашел самый разумный и самый неопровержимый довод. Он назвал пулемет «иси-та-та-та», и само это название таило в себе что-то драматическое и убедительное.
— Мы не можем разбить белых, но мы можем помешать им и задержать их, — убеждал Коломб, — а выигранное время спасет Бамбату и Мгану.
С этим доводом согласился Макала, и индуны, верные своим воинственным инстинктам, поддержали его. Но королевский советник остался непреклонным. Он осторожно вынул щепотку табаку из рожка, висевшего у него на шее, и не поднимал глаз, желая показать, что его не интересуют все эти доводы. Наконец он проворчал:
— Я не оставил своих людей на открытой местности. Если они сейчас хотят лишиться жизни, пусть идут и делают что угодно.
— Две трети всех наших воинов находятся там. Без них нам леса не удержать. Нас заставят отступать до тех пор, пока отступать будет некуда, а потом прикончат, как затравленного оленя. Сердце войны умрет.
Мангати кивнул головой. Они все прислушивались к глухому, мрачному грохоту, который каждому из них казался барабанным боем, возвещающим смерть.
— Мы должны помочь им, — сказал Макала.
В эту минуту открыли огонь орудия Эльтона, расставленные на высотах, где их видел Коломб. Сначала послышались треск и свист шрапнели, а затем показались красные вспышки и черный дым, до них донесся запах от разрывов мелинитовых снарядов. Снаряды рвались на скалах над водопадом, низвергая лавину камней и деревьев; теснины и пещеры умножали эхом отчаянный грохот. Среди этого грома слышались плач и крики перепуганных женщин и детей. Мужчины хватали свое оружие и бросались, в укрытия. Затем артиллерийская канонада прекратилась, и орудия повернулись, чтобы через головы преследовавших врага пехотинцев и наемников обстрелять дно ущелья и отрезать противнику путь к отступлению.
Макала в сопровождении нескольких индун и Коломба вышел из укрытия и стал призывать воинов идти в бой. Собралось меньше половины всех воинов. Они спросили, где Мангати.
— Он передал командование нам, — крикнул Коломб.
— А ты кто такой? — спросил кто-то.
— Это мой военачальник, он человек с характером. — Макала употребил ту формулу высшей похвалы, которую недавно люди стали применять, отзываясь о нем самом. — Если у вас не хватает мужества следовать за нами, уходите. Вы нам не нужны.
Воины не двигались с места. Они были обязаны сражаться и теперь были довольны тем, что их ведут в бой настоящие боевые командиры. Макала, Коломб и индуны быстро посовещались, а затем командование отдало приказ. Не разрешалось кричать «Узуту!», и вообще запрещались все боевые кличи, ибо они могли выдать белым солдатам позиции зулусов. Воинов разбили на группы в десять — двенадцать человек, и во главе каждой был назначен проверенный человек. Так как наследственных военачальников оказалось слишком мало, командирами назначали простых воинов. Коломб объяснил, что им следовало делать: беспокоить и обстреливать фланги противника, чтобы задержать его продвижение.
Старый Сигананда был ранен в ногу осколком снаряда. Коломб стоял в стороне и смотрел, как слуги несли его на носилках, сплетенных из веток и коры, в глубь леса. За носилками, плача, шли женщины. Воины Макалы отдали Сигананде приветственный салют. Он приподнялся на локте.
— Прощай, — шептали они.
— Прощайте, внуки мои. Убивайте злодеев!
Коломб повел свой отряд к лесу Мвалазанго, расположенному на заросшем травой горном хребте, где теперь твердо обосновались войска белых и который был их главным опорным пунктом. Над ними все еще гремели пушки, обстреливая лес; внизу заросли отвесной стеной спускались ко дну ущелья. Белые превратили ущелье в смертельную западню и уже построили заслон из стрелков и пулеметчиков, которые вели заградительный огонь, отрезавший последние тропинки на пути к водопаду, а значит — к спасению. Пулеметы посылали очередь за очередью, и безостановочно трещали винтовки. Коломб и его люди не знали, что иногда они находились на расстоянии ружейного выстрела от самого полковника Эльтона. Он стоял на бугре, возвышавшемся над передовыми пулеметными постами, наблюдая за боевыми действиями в бинокль.
Люди Бамбаты увидели, что главный проход в ущелье отрезан. Несколько человек с яростью и ловкостью обреченных прорвались сквозь град свинца и миновали заслон из разведчиков и зулусов-наемников, пытавшихся блокировать каждый дюйм леса. Многие воины полегли в населенном духами Эзиуоджени, и теперь призраки павших тоже могли разгуливать по ночам среди мокрых, обросших мхом деревьев ункулу. Трое из каждых четырех воинов погибло, пытаясь вырваться из окружения. Основная масса воинов бросилась в соседний лес Добо, вправо от ущелья. Белые солдаты окружили этот лес сплошным кордоном. Добо стал местом жестокой резни.
Коломб слышал взрывы снарядов и понимал, что только ночь может спасти обезумевших от страха людей, которые бросились в Добо. Макала ничем не мог помочь им; однако перестрелкой можно было отвлечь часть нападающих, и тогда кое-кому из воинов удалось бы избежать встречи с белыми солдатами до наступления темноты. Коломб, Мбазо и еще один воин с винтовкой обстреливали пулеметчиков на фланге белых войск. Они вызвали целый шквал огня на себя, а затем против них был выслан ударный отряд. Первой жертвой группы Коломба оказался наемник; воины ударили его дубинкой и потащили за собой по крутой тропинке. Когда он очнулся, они заставили его отчаянно звать на помощь, а затем закололи его. Воины разбегались и вновь собирались вместе. Внезапно появляясь и вновь исчезая, они непрестанно беспокоили правительственные войска. Иногда пушки прекращали обстрел обреченного Добо и открывали огонь по лесу, где прятался Макала.
У Коломба кончились патроны. Он мог снова вооружиться, только убив белого солдата, поэтому он пополз к опушке леса, чтобы разведать позиции противника. Он влез на дерево и спрятался там среди ветвей. Раздвинув листву, он стал рассматривать главное скопление правительственных войск. Тени, отбрасываемые легкими облаками, лежали на желтых, омытых солнцем холмах. На гребне горы, напротив прохода в ущелье, как и прежде, размещались пулеметчики. Сотни солдат, отдыхая, сидели на траве. В полумиле позади них степь спускалась в темные лощины Добо, и оттуда доносился непрерывный гул и эхо орудийных залпов. Вокруг легких перистых облаков на большой высоте кружили едва различимые черные стервятники.
Пулеметчики били наугад по ущелью. Коломб видел, как солдаты из пулеметного расчета вставляли в пулеметы ленты с блестящими патронами, которые на солнце казались сверкающей чешуей водяной змеи. Он с завистью смотрел на это смертоносное оружие. Его мечта захватить винтовку с патронташем показалась ему теперь мелкой. В стрельбе наступила передышка, и он увидел, как на открытые позиции выходят войска. Солдаты что-то кричали друг другу, рассыпаясь плотной цепью позади пулеметов. Он почувствовал, что затевается что-то новое, какая-то новая атака или новый маневр, ибо взоры всех белых были прикованы к одной точке, находившейся ниже пушек. А затем он увидел, что это за точка: над зеленой листвой на опушке леса развевалась белая тряпка. Она была привязана к длинному шесту, которым энергично размахивали.
