Конн Иггульден - Волк равнин
Тэмучжин услышал снаружи тревожные крики. Вокруг юрты собирались олхунутские воины, и жизнь его была на волоске.
— Брось меч — будешь жить, — предложил он.
Хасар посмотрел на брата, но тот покачал головой. Меч Коке со звоном упал на пол.
— Иди же, — велел Тэмучжин. — Беги, если хочешь, ты мне не нужен.
Коке чуть дверь не снес, торопясь убежать. Тэмучжин с Хасаром несколько мгновений стояли молча, глядя на перерезанное горло хана олхунутов. Без единого слова Хасар подошел к креслу и пнул труп, так что тот сполз на пол и распластался у ног братьев, словно был лишен костей.
— Когда встретишь моего отца, расскажи ему, как ты умер, — шепнул Хасар мертвому хану.
Тэмучжин заметил два знакомых меча на стене и взял их. Они оба слышали крики и звон оружия снаружи. Он посмотрел на Хасара холодными желтыми глазами:
— Ну, брат, готов умереть?
Они вышли на ясный свет вешнего солнца, быстро оглядывая все вокруг, чтобы оценить свое положение. Арслан стоял в шаге от дверей, у ног его лежали два трупа. Прошлой ночью они до мелочей обговорили свои действия, но что будет далее, никто не мог предсказать. Тэмучжин пожал плечами, встретив взгляд Арслана. Он и не надеялся, что выживет в следующие несколько минут. Он дал им обоим возможность ускакать, но они настояли на том, чтобы идти с ним.
— Он мертв? — спросил Арслан.
— Да, — отозвался Тэмучжин, сжимая в руке меч Арслана.
Затем Тэмучжин сделал шаг и передал великолепное оружие кузнецу. Тот прекрасно понимал, что вряд ли ему придется долго держать меч в руках, но в знак благодарности кивнул и швырнул татарский клинок на землю. Тэмучжин видел, какое смятение охватило олхунутских воинов. Многие из них держали луки наготове, но некому было отдать приказ, и они медлили. Тэмучжин воспользовался их замешательством и заговорил, пока олхунуты не успели прийти в себя и перебить чужаков.
— Стойте спокойно и молчите! — взревел он, обращаясь к толпе.
Страх и крики усилились, но те люди, что стояли ближе, замолкли и уставились на Тэмучжина. Он вдруг вспомнил, как замирает зверь под взглядом охотника. Если только не слишком поздно. Посмотрел на олхунутов, оценил степень их страха и ярости. Некоторые воины подстрекали других, но в этой суматохе никто так и не попытался обрушить юрту хана и убить человека, который так уверенно стоял перед толпой.
Повинуясь инстинкту, Тэмучжин сделал два шага вперед к ближним воинам Сансара. Закаленные в битвах, они были для него опаснее всех. Если не успокоить их, они взорвутся от ярости — хотя и запоздалой: ведь спасти того, кого они поклялись защищать, уже не смогут. На их лицах унижение боролось с гневом, и Тэмучжин возвысил голос, обращаясь к ним:
— Я Тэмучжин из Волков. Вы знаете меня. Моя мать олхунутка. Моя жена олхунутка. Мои дети будут олхунутами. Я требую власти по праву крови. Наступит час, и я соберу под свои бунчуки другие племена.
Воины по-прежнему не отвечали. Тэмучжин опустил меч, понимая, что если поднимет его, то смерть сорвется с поводка. Он видел нацеленные на него стрелы и просил себя самого успокоиться. Где Хачиун? Брат наверняка слышал все это волнение.
— Не страшитесь, когда услышите рога часовых на холмах, — сказал он уже тише телохранителям Сансара. — Это мои люди, но им приказано не чинить вреда моему народу.
Воины начали уже приходить в себя от потрясения, и Тэмучжин не знал, что они сейчас могут сделать. Тот, кто стоял ближе всего к нему, вроде бы прислушивался к его словам.
— Я знаю, что сейчас вы в ярости, но будете в почете, когда я поведу мой народ на север против татар, — говорил он. — Вы отомстите за смерть моего отца, и мы станем единым степным племенем, одним народом, как всегда должно было быть. Пусть татары боятся нас. Пусть Китай боится нас.
Он увидел, что их луки опускаются, и постарался не показать своего торжества. Услышал вдалеке рога часовых и снова попытался успокоить толпу:
— Ни один олхунут не будет обижен, клянусь духом моего отца! Мои люди не тронут вас. Пропустите их и подумайте о слове, которого я попрошу от вас. — Тэмучжин оглядел толпу и увидел, что все взгляды обращены на него. — Вы слышали, что для татар я дикий волк, их бич. Вы слышали, что слово мое — железо. И теперь я говорю вам — под моей рукой олхунутам ничего не грозит.
Он наблюдал, как сквозь толпу медленно едет Хачиун со своим десятком, и был невыразимо счастлив снова их видеть. Некоторые олхунуты по-прежнему стояли как вкопанные, и лошади воинов Хачиуна осторожно отодвигали их с дороги. Толпа продолжала хранить молчание и тогда, когда Хачиун и его люди спешились.
А молодой предводитель совсем не знал, чего ожидать, но был потрясен взглядами, которые ошеломленные олхунуты бросали на его брата. К его удивлению, Тэмучжин порывисто обнимал каждого своего воина, охваченный чувствами, которые могли свести на нет все, чего он достиг.
— Я лично поговорю с воинами хана и приму их клятву, — обратился Тэмучжин к толпе. — А на закате приму вашу клятву. Не страшитесь. Завтра мы снимем улус и отправимся на север к кераитам, нашим союзникам.
Он огляделся по сторонам, увидел, что луки наконец опустились, и резко кивнул лучникам:
— Я слышал, что олхунуты боятся сражаться. Мы покажем татарам, что у них не получится безнаказанно войти в наши земли.
Сквозь толпу протискивался коренастый человек. Один мальчонка замешкался, не успел посторониться, и мужчина сбил его с ног ударом кулака по голове.
По мере приближения этого человека победное настроение Тэмучжина улетучивалось. Он знал, что у Сансара есть сыновья. Тот, что приближался сейчас к нему, лицом напоминал отца, а сложен был куда крепче. Возможно, некогда и сам Сансар был так же силен.
— Где мой отец? — грозно спросил мужчина, выступая вперед.
Воины Сансара повернулись к нему, и многие по привычке поклонились. Тэмучжин стиснул зубы, готовясь к тому, что сейчас они набросятся на него. Братья тоже подобрались, и у всех мужчин вдруг оказались в руках мечи либо топоры.
— Твой отец мертв, — заявил Тэмучжин. — Племя теперь мое.
— Кто ты таков, чтобы говорить со мной? — грубо спросил мужчина. Но не успел Тэмучжин ответить, как сын Сансара отдал приказ стоящим рядом воинам. — Убейте их всех!
Ни один не пошевелился, и Тэмучжин почувствовал, как в его измученной душе снова загорается надежда.
— Поздно, — негромко сказал он. — Я взял их по праву крови и победителя. Тут нет для тебя места.
Сын Сансара открыл было рот в изумлении, обводя взглядом лица людей, знакомых с детства. Они отводили глаза, и его лицо медленно превращалось в холодную маску. Тэмучжин видел, что отваги ему не занимать. У него были отцовские глаза, которые бегали, оценивая обстановку. Наконец он принял решение.
— Тогда я имею право вызвать тебя на бой перед всеми. Если хочешь сесть на место моего отца, то сначала придется убить меня, или я убью тебя. — Он говорил с абсолютной уверенностью, и Тэмучжин не мог не восхищаться внутренней силой этого человека.
— Принимаю, — отвечал он. — Хотя твоего имени я не ведаю.
Сын Сансара пошевелил плечами, расправил их.
— Мое имя Палиак. Я хан олхунутов.
Это было отважное заявление, и Тэмучжин кивнул, не стал спорить. Вернулся к Арслану и взял у него хороший меч.
— Убей его сразу, не медли, — шепнул Арслан. — Если они начнут подбадривать его, нам конец.
Тэмучжин ответил ему непроницаемым взглядом, повернулся к Палиаку и бросил ему меч. Увидел, как ловко сын Сансара поймал оружие, и нахмурился. Теперь жизни всех его соратников зависели от его мастерства и результатов бесконечных учебных схваток с Арсланом и Юанем.
Палиак взмахнул мечом и осклабился. Хмыкнул, посмотрев на Тэмучжина:
— В этих доспехах? Почему бы тогда просто не застрелить меня издали? Боишься драться со мной без доспехов?
Тэмучжин, может, и пропустил бы мимо ушей эти слова, но олхунутские воины одобрительно зашептались. Тогда он раскинул руки в стороны и стал ждать, когда Арслан и Хачиун расстегнут ремни. Доспехи были сняты, и Тэмучжин остался в одной легкой шелковой рубахе и плотных хлопчатобумажных штанах. Он поднял меч на глазах олхунутских мужчин и женщин.
— Ну, иди сюда! — скомандовал Тэмучжин.
Намереваясь в ярости своей одним ударом снести Тэмучжину голову, Палиак с ревом бросился вперед. Тэмучжин сделал шаг влево, быстро резанув Палиака по груди. В боку у того открылась рана, но он словно бы ничего и не заметил. Меч повернулся в воздухе с ошеломляющей скоростью, и Тэмучжин был вынужден отбить удар. Какое-то мгновение они боролись лицом к лицу, но затем Палиак ударом свободной руки отшвырнул Тэмучжина. В это мгновение Тэмучжин ударил мечом и рассек шею противника.
Сын Сансара пытался выхаркнуть кровь, забурлившую в горле. Меч Арслана выпал из его ладони, и он с чудовищной силой вцепился обеими руками в свою шею. Повернулся, словно чтобы уйти прочь, но упал лицом вперед и затих. Толпа вздохнула, и Тэмучжин смерил олхунутов холодным взглядом, ожидая, что сейчас его разорвут в клочья. Он увидел среди них и Коке с раскрытым от ужаса ртом. Тэмучжин встретился взглядом со своим двоюродным братом, и тот бросился бежать сквозь толпу.
