Алексей Пишенин - Сага о Хельги
— Посмотрим теперь, на что сгодится «Железный баран», — сказал ярл. — И если боги услышат мои молитвы, то Хельги Скальду будет о чем сложить новую драпу.
Гудбранд и Кетиль засмеялись, а потом пошли к своим кораблям. И все они отплыли на юго-запад. Шли они медленно, потому как было у них почти семь дюжин кораблей, и Олаф конунг свеев вместе с ярлом Эйриком не раз заставляли их перестраиваться для боя в один ряд, а потом крыльям идти вперед, окружая воображаемого врага. Только к вечеру увидели они белые скалистые берега острова, что Тосте назвал островом Ругов, а Эдла прежде называла Руяном.
Оттуда они пошли на запад, покуда не вошли в залив, укрытый от моря с севера длинным островом, поросшим лесом. На западной оконечности острова был холм, который Тосте назвал Свольдом, и сказал, что по его имени прозвали и сам остров. С вершины холма море было видать далеко-далеко, что на запад, что на восток. И у его подножия с южной стороны конунг и ярл поставили свои шатры.
Через день с холма увидели корабли, приближающиеся с запада. Конунг Олаф хотел было поднять тревогу, однако ярл Эйрик успокоил его, сказав, что не смог бы сын Трюггви пройти мимо них так далеко на запад и, видать, те корабли — драккары конунга Свейна. Так и оказалось, и немало радости было в их стане, когда корабли сосчитали и вышло, что всего у них почти дюжина дюжин больших и малых драккаров. И на каждом по четыре-пять дюжин воинов.
Но не все в их стане ликовали. Гудбранд, когда стояли они с Хельги и Кетилем и смотрели на море, говорил так:
— Хотя у сына Трюггви кораблей поменьше нашего, но из них одиннадцать так велики, что нам и не снилось. И готов я принести добрую жертву Одину, если не разбегутся перед Олафом все те, кто сейчас так радуется нашему великому числу, как только первые стрелы упадут на них с высоких бортов его драккаров.
На это Кетиль отвечал:
— У Олафа сына Трюггви всего около пяти дюжин кораблей — мы с Хельги их считали, когда притворялись рыбаками в Зунде. И из них только одиннадцать больших, а пятьдесят — корабли ополчения бондов, что не больше наших. И если мы даже пошлем по два корабля на каждый корабль ополчения, то и для Олафа у нас останется кое-что. Неужто, собери мы по двадцать кораблей от Свейна, Олафа конунга свеев и от нас, не сможем одолеть одиннадцать кораблей Олафа?
— Корабли сосчитать и я могу, сын мой. Да только меч мой налился тяжестью, и чувствую я, нелегкая битва нам предстоит. Хотя и верю я в то, что мы победим. Однако не стоит заранее пировать и делить добро, которое есть у сына Трюггви и его людей.
Прошло еще пять дней, и все это время даны и шведы пировали и хвастали, кто из них возьмет лучшую добычу. Даже сам конунг Свейн сказал, что сделает «Длинного змея» своим кораблем, когда захватит его. На это ярл Эйрик ответил, что непросто будет захватить такой большой корабль. Но Свейн уже выпил крепкого пива и потому крикнул Эйрику:
— Что-то не весел ты, ярл, перед боем. Разве так надлежит мужу храброму ждать врага.
Эйрик вскочил, но остановился и ответил:
— Не первую ночь в моей жизни жду я утреннего боя. И слыхал ты, быть может, что не последним я был при Хьёрунгаваге. Но коли хвастаешь ты, что очистишь от людей Олафа «Длинного змея», то скажу я так: даже и не такой большой корабль не захватить тебе без моих людей.
И сказав так, ярл выпил пива и сел на место. А Свейн, поняв, что хватил через край, улыбнулся и протянул ему руку.
На следующее утро, когда солнце было на юго-востоке, с холма раздался крик дозорных. Тогда все вожди поднялись на Свольд и вгляделись в море. С востока шли корабли, и было их несколько дюжин. И ясно всем стало, что идут то корабли Олафа сына Трюггви. Тогда ярл Эйрик сказал, что вернее было бы спуститься с вершины холма, чтобы их не заметили и не заподозрили бы ловушки. Тогда они сошли на несколько шагов вниз и стали наблюдать, как корабли один за другим показываются из-за северного склона. Ярл Эйрик велел Гудбранду и Кетилю отправляться готовиться к бою, а к себе подозвал Хельги сына Торбранда, отправил его на вершину холма и велел называть корабли из тех, что видел он в Зунде.
Первыми шли корабли ополчения бондов, что собрал Олаф сын Трюггви по всей Норвегии. Шли они, растянувшись на две мили, и было их почти пятьдесят. Хельги сосчитал их и крикнул ярлу. И потом все вожди смотрели, как показываются они из-за склона горы, и тянулось это дольше, чем бывалому человеку надо, чтобы наточить до зеркального блеска лезвие меча. После них на полмили на море не было кораблей, а потом появились одиннадцать кораблей с вышитым на парусе всадником на восьминогом коне, и Хельги крикнул:
— Это йомсвикинги!
И ярл сказал Олафу конунгу свеев:
— Мы с ними встречались! Коли Сигвальди в этот раз сдержит клятву, то с нами они биться не будут.
Конунг Свейн выкрикнул приказ, и от берега отошла лодка. Она обошла остров и пошла прямо к самому большому из драккаров йомсвикингов.
— Нам надо предупредить ярла Сигвальди, что мы ждем Олафа здесь, — пояснил Свейн.
Затем Хельги крикнул, что еще через милю после йомсвикингов идет сам Олаф сын Трюггви. И все вожди стали вглядываться в море, ожидая, как из-за склона покажутся большие корабли. Наконец, первый из них появился у всех на глазах.
— Это, верно, «Длинный змей»? — спросил конунг Свейн, и видно было, что он удивлен. — Высоки его борта, и нелегко будет взойти на них.
Хельги спустился с вершины и рассказал ярлу о том, в каком порядке идут корабли Олафа, и ярл ответил Свейну:
— Нет, конунг Свейн, это еще не «Длинный змей», это, верно, один из кораблей ярлов Олафа.
— Это корабль Эйндрида из Гимсара, конунг, — добавил Хельги.
Затем из-за склона показался еще один большой корабль.
— Видать, Олаф не так уверен в своих силах, раз снял с носа голову дракона, — сказал Олаф конунг свеев.
Но ярл Эйрик снова возразил:
— Это корабль Эрлинга Скьяльгсона. Того, что женился на сестре Олафа, Астрид. Будет лучше, если он будет в стороне от кораблей Олафа, так его проще будет одолеть.
Снова все стали ждать. Тут показались три корабля, и один из них был больше двух других. Когда конунг Свейн увидел его, он крикнул своим людям, чтобы выводили свои драккары в море.
Но и тут ярл Эйрик сказал:
— Это еще не «Длинный змей». Стоит нам подождать еще немного. Иначе как бы не вырвался он из нашей ловушки.
Тогда со стороны данов послышались голоса, и кто-то сказал даже, что, видать, ярл Эйрик струсил и не хочет отомстить за своего отца. Однако ярл и тогда не двинулся с места.
Наконец, показались четыре больших корабля, и два из них были намного длиннее тех, что они видели до этого. И Свейн сказал, показав на больший из двух:
— Еще до вечера я буду стоять у рулевого весла «Длинного змея».
А ярл Эйрик ответил ему:
— Не забудь, конунг, наш уговор, что «Длинный змей» достанется тому, кто очистит его палубу от людей Олафа. Что до этого корабля, то это не «Змей», а «Журавль», и нелегко будет тебе одному захватить даже его. А тот, другой — это «Короткий змей», тот, что Олаф взял у Рауда Сильного в прошлом году.
Свейн сплюнул, расправил свой алый плащ и повернулся идти к своим драккарам. Но не успел он сделать и десяти шагов, как из-за склона холма показались еще четыре корабля. И тут ярл Эйрик сказал:
— Вот «Длинный змей»!
Вожди и все, кто был с ними, повернулись, и видно было, что мало кто из них смог скрыть удивление. Не могли они отвести глаз от драккара сына Трюггви, ведь был он больше всех других, и драконы на его носу и корме сверкали золотом, а парус был украшен алыми полосами.
И, замерев, все стояли немало времени, но затем вместе заспешили к кораблям, и Хельги, когда поднялся на борт «Железного барана» пробормотал, что жадность их была сильнее страха.
Конунг Свейн первым вывел свои корабли из-за острова, так что стали они видны норвежцам. Как и было уговорено, сорок из них он отправил вслед кораблям бондов, а с двадцатью стал сближаться с драккарами сына Трюггви. И Кетиль, который увидел это, сказал, что Свейн, видать, не в меру жаден, потому как в погоне за добычей не хочет ждать остальных, хотя вряд ли сумеет он одолеть Олафа.
Зазвучал боевой рог, и сын Трюггви велел спустить паруса и выстроил свои корабли в ряд. Видно было, как их привязывают друг к другу канатами, а в середине стоит «Длинный змей», и по пять кораблей — справа и слева от него. На концах крыльев Олаф велел встать «Журавлю» и «Короткому змею». Сначала в ряду их выровняли так, чтобы ни один не выдавался вперед остальных, но потом Хельги увидел, что нос «Длинного змея» как самого длинного из кораблей выдвинулся вперед.
Кетиль показал на корабли Олафа:
— Сын Трюггви построил крепость на море. Ворота — это «Длинный змей», а «Журавль» с «Коротким змеем» — две башни по бокам. Нелегко придется данам — они-то собирались биться два на одного.
