Белинда Александра - Белая гардения

— Хочешь чаю? — спросила Джудит, направляясь к небольшой кухне в углу. — Нет, давай лучше выпьем шампанского.

Она поставила бутылку на рабочий стол и крутанула пробку.

— Тут мне легче расслабиться, чем в других комнатах, — смеясь, сказала она. — Гостиная у меня больше для виду. Эта комната мне роднее.

Она вручила мне бокал, и от первого же глотка у меня закружилась голова. Последний раз я пила шампанское в клубе «Москва — Шанхай». Здесь, в ателье Джудит, это напомнило о другой жизни.

— Это твои последние модели? — спросила я, кивнув в сторону вешалки на колесиках, где висело несколько платьев в кисейных чехлах.

— Да. — Джудит поставила бокал, прошла вглубь комнаты и подкатила вешалку ближе ко мне. Расстегнув молнию на одном из чехлов, она показала мне кружевное платье с короткими рукавами и декольте, которое широко расходилось на плечах. Оно было обшито шелковыми лентами с бронзовым оттенком, выглядевшими так же дорого, как и само платье.

— Женщины предпочитают носить платья из плотной материи, — сказала Джудит, — а мне больше нравятся мягкие ткани, которые облегают тело, обволакивают фигуру, как водопад, поэтому я ищу моделей с красивыми ногами.

— Какая восхитительная отделка, — Я провела пальцами по серебряным бусинкам на лифе. Я заметила ярлычок с ценой. Многие австралийцы были бы поражены, ведь за такие деньги можно купить земельный участок. Когда-то в Шанхае я покупала такие платья, даже не задумываясь о цене, но с тех пор мои предпочтения изменились. Однако я не могла не восхититься этим волшебным платьем.

— У меня работают две итальянки — одна занимается стеклярусом, другая вышивкой. — Джудит спрятала платье обратно в чехол и достала другое. На этот раз это было вечернее платье. Воротник «хомут» и лиф у него были цвета лаванды, талия — бирюзовая, а юбка, украшенная розетками по всему низу, — черная. Она повернула платье и показала мягкий турнюр сзади. — Это платье для театральной постановки, мне его заказал театр «Ройял», — пояснила Джудит, прижимая платье к себе. — У меня много заказов от театральных компаний и от тех, кто ходит на скачки. И тем, и другим нужна роскошь.

— Очень даже неплохие заказчики, — заметила я.

Джудит кивнула.

— Но мне бы хотелось, чтобы мою одежду носили женщины из света, те, про которых часто пишут в газетах и чьи фото постоянно мелькают в модных журналах. Они почему-то уверены, что в Австралии нет хороших модельеров. Им кажется, что престижнее покупать одежду в Лондоне или в Париже, но то, что прекрасно смотрится в Европе, не обязательно будет носиться здесь. К сожалению, их обслуживает довольно замкнутая группа модельеров, в их круг трудно пробиться.

Джудит протянула мне платье.

— Не хочешь примерить?

— Мне больше идут платья попроще, — сказала я и поставила бокал на стол.

— Тогда у меня есть кое-что для тебя.

Она расстегнула еще один чехол и достала платье о черным гофрированным лифом и прямой белой юбкой с черной оторочкой внизу.

— Попробуй это, — предложила она, заводя меня в примерочную. — К нему есть перчатки и берет. Это платье из моей весенней коллекции.

Джудит помогла мне расстегнуть юбку и повесила мой свитер на плечики. У многих модельеров заведено помогать своим клиентам переодеваться, и я с облегчением вздохнула, вспомнив, что на мне было новое белье, купленное несколько дней назад в магазине «Марк Фойе». Я бы сгорела от стыда, если бы Джудит увидела меня в старом изношенном белье, которое я носила еще на острове Тубабао.

Джудит застегнула на платье молнию, надела мне на голову берет, немного сдвинув его набок, и стала ходить вокруг меня.

— Из тебя вышла бы хорошая модель для этой коллекции, — восхищенно произнесла она. — У тебя, знаешь ли, подходящий аристократический вид.

Последним, кто говорил, что я выгляжу аристократически, был Дмитрий. Но в устах Джудит это слово звучало, скорее указывая на особенность характера, а не означая качество.

— Но мой акцент может помешать, — заметила я.

— Это зависит от ситуации, от людей, с которыми придется общаться, — ответила Джудит. — К тому же важно уметь преподнести себя. — Она подмигнула мне. — Все владельцы самых дорогих ресторанов в этом городе иностранцы. Одна из моих конкуренток русская, она живет на Бонди-Бич и считает себя племянницей царя. Конечно, это ложь, она слишком молода. По всем это нравится. Она с таким уверенным видом говорит клиентам, что можно носить, а что нельзя, что некоторые известные на всю страну женщины робеют в ее присутствии.

Джудит взялась за подол платья и задумчиво разгладила его пальцами.

— Если мне удастся сделать так, чтобы ты оказалась в нужном месте в моем платье, это может послужить толчком, который мне нужен. Ты поможешь мне?

Я заглянула в голубые глаза Джудит. То, о чем она просила, не представляло для меня особой сложности. В конце концов, я ведь когда-то была хозяйкой самого дорогого ночного клуба и Шанхае. И как приятно было надеть на себя хорошее платье после того, как мне так долго пришлось носить старье и вещи с чужого плеча.

— Конечно, — ответила я. — Можно попробовать.

Когда я увидела свое отражение в зеркале в мастерской Джудит, у меня перехватило дыхание. После пяти примерок, две из которых были, как мне кажется, лишними, платье для моего дебюта в австралийском обществе было готово. Я провела по фиолетовому шифону рукой и улыбнулась. У платья был присобранный на косточках верх для придания формы и тонкая шнуровка. Легкая ниспадающая юбка доходила ровно до лодыжек. Джудит накинула мне на плечи платок и смахнула с глаз слезу. Она было похожа на мать, которая одевает дочь на свадьбу.

— Изумительное платье, — сказала я, глядя на себя в зеркало поверх плеча Джудит. И это была правда. Ни одно из тех платьев, которые я носила в Шанхае, не шло в сравнение по красоте и качеству с тем, которое пошила для меня Джудит.

— Нелегкая была работа, — засмеялась она, наливая шампанское в бокалы. — Выпьем за успех платья. — Она осушила свой бокал в три глотка и, увидев мое удивление, добавила: — Для храбрости лучше пить до дна. Такие девушки, как мы с тобой, не должны пить на людях.

Я рассмеялась. Бетти рассказывала мне, что в Австралии «приличные девушки» никогда не пьют и не курят на людях. Когда же я спросила у нее, почему она курит, Бетти скосила глаза в сторону и ответила:

— Я была молодой девушкой в двадцатых, Аня. А сейчас я старая и могу делать все, что вздумается.

— Ты же хотела сделать из меня бывшую русскую аристократку, — поддразнила я Джудит. — Разве не ты говорила, что та твоя конкурентка с Бонди-Бич пьет запоем?

— Ты права, забудь то, о чем я тебе говорила. — Она посмотрела в зеркало на свое крепдешиновое платье. — Просто будь собой. Ты хороша такая, какая есть на самом деле.

До нас донесся звук остановившейся у дома машины. Джудит выглянула в окно и помахала молодому человеку в вечернем костюме. Открыв дверь, она пригласила его в дом и представила как Чарльза Мейтленда, своего спутника на сегодняшний вечер. Чарльз привез ей корсаж, который она приложила к талии. По тому, как он смотрел на Джудит, почти не замечая меня и платья, на которое она пыталась обратить его внимание, я поняла, что он влюблен в нее по уши. Но я знала, что это чувство не было взаимным. Джудит успела рассказать мне, что она выбрала Чарльза, потому что он происходил из хорошей семьи и смог бы заказать нам столик в «Чекерс». Обычно двери этого популярного сиднейского ночного клуба были открыты для всех, кто прилично одет, но сегодня там должен был состояться премьерный концерт американской певицы Луиз Трикер, а потому пускали туда только по пригласительным билетам. Джудит добавила, что вечером там соберется весь цвет австралийского общества, включая завсегдатаев ипподрома, звезд радио и театра и даже кое-кого из видных общественных деятелей. Джудит не удалось найти для меня спутника, который подходил бы под мой образ, поэтому мне пришлось пойти в качестве ее компаньонки.

Чарльз открыл мне дверь своего «олдсмобиля», и, пока я садилась, Джудит придерживала подол моего платья. По пути в город Чарльз, отец которого работал хирургом на Меквари-стрит, рассказывал о Черно-белом бале в «Трокадеро». Его мать была членом жюри на этом самом большом светском празднике у высшего общества, где недавно вышедшие замуж женщины имели возможность еще раз продемонстрировать свои свадебные платья. За лучшие черно-белые наряды давали призы, и Джудит сказала, что многие женщины уже решили, в чем они будут одеты. Если мать Чарльза состояла в жюри, то Джудит наверняка достанется приглашение, при условии, что она ей понравится, разумеется. Дом, в котором Джудит устроила ателье, был собственностью ее родителей. Сама она жила в квартире сверху и снимала еще помещение на третьем этаже. Ее отец, успешный адвокат, зарабатывал большие деньги, но он был из семьи портного, поэтому ему не хватало того, что Джудит называла «связями».