Дэвид Ирвинг - Вирусный флигель

Основной трудностью в предстоящей операции было то, что вся область сосредоточения немецких атомных исследований, т. е. районы Фрейбурга, Штутгарта и Фридрихсгафена, попадали во французскую оккупационную зону и там не было ни одной американской воинской части.

В ту пору перед союзной разведкой встала еще одна важная задача: захватить немецкие запасы урановой руды. Еще летом 1944 года майор Калверт, сопоставив множество данных, пришел к выводу, что эти запасы сосредоточены под Стассфуртом, в соляных копях. Ими ведала Ассоциация промышленных исследований, находившаяся под контролем государства. С этой целью спешно сформировали англо-американскую группу, в которую вошли полковник Лансдейл, Калверт, сэр Чарлз Хэмбро и помощник Перрина Дэвид Гэттикер. Группа присоединилась к 3-й пехотной американской дивизии и вскоре добралась до развалин разбомбленного завода. Директор завода оставался на месте, и он сам привел разведчиков к сараю, где в прогнивших бочках хранилась тысяча восемьсот тонн драгоценной руды, вывезенной немцами в свое время из Бельгии.

Перевозить ее в старых прогнивших бочках было невозможно. К счастью, неподалеку оказалась бондарная фабрика, где по приказу американских военных властей реквизировали двадцать тысяч новых бочонков. За трое суток всю руду переложили в новую тару и перевезли в ангар на аэродроме Гильдесгейма.

Производство урана в Германии окончательно прекратилось 15 апреля 1945 года. Завод для переработки урановых руд в металл в Грюнау начали строить еще в 1942 году, а в эксплуатацию ввели в декабре 1944 года. В этом месяце удалось изготовить 224 килограмма урана. Полная же производственная мощность завода достигала тысячи килограммов металлического урана или тория, т. е. равнялась производственной мощности разбомбленного франкфуртского завода. Однако к 15 апреля 1945 года завод в Грюнау изготовил в общей сложности всего 1500 килограммов урана. Еще в январе 1945 года фирма «Дегусса» вынуждена была перевести с одного из своих франкфуртских заводов на завод «Ауэр гезельшафт» под Берлином все работы, связанные с выплавкой, получением слитков урана и их прокатной. Здесь до конца войны успели переработать 400 килограммов урана. Таким образом, из общего количества 14,5 тонны металлического урана, изготовленного в годы войны, всего лишь 5,5 тонны переработали в пластины и кубики, а 9 тонн так и остались в виде металлического порошка.

К исходу апреля состояние немецкого атомного проекта стало совершенно ясным для союзников, все опасения о возможности создания атомной бомбы в Германии рассеялись. В своем донесении генералу Маршаллу от 23 апреля Гровс писал:

В 1940 году немецкая армия конфисковала в Бельгии и перевезла в Германию около 1200 тонн урановых руд. Пока эти запасы находились под контролем врага, мы не могли быть полностью уверены в том, что он не использует их для изготовления атомного оружия. Вчера меня известили каблограммой, что мои работники обнаружили руду неподалеку от Стассфурта (Германия) и что она вывозится в безопасное место, вне Германии, где будет находиться под контролем американских и британских властей.

Захват этой львиной доли всех европейских запасов урана, видимо, устранит любую возможность применения Германией в войне атомной бомбы.

В тот же день, 23 апреля, американские солдаты, возглавляемые полковником Пашем, заняли Хайгерлох. А двумя днями ранее французы, видимо, стремившиеся пробиться в Зигмаринген, где находились некоторые деятели вишийского правительства, нарушили демаркационную линию и вошли не в свою зону. Этим-то немедленно и воспользовались американцы; в распоряжение Паша передали 1279-й саперный батальон, который и захватил Хайгерлох. В операции участвовал также начальник разведки шестой армейской группы генерал Юджин Харрисон. Майкл Перрин, бросив все дела, немедленно вылетел из Лондона в Хайгерлох. Здесь, в последнем прибежище немецких атомщиков, теперь собрались все основные деятели атомной разведки: Уэлш, Перрин, Лансдейл, Фурман и многие другие. 24 апреля они взломали дверь в бывший винный подвал и вошли внутрь. В подземном ходе и пещере царили сырость и тьма. Пришлось зажечь свечи. Вскоре они увидели бассейн. Сверху лежала крышка и, не зная, что таится под ней, все испытывали страх не подвергнутся ли они радиоактивному облучению, когда крышка будет поднята. Среди присутствующих, пожалуй, только Перрину уже удалось видеть собственными глазами подкритический атомный реактор — огромный графитовый котел, который Ферми сооружал в Чикаго весной 1942 года. И первым, что поразило Перрина в Хайгерлохской пещере, было полное и явное отсутствие каких-либо средств радиационной защиты. Это наводило на мысль, что немецкий реактор не мог быть критическим; если бы в нем создались критические условия, то все немцы, работавшие возле котла, оказались бы безнадежно больными. Перрин приказал открыть котел. В тот же день его полностью демонтировали. Уран и почти вся тяжелая вода, за исключением нескольких оставленных немцами барабанов, исчезли. Барабаны с тяжелой водой и сохранившиеся графитовые брикеты срочно вывезли на грузовиках. В пещере не оставили ничего, что могло бы дать французам хотя бы малейшие указания на проводившиеся в ней эксперименты. А один из офицеров предложил даже взорвать старинную церковь, стоявшую на вершине скалы, и завалить обломками вход в бывший винный подвал. Священнику удалось воспрепятствовать этому. Тем не менее, покидая Хайгерлох, американцы взрывом завалили пещеру.

Затем Перрин и остальные направились в Хейсинген, где уже находился Гоудсмит. Городок был занят 22 апреля в 4 часа пополудни французскими и марокканскими солдатами. Еще за двое суток до сдачи Хейсингена оттуда сбежали местные партийные руководители, и, разумеется, фольксштурмисты немедленно разбрелись, так что Хейсинген достался союзникам без боя. Но все документы, а также вывезенные из Хайгерлоха уран и тяжелую воду немцы припрятали в надежных местах. Правда, в Хейсингене, где находился Физический институт, удалось захватить Вайцзеккера, к которому французы не проявили ни малейшего интереса. Зато Гейзенбергу удалось улизнуть. Трое суток он добирался на велосипеде до Баварских гор, где в Урфельде находился дом его семьи. Здесь ему оставалось лишь одно — ждать полного краха Германии. Четыре бронетранспортера и несколько грузовиков шестой американской армейской группы появились в Хейсингене 23 апреля примерно в 8 часов 30 минут утра. Паш и генерал Харрисон прорвались к лабораториям на Вейерштрассе и на Тюбингерштрассе. Место работы Гейзенберга располагалось в крыле ткацкой фабрики Гротца. Разведчики не застали Гейзенберга, но его кабинет хранил еще свежие следы хозяина. Каково же было изумление Паша, когда он увидел оставленную хозяином фотографию, на которой Гейзенберг был изображен не с кем иным, как с Гоудсмитом. Снимок был сделан в порту, когда Гейзенберг возвращался в Германию из поездки в Соединенные Штаты Америки в 1939 году.

Здесь, на фабрике Гротца, Паш обосновал свою временную штаб-квартиру.

Чтобы французы не смогли захватить ни работников Физического института, ни оборудования лабораторий, американцы выдали немцам охранные документы. Двое американских офицеров пришли на квартиру к Багге, устроили обыск и, пообещав возвратить, отобрали все его записки, начиная с 1942 года. В том же здании, где была лаборатория Гейзенберга, находился макет изотопного шлюза, а также аналогичная машина, сконструированная молодым доктором Коршингом. Последняя обладала поистине замечательными свойствами, ее эффективность в четыре раза превышала эффективность одиночного каскада принятой американцами газодиффузионной системы. Судьба изобретения Багге оказалась поистине злосчастной; один за другим погибли в бомбежке два готовых образца; Багге трижды пришлось эвакуироваться, а значит, трижды сворачивать и разворачивать работы. И вот, наконец, наступили дни окончательных испытаний изотопного шлюза. «ИГ Фарбениндустри» даже успела выслать ему баллоны с шестифтористым ураном, которые, несмотря на хаос, прибыли по назначению. Казалось, теперь удастся довести работу до конца. Но 24 апреля всем надеждам изобретателя пришел конец. В этот день в 4 часа пополудни американские солдаты забрали ученого и отвезли его на фабрику, где уже находился доктор Гоудсмит. На глазах Багге американские солдаты начали демонтаж его детища, не зная, что в нем уже находится шестифтористый уран. Когда этот газ стал вырываться наружу, Багге заставили помогать солдатам при разборке и упаковке деталей его детища. Вот запись из его дневника:

Один из солдат, разбиравший установку, пожал плечами и по-французски сказал: «Это война, месье!» И можно было видеть, как противна была ему эта работа. Он был американец. Около семи часов я покинул институт.