Роберт де Ропп - Если я забуду тебя…
Торговец ломал руки, сетуя о проблемах, которые встретились ему и его сородичам после захвата Иерусалима.
— Что нам делать с этим множеством скелетов? Мы с трудом сбываем их. Кроме того, мы должны кормить их или они помрут. Шесть дней назад я приобрел партию в триста человек. Я сумел продать лишь десятерых. Всех остальных бросили зверям.
При этом он проклинал евреев, спрашивая, на что можно надеяться с этим жалким народом. Из них получаются непослушные рабы, имеющие совершено дикие представления о том, что можно есть, и упорно поклоняющиеся своему Богу. Даже на арене они портят все зрелище. Те, что были отобраны, чтобы сражаться друг с другом — отказались, и просто обнажили горло и убили друг друга без всякой попытки сопротивляться, словно радовались смерти. Игры, проводимые в честь младшего сына Веспасиана Доминициана были испорчены из-за поведения еврейских пленников, которые приветствовали смерть и даже отказывались убегать от зверей, которым их бросали. Зрелище было слегка оживлено, когда пленников, облаченных в одежды, пропитанные смолой, отправили сражаться против гладиаторов, вооруженных горящими головнями, которые поджигали одежду пленников, заставляли их живо выплясывать. И правда, зрелище этих несчастных, прыгающих в своих горящих костюмах было самым забавным. К несчастью, подружка Доминициана, будучи на редкость чувствительной, пожаловалась на запах горящей смолы, так что этот веселый спектакль больше не повторялся.
Чтобы заставить его замолчать, я предложил сотню сестерциев за девушку, которая взглянула на меня глазами, засветившимися благодарностью. Однако, я отказался вручить ему деньги, покуда он не расскажет мне о той Ревекке, что я ищу. После обычных жалоб на низкую цену, он в конце-концов объявил, что купил девушку с таким именем в Иерусалиме и был крепко обманут такой сделкой, потому что девчонка все время бредила.
— Я привез ее сюда, — сказал торговец. — Она была очень хороша, не костлявая, как остальные. Но что я мог сделать? Она была безумна. Когда рынок забит рабами, как можно продать сумасшедшую?
— О чем она бредила? — в страхе спросил я.
— О своей вине и грехах. О чем еще бредят евреи? А что до этой девушки, то она должно быть была чудовищем. Она твердила, что убила своих детей и мужа. Она кричала, взывала к Богу и лила слезы. Потом ни с того ни с сего смеялась и хитро смотрела на меня. А я очень расстраивался, глядя на нее. Я отправил ее в амфитеатр вместе с теми, кого не смог продать. Потеря, но что я мог сделать? Нельзя продать сумасшедшую. Сейчас трудно продать даже разумных.
Я слушал слова торговца рабами со все возрастающим ужасом. Я не сомневался, что описаная им женщина, и правда Ревекка. Еще до того, как я потерял ее, я знал, что она испытывала сильное чувство вины, и эта вина была слишком тяжелой ношей для ее души, которая сломалась под этим грузом. Я с гневом взглянул на торговца и положил руку на меч.
— Мразь! — воскликнул я. — Как ты осмелился отправить дочь первосвященника зверям на арену?
— Во имя Астарты, — закричал он, в тревоге хватаясь зо бороду, — откуда же мне было знать, что она дочь первосвященника? А что до зверей, то что же я мог сделать? Я не могу накормить всех голодых, и я не могу позволить им умереть здесь из-за запаха. У меня не было выбора, господин!
— Мне следует перерезать тебе горло, — гневно заявил я. — И я сделаю это, если узнаю, что она погибла. Говори, собака, не использовали ли они всех трехсот пленников, что ты дал им?
— Не знаю! — закричал он. — Два дня назад некоторых из них послали на арену. Около тысячи человек погибло в огне. Но как я уже сказал, любвница Домициана пожаловалась на запах горящей смолы, а люди устали, они говорят что это простая бойня, а они хотят игр. Вчера он заставил их соревноваться с колесницами, запряженными парой или четверкой лошадей, а днем придумал новую игру. Привязав одну из еврейских девушек к столбу, он выбирал защитника девушки среди пленных мужчин, а затем выпускал на них льва. Если защитник сможет спасти девушку, он может получить ее, и их женят не взирая на то, хотят они этого или нет. Народу это очень понравилось, потому что давало им возможность заключать пари. Однако преимущество явно было на стороне льва, так как пленники столь жалки, что у них было мало шансов. Мне кажется, лишь одна из девушек была спасена. Сегодня они повторят спектакль. Если ты поторопишься, ты сможешь увидеть это. Может быть они выберут твою девушку в качестве жертвы.
Я не стал ждать, а бросил к ногам торговца сотню сестерциев и приказал девушке, которую купил, следовать за мной, и дал ей несколько монет, чтобы она купила себе еду, сказав ей ждать у входа в амфитеатр.
Амфитеатр был очень большим и красивым строением, на которое Ирод потратил огромную сумму денег, богато украсив его статуями богов и Цезаря Августа, которого очень уважал. Амфитеатр был заполнен греками и сирийцами, а так же большим количеством солдат римского гарнизона. Евреев Кесарии здесь не было, потому что вряд ли можно было ожидать что они будут развлекаться, глядя на мучительную смерть своих соплеменников. В центре песочной арены стоял ряд столбов, к каждому из которых была прикована нагая женщина, с руками, поднятыми цепями над головой. Перед ними стоял ряд еврейских пленников, державших в своих костлявых руках короткие мечи, похожие на те, что носят с правой стороны римские легионеры. Я протолкнулся как можно ближе, с тревогой осматривая ряд жертв, но Ревекки среди них не было. Железные двери в конце арены распахнулись, и к ожидающим евреям вышли шесть нубийских львов. Зеваки смотрели на еврейских воинов и заключали пари, но как отмечал уже торговец рабами, преимущество явно было на стороне львов, так как пленники долго голодали и с трудом могли держать мечи. Я не мог смотреть представление, бросился из амфитеатра, надеясь найти Ревекку. Спустившись на несколько этажей, я нашел вход в темницу под театром, которая служила клеткой для зверей и пленников. Подкупив одного из охранников, я был допущен в это мрачное место, освещенное факелами, где стояла вонь от человеческих и звериных экскрементов. Здесь находилось несколько рядов железных клеток, содержащих львов, только что привезенных из Африки. Другие клетки были заполнены пленниками, в основном женщинами и детьми, так как большинство выживших мужчин Тит отправил на соляные копи в Египет. Пленники сидели или стояли группами с апатичными лицами людей, которым уже все равно, живы они или умерли. В одной из клеток старый раввин предлагал им утешение. Я услышал, как его дрожащий голос бубнил слова одной из иудейских религиозных песен:
Он покоит меня на злачных пажитяхИ водит меня к водам тихим,Если я пойду и долиною смертной тени.Не убоюсь зла, потому что Ты со мной;Твой жезл и твой посох — они успокаивают меня. [65]
Надеюсь, он действительно успокоил их, потому что беспорно они нуждались в утешении. Я рыскал между клеток, рассматривая одно лицо за другим. Задача была неразрешимой. Весь подвал амфитеатра был забит еврейскими пленниками. Я шел между заполненными клетками, пока не дошел до последне, которая была открыта в сам амфитеатр. Перед клеткой я мог разглядеть солнечную арену. Пока я искал по подземелью, борьба на арене завершилась. Рабы в масках Херона, перевозчики мертвых, крючьями уволакивали тела. Другие рабы с раскаленными до красна железными прутьями отгоняли львов, которым не позволялось пировать над телами, так как насытившись, они могли потерять свирепость. На арену была выведена новая партия девушек, старающихся прикрыть руками свою наготу, так как еврейские девушки очень скромны и стыдливы, в отличие от гречанок, гордящихся своим обнаженным телом. Я заметил, что одна из девушек странно не осозновала ужаса, окружающего ее, но непрестанно говорила сама с собой и даже смеялась. Когда ее вывели, она повернулась и взглянула на меня. Это была Ревекка.
Мгновение я смотрел на нее, онемев от ужаса, затем бросился к ней, но прутья клетки преградили мне путь на арену. Моей единственной надеждой было обратиться к Домициану, который председательствовал на играх в отсутствие старшего брата. Я побежал обратно среди вонючих клеток, по пустым переходам амфитеатра, пока не приблизился к царской ложе, в которой сидел юный Домициан и его спутники. Два вооруженных легионера охраняли вход. Они бы не впустили меня в огороженную ложу, такого запыхавшегося и растрепанного, если бы один из них не был моим другом и не входил вместе со мной в Иотапату. Пойдя на риск рассердить Домициана, он лично проводил меня к молодому человеку. Запинаясь, я как можно скорее изложил ему историю своих поисков.
— Твой брат Тит обещал, что я смогу освободить ее, если найду. Сейчас она здесь, на арене, уже прикована к столбу. Во имя богов, разреши мне освободить ее.
