Александр Тамоников - Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2
– А мне, Саша, такая больше нравится. Есть за что подержаться. Но, видно, сейчас кто-то другой за прелести ее уцепился. Ну, собака, застану – пристрелю!
– И под трибунал угодишь. У нас же сейчас не как раньше. Свобода, Федя, она для всех. И баб тоже.
– Все одно прибью. А кто в том доме живет, не знаешь?
– Старуха, вообще-то, но у нее комнату снимает бывший офицеришка, который к нам переметнулся.
– Офицеришка?
– Ага. Он у Голощекина в прямом подчинении. Не надо связываться, Федя, брось ты ее да найди другую. Могу адресок подкинуть.
– А зачем ты мне про Верку рассказал?
– Да уже жалею. Не знал, что взбесишься.
– Я, Саша, спокоен, как никогда. Неси службу, коли пустить не хочешь.
– Не могу, Федор. Это разные вещи.
– Ладно, пойду-ка подпорчу Веруне ее свидание с офицером, заодно морды набью обоим. – Волков развернулся и быстро пошел к указанному дому.
Он открыл калитку, стараясь не шуметь, поднялся на крыльцо, тронул дверь, зашел в сени, прислушался. Вроде тихо, но если Верка-стерва балуется с офицером, то не в горнице, а где-нибудь в спальне. Оттуда не слышно. Федор достал из кобуры револьвер. Будет вам сейчас любовь.
Он резко открыл дверь и застыл на пороге, разинув рот. У стола замерли его сожительница Вера Шановская и старуха. В горнице темно, как вечером, из-за того, что окна закрыты плотными шторами. На столе свечка, рядом блюдце, в нем горелые спички.
– Ты чего, Федька? – воскликнула Шановская, пришедшая в себя.
– А вы чего тут? Где офицер?
Очухавшаяся бабка поднялась:
– А ты что за бугор на ровном месте, чтобы в хату ко мне без спросу врываться?
– Бабуля, не волнуйся, сожитель это мой, Федор Волков, – заявила Вера.
– Чего надо ему?
– Да… – Женщина взглянула на Федора. – Ты откуда взялся-то?
– Сказали мне, что ты милуешься тут с офицеришкой.
– Дурак! Да я к бабке Арине по делу пришла. Какой еще офицеришка?
– Зачем пришла? По какому такому делу?
– Ты чего допрос устроил? А ну иди отсель, а то такую порчу наведу, что с кровати месяц не встанешь! – выкрикнула бабка.
– Колдунья, что ли?
– Я тебе все объясню, Федя. – Шановская подошла к Волкову. – Сглаз бабуля с меня снимает.
– Какой еще сглаз?
Бабка немного успокоилась.
– А не видишь, что с бабой твоей? Как распирает ее? Все от сглаза.
Федор усмехнулся:
– Ага, от сглаза. Не надо сладкое жрать пудами.
– Поговори еще! – вновь взвилась старуха. – Давай, ступай, откуда пришел, покуда ноги еще держат.
– Да, Федор, ты ступай, – вторила ей Шановская. – Хочешь, на улице подожди. Я недолго.
– Нет уж, это тебе заняться больше нечем, как по бабкам шляться, а у меня служба. Дома поговорим.
– Да, Федя.
Волков вышел в сени, потом на крыльцо, вдохнул свежего воздуха. Он только сейчас заметил, что до сих пор держит в руке револьвер, и сунул его в кобуру.
Ну, Авдеев! Ведь знал, что тут живет ведунья, а все свел к тому, что Верка гуляет. Специально, чтобы скандал вызвать. Паскудный человек.
Волков резко махнул своему извозчику.
Тот подкатил и спросил:
– Куда, Федор Алексеевич?
– А ты не знаешь? К совету.
Пролетку проводил взглядом подпоручик Кириллин, сидевший у окна крепкого каменного дома, который стоял на углу проулка.
Из глубины комнаты донесся старческий голос:
– Что интересного увидели, ваше благородие?
– Да ничего особенного, Авдей Гаврилович. Какой-то комиссар подъезжал к дому Ипатьева. Да видно, что невелика шишка, поговорил с комендантом и ушел. Потом он заходил в третий дом от Ипатьева по этой стороне. Не знаете, к кому?
– Так там ведунья Арина живет.
– Порчу и сглаз снимает, что ли?
– Деньги она с недалеких людей снимает. Я ее еще молодой помню. Ох и гуляла баба!
– Странно, комиссар заходит к ведунье. Они же ни в Бога, ни в черта не верят, только в свою революцию.
– В Бога не веруют точно, а черт в них самих сидит. – Старик с окладистой седой бородой поднялся с лавки. – Чайку не изволите?
– Нет, благодарю, Авдей Гаврилович. Может быть, позже.
– Ну, как знаете, а я почаевничаю. Привык, как с хутора сюда переехал. Там воля, здесь тоска. Да вот сил не хватает. Там ведь работать надо. – Старик прошел в соседнюю комнату.
Звали его Авдей Гаврилович Горин. Этот казак оставил службу после тяжелого ранения в Русско-японской войне. Он хорошо знал отца поручика Беркутова и сильно переживал за императорскую семью.
Поэтому, когда Беркутов обратился к нему с просьбой устроить в доме наблюдательный пункт, заслуженный казак не стал задавать ненужных вопросов и тут же согласился. Более того, на Гавриловом хуторе, принадлежащем ему, остановились офицеры группы генерал-майора Покровского, прибывшей в окрестности Екатеринбурга.
Подпоручик Кириллин был послан в город для наблюдения за домом Ипатьева. Его сменщиком являлся Беркутов. При доме поручика, стоявшем на улице Уктусской, имелась конюшня. В ней стояли два молодых породистых скакуна на случай срочной связи между Екатеринбургом и Гавриловым хутором.
Третью неделю группа находилась там, в двенадцати верстах от города, в глухом лесу. Покровский просчитывал различные варианты освобождения государя, прощупывал подходы к городу, изучал обстановку.
Беркутов, кроме всего прочего, имел задачу попытаться выйти на какого-то человека, который мог бы давать информацию о работе структур новой власти, но пока это не удавалось. Князь Покровский не отчаивался, но на душе у него с каждым днем становилось все тревожней. Разумеется, он тщательно скрывал это от подчиненных.
Кириллин поднялся, не переставая смотреть в щель между занавесками, разминая руки и ноги.
В дверь со стороны внутреннего двора постучали. Это мог быть только Беркутов. Ему в ночь заступать, а он сейчас пришел. Может, что-то важное принес?
Горин открыл дверь.
Кириллин услышал голос друга:
– День добрый, Авдей Гаврилович.
– Добрый, ваше благородие. С новостями или как?
– Да есть кое-что.
Беркутов прошел в комнату.
– Приветствую, Сергей!
– Здравствуй. Чего пришел? Тебе ведь в ночь заступать.
– Ничего, я отдохнул.
– Смотрю, хочешь чем-то обрадовать.
– Как сказать. По-моему, у нас будет информатор в стане противника.
– Да? И кто же?
– Информатор не бог весть какой, но все же лучше, чем ничего. Я случайно встретил у казарм прапорщика Алексея Хорошина. Вместе воевали, правда, всего несколько дней. Его прислали перед тем, как меня ранило, но познакомиться успели. Сейчас Хорошин командир взвода в комендантской роте, периодически заступает на дежурство в совет. Рота подчинена военному комиссару Голощекину, Алексей в курсе многих дел большевиков.
Кириллин посмотрел на Беркутова и спросил:
– Ты что, открыто предложил ему работать на нас?
– Я еще не спятил, Сережа, хотя по нынешним временам сумасшествие – нормальное состояние. Психически здоровый человек не способен выжить во всей этой вакханалии. Просто я поговорил с Алексеем, вспомнил бои, поинтересовался, чем он теперь занимается. Я сразу же узнал, что на днях Голощекин намерен выехать в Москву для встречи со Свердловым, а то и с Лениным. Он хочет поднять вопрос о судьбе семьи императора. Ведь наступление частей белой гвардии и мятежного чехословацкого корпуса развивается успешно. Это вполне может привести к падению красного Екатеринбурга.
– Понятно. А что хочет Голощекин предложить Свердлову?
– По мнению Хорошина, он склоняется к необходимости переправки семьи в Москву.
– Узнать бы, о чем договорится Голощекин в Москве.
– Выясним, когда вернется.
– Как дальше ты намерен работать с Хорошиным?
– Пока не знаю. Возможно, приглашу домой посидеть, выпить. Как считаешь, надо передать информацию о планирующейся поездке Голощекина князю Покровскому?
– Передам, когда с хутора прибудет связной.
– Хорошо. На объекте все по-старому?
– Да. Приезжал тут какой-то комиссаришка, говорил с комендантом дома, после чего прошел в один из домов по этой улице. Как выяснилось, к ведунье.
– Что? Большевик пользуется услугами бабки-гадалки?
– Не знаю, может, и пользуется. Но пробыл он там недолго, уехал в сторону главного проспекта.
– Так, подожди, Володя. Сейчас из того же дома вышла женщина. Ну и особа!
– Что, красавица?
– Сам посмотри.
Беркутов выглянул в окно.
– Вот это габариты! Судя по ним и одежде, тоже занимает неплохое местечко в совете.
– Идет к главному проспекту. Отойдем от окна. – Кириллин позвал хозяина дома: – Авдей Гаврилович, подойти можете?
– Отчего нет? Что-то случилось?
– Мимо дома сейчас пойдет женщина. Посмотрите, не знаете ли ее.
Шановская прошла, старик отрицательно покачал головой:
– Не припомню. Но город большой.
– Как и сама дама. – Беркутов улыбнулся.
– Да, полновата. Судя по тому, что спокойно разгуливает по проспекту, проходит заставы красноармейцев, она сама какая-нибудь начальница либо чья-то жена. Она вышла от бабки Арины?
