Захват Неаполя. Скала Роз - Виктор Васильевич Бушмин
– Прекрасный ход, сир… – Лука незаметно шепнул Шарлю на ухо. – Одним махом вы превратили повстанцев и колеблющихся рыцарей в своих вернейших вассалов.
– Естественно, Лука. Я ведь монарх, а не сапожник… – Шарль едва заметно улыбнулся. – Теперь можно разгонять наемников де Кастра, пока они не натворили таких дел, от которых может взбелениться мирное население королевства. Разграбление Беневенто я еще могу понять, но, боюсь, что Неаполь и Барии мне уже не простят…
Лука согласно кивнул головой и сказал:
– Полагаю, что нам потребуются лишь арбалетчики, сир. Пусть мессир Филипп отберет лучших из них, вы подумаете, как отблагодарить их за верную службу, возможно, даже выделив им лены в королевстве, а вот с остальными придется… – он красноречиво изобразил петлю на своей шее.
– Именно… – Шарль кивнул. – Ступай-ка, Лука, к Филиппу де Кастру и прикажи ему готовиться к акции… – король почесал затылок. – Тем более, что платить им мне сейчас нечем. А, если вдруг могут возникнуть трудности, – король кивнул на нового герцога, – у нас есть герцог Апулии, в обязанности которого входит наведение порядка на своих и моих, – Шарль улыбнулся так сладко, что у него даже слезинки выступили в уголках глаз, – владениях…
– Вы, сир, мудрейший из правителей… – тихо произнес Лука и поклонился.
– Я знаю… – мечтательно закатил глаза король и зевнул. – Пусть итальянцы плодят кровь, а не новая власть короля, которая будет незапятнанной и чистой, как горный снег…
Лука поклонился и покинул короля. Шарль повернулся к пленникам и, оглядывая их нестройные ряды, произнес:
– Апулийские сеньоры рыцари могут изъявить, при желании, свою верность новому герцогу Джордано. – По рядам прокатилось волнение. Король уловил неопределенность, витавшую в воздухе и головах пленников. – Что касается остальных пленников… – он сделал паузу, наслаждаясь властью, безграничной и упоительной. – Я завтра решу вашу участь…
Шарль сделал жест рукой, приказывая стражникам увести пленников, повернулся к ним спиной и направился в свою палатку, где его ожидали слуги, чтобы переодеть в мирные одежды…
Беатрис сразу же после беседы со своим братом покинула лагерь Манфреда и собралась, было, уехать, но какая-то неведомая и страшная сила заставила ее задержаться и, спрятавшись в близлежащей рощице, посмотреть битву. Невероятный и кошмарный разгром огромной армии Манфреда поразил, ошеломил и раздавил сознание девушки. Она прислонилась к огромному грабу и, онемев, остекленевшими глазами смотрела на весь трагический кошмар, расстилавшийся прямо перед ее взором. Она так и стояла, боясь пошевелиться и произнести хотя бы один звук. Слуга, державший коней, не выдержал и, подойдя к ней, легонько коснулся ее плеча и произнес:
– Хозяйка, может быть, мы поедем?..
Она вздрогнула, моргнула глазами и, уставившись на него ничего непонимающим взглядом, произнесла:
– Что?..
– Поедемте отсюда, синьорина… – слуга умоляюще посмотрел на девушку.
Беатрис несколько раз часто кивнула головой, соглашаясь со словами слуги, и, пошатнувшись, попыталась отойти от дерева. Он подхватил за талию теряющую сознание Беатрис и, придерживая рукой, подвел к коням. Он подставил руку, на которую она встала ногой и помог взобраться в седло, запрыгнул сам и, взяв повод ее коня, тихонько тронул лошадей, отъезжая от скорбного места.
Беатрис молча сидела и, закрыв глаза, беззвучно шептала что-то. Слуга прислушался:
– Лучано, а теперь Тео… – шептали губы Беатрис. – Лучано, Тео, кто следующий?..
Они отъехали чуть больше лье от места, где прятались, когда Беатрис вспомнила и крикнула слуге:
– Доменико, я умоляю тебя всем святым, что есть на земле, выкупи тело моего брата и привези мне, чтобы я могла похоронить его по-христиански в нашем фамильном склепе! Последний из рода Анибальди должен упокоиться рядом с могилами своих предков… – она протянула кошель слуге. – Здесь около пяти тысяч ливров золотом, трать, как заблагорассудится, только привези…
Доменико тяжело вздохнул и принял увесистый кошель. Он развернул своего коня и поскакал назад, оставляя Беатрис одну наедине с горечью и страданиями одиночества, в котором разгоралось пламя мести.
Беневенто, отданный на разграбление наемникам, пылал вот уже третий день, вздымая к нему огромные руки пожарищ, словно умоляя Господа о защите и прекращении этого беспредела, кажущегося бесконечным, неистовым и каким-то исступленно-безумным.
Шарль все эти дни не выходил из своей палатки, предаваясь безделью и разнузданному пьянству, охватившему всю армию победителей. Мародеры и слуги рыцарей, перемешавшись между собой, грабили убитых и безо всякой жалости добивали раненых, попадавшихся им на поле битвы. Известий о том, жив ли Манфред, не поступало, вводя Шарля в ступор. Он объявил о награде тому, кто приведет к нему его злейшего врага или, хотя бы, принесет его тело. Трое суток все воины армии Шарля рыскали по окрестностям, врываясь во все дома, шалаши, отыскивая землянки в лесах и пещерки в близлежащих горах, но Манфреда и след простыл…
Ги де Леви вышел, пошатываясь, из палатки короля, где они пили вот уже трое суток напролет. Его голова гудела, словно встревоженный улей, а солнечные лучи так нещадно били в глаза, что он застонал и прикрыл их рукой. Свежий, немного прохладный утренний воздух приятно освежил его. Слуга принес ведро ледяной воды, рыцарь наклонился, подставляя голову, и тот медленно, словно смакуя, вылил воду ему на голову.
– Хорошо… – Ги выпрямился и тряхнул мокрыми волосами, потихоньку приходя в сознание. Голова прояснялась, оставляя лишь неприятную усталость в глазах и ломоту во всем теле. – Если его величество спросит меня, ответь, что, мол, я пошел прогуляться по свежему воздуху. Оруженосец короля весело улыбнулся и закивал головой.
Ги взял из его рук полотенце и, на ходу вытирая мокрые волосы, стал спускаться с холма, направляясь к местечку, где располагался его отряд флорентийцев. Он прошел метров триста, когда из-за группы небольших деревьев, росших возле большой тропинки, показался взъерошенный местный житель, тащивший на осле тело какого-то рыцаря, переброшенное поперек спины несчастного животного. Труп рыцаря висел лицом вниз, если было возможным назвать жуткую кровавую мешанину его головой. Шлем-сервильер застрял в раздробленных костях черепа и колыхался в такт с движениями осла, руки беспомощно свисали вниз, словно стараясь ухватиться за редкие травинки, пробивавшиеся из земли возле тропы. Ноги, обутые в кольчужные чулки и украшенные красивыми золотыми шпорами, волочились по ней, оставляя за собой неглубокую борозду.
– Кого тащишь, скотина? – Ги остановил его и пристально посмотрел в лицо мародера.
– Так, ведь… – он замялся и растерялся, встретившись с грозным воином, находившимся в крепком подпитии. – Так ведь это. Короля Манфреда везу!..
– Кого?! – Ги пошатнулся и, чуть было, не упал, услышав имя погибшего рыцаря. – Манфреда?! Ты, часом,
