Восстание в пустыне - Томас Эдвард Лоуренс
Очевидно, наше возвращение привело в изумление и сбило неприятеля с толку. Мы должны были полностью использовать этот случай. Я подошел к Нури Шаалану, Ауде и Талалу и спросил, что предпринимает каждый из них. Энергичный Талал решил атаковать Эзраа, крупное хлебное депо на севере; Ауда – Хирбет-эль-Газале, ближайшую станцию на юге; Нури же хотел устремиться со своими людьми по главной дороге к Дераа.
Все три предложения были хороши. Шейхи разошлись, чтобы заняться их осуществлением. Я же со своей охраной поскакал с такой быстротой, что на заре мы вступили в деревню Шейх-Саад.
Ночные отряды вернулись с богатой добычей. Эзраа находилась в слабых руках алжирского эмира Абд эль-Кадера, в распоряжении которого были лишь его наймиты, несколько добровольцев и немного войск.
Когда Талал приблизился, добровольцы перешли на его сторону, войска обратились в бегство, а число наймитов являлось настолько незначительным, что Абд эль-Кадеру пришлось уступить местность без боя. Наши люди слишком отяжелели от огромной добычи, чтобы заняться его преследованием.
Прибыл Ауда и начал хвастаться. Он занял Эль-Газале штурмом, захватив оставленный поезд, орудия и двести человек, в том числе немцев.
Нури Шаалан доложил о четырехстах пленных с мулами и пулеметами.
Над нами упорно кружился английский аэроплан, разведывая, являемся ли мы арабским отрядом. Юнг разостлал на земле сигналы, и летчики сбросили ему записку о том, что Болгария капитулировала[100].
Мы даже не знали, что на Балканах ведутся наступательные действия, и, таким образом, известие показалось немаловажным. Несомненно, конец не только великой войне, но и нашей был близок. Последнее напряженное усилие – и наши испытания закончатся и каждый сможет вернуться к своим делам, забыв о безумиях войны.
Прибыла армия Фейсала. Рощи кишели людьми. Каждый отряд выбирал себе свободное место получше и развьючивал своих верблюдов. Наши люди повели животных к потоку, извивавшемуся между зелеными кустарниками, оливковыми деревьями и пальмами, цветами и возделанными фруктовыми садами, казавшимися нам странными после наших двухлетних скитаний по каменистой пустыне.
Обитатели Шейх-Саада боязливо подходили, чтобы поглядеть на армию, давно снискавшую легендарную славу. В их деревне сейчас находились ее вожди, носившие знаменитые и грозные имена, – Талал, Насир, Нури, Ауда. В свою очередь, мы смотрели на поселян, втайне завидуя их мирной крестьянской жизни.
Впятером или вшестером мы поднялись на развалины, откуда через южную равнину можно было определить, насколько безопасно наше положение. К нашему изумлению, мы заметили сверху малочисленную роту регулярных войск в мундирах – турок, австрийцев и немцев – с восемью пулеметами на вьючных животных. Изнемогая, они шли из Галилеи к Дамаску, потерпев поражение от Алленби.
Мы не подняли тревоги, чтобы избавить наши утомленные войска от новых мук; лишь Дарзи Ибн Дагми с Хаффаджи и другими членами семьи спокойно сели в седло и напали на неприятеля со стороны узкого прохода. Офицеры пробовали защищаться и были немедленно убиты. Солдаты же побросали оружие и сдались.
Вдали на востоке показались толпы народа, движущиеся на север. Мы отправили людей ховейтат, чтобы захватить их, и через час они вернулись. Каждый из них со смехом вел мула или вьючную лошадь, несчастных, бессильных животных, слишком ясно доказывающих своим видом, каким лишениям подвергалась разбитая армия. Их всадниками были невооруженные солдаты, спасавшиеся бегством от англичан. Люди ховейтат гнушались брать подобных пленных.
– Мы отдали их деревенским ребятам в качестве слуг, – усмехнулся Заал, улыбаясь своими тонкими губами.
С запада к нам пришли вести, что немногочисленные роты турок отступают перед атаками генерала Чавела. Мы послали против них вооруженные отряды из людей наим, крестьянского племени, примкнувшего к нам прошлой ночью в Шейх-Мискине. Так давно подготавливавшееся нами восстание масс сейчас вздымалось бурным потоком, ибо с каждым нашим успехом вооружались все новые мятежники. В двухдневный срок мы могли бы двинуть шестьдесят тысяч вооруженных людей.
Над горой, за которой скрывалась Дераа, мы увидели густой дым. Какой-то всадник легким галопом подскакал к Талалу и сообщил, что немцы подожгли аэропланы и склады и приготовились эвакуировать город. Английский аэроплан сбросил записку, что войска генерала Барроу находятся вблизи Ремта и что две турецкие колонны, одна в составе четырех тысяч человек, а вторая в составе двух тысяч, отступают в нашем направлении из Дераа и Мезериба.
Мне казалось, что эти шесть тысяч человек представляли собой все, что оставалось от турецкой Четвертой армии в Дераа и от Седьмой армии, задерживавшей наступление Барроу. Уничтожив их, мы целиком выполнили бы свою задачу. Однако, пока мы в этом убедимся, следовало удерживать в наших руках Шейх-Саад. Поэтому мы решили пропустить большую турецкую колонну, послав за ней Халида лишь с его людьми руалла и частью северных крестьян, чтобы они тревожили ее с флангов и с тыла.
Ближайшая колонна в две тысячи человек была нам по силам. Их встретит половина наших регулярных войск с двумя орудиями. Талал был встревожен, так как намеченная ими дорога вела через его собственную деревню Тафас. Он склонил нас к решению поспешить туда и овладеть мостом к югу от нее. К несчастью, при измученности наших людей спешка становилась сомнительной. Я поскакал со своим эскадроном в Тафас, надеясь отступать с боем, пока не подоспеют остальные. Но на половине пути нам попались навстречу верховые арабы, которые гнали ватагу ограбленных догола пленных по направлению к Шейх-Сааду.
Арабы рассказали, что турецкая колонна – последний уланский полк Джемаль-паши (командующего Четвертой армией) – уже вступила в Тафас. Когда показалась деревня, мы, обнаружив, что турки заняли ее и что оттуда доносились звуки случайных выстрелов, сделали поблизости привал, наблюдая за поднимавшимися между домами тонкими столбами дыма.
Мы залегли для наблюдений и увидели, что неприятельский отряд отходит от своего сборного пункта, находившегося за домами. Они маршировали в полном порядке в направлении Мискина, а уланы были впереди и в тылу колонны. Смешанный строй состоял из пехоты, выстроенной колонной, защищаемой с флангов пулеметами и державшей в центре орудия и транспорт. Мы открыли огонь по фронтовой части их линий, едва она показалась из-за домов. Турки в ответ направили на нас два полевых орудия. Шрапнель, как и обычно, давала перелет и, не причинив вреда, пролетала над нашими головами.
Нури подъехал к нам вместе с
