Амур Бакиев - Легионы идут за Дунай
– Что это на него накатило? – удивился трибун.
Септимий, непосредственный начальник Меммия, пожал плечами.
* * *...Облокотившись на кровельные столбы наблюдательной башни, незадачливый татуировальщик меланхолично наблюдал за работой отряженных в наряд манипулов. Раздевшись до пояса, потные легионеры рыли заступами глубокие волчьи ямы, тесали колья и, заколотив, накрывали ловушки плетенками. Маскировали дерном. Время от времени доносился смех. Солдаты узнавали Меммия на посту. Иммун сплюнул и перевел взгляд на мост за спиной. По нему, высоко вздыбив длинные копья, проходил конный отряд союзной языгской кавалерии. На лицах степняков был написан восторг. Воины с седла бросали взгляды на несущуюся внизу, в двадцати метрах, темную воду Данувия. Головная пара поравнялась с замостовой площадкой. Ветеран приложил к губам рожок и протрубил сигнал. Из караульни вышли легионеры и распахнули окованные медными листами ворота. Пригибаясь, сарматы по двое проезжали башню и пылили по дороге дальше, меж работающих центурий и милевого столба с указанием расстояния до Рима и направлением на Берзовию и Центуль-Путею.
Час спустя вояка перевернул песочные часы, отмерявшие время дежурства, и уже собрался вызвать начальника караула со сменой, но увидел небольшую конную группу. Любопытство взяло верх. Иммун сунул рог на место и принялся ждать. Конников было всего трое. Но они вели в поводу до десятка лошадей. Меммий сразу узнал передового всадника.
– Агафирс! Каким образом ты оказался в хвосте собственного отряда? И почему ты вообще в Мезии? Я, скорее, не удивился бы, встретив тебя где-нибудь под Пороллисом!
Подъезжавший вождь вздрогнул, но, узнав говорившего, успокоился:
– Привет, Меммий! Ты еще жив, старина? Раз я встретил тебя, мне обязательно выпадет удача! Как служба?
– Хреново!
Спутники языга, молодой воин со шрамом на щеке и угрюмый седой варвар, улыбались молча, не встревая в разговор. Легионеры, ругаясь на тупоголового сармата, который тащится позади отряда, вместо того, чтобы ехать впереди, опять раскрыли ворота. Агафирс кинул центуриону несколько денариев и, очутившись на тракте, погнал коней галопом.
– Желаю тебе хорошей добычи! – крикнул вслед Меммий и закусил губу. – Боги! До чего же глупы варвары, – простонал он, увидев, как возле развилки сармат и его друзья повернули направо, на Бурридаву. В сторону, противоположную той, куда час назад проследовали его воины.
6
Регебал спрятал лучников по всему периметру оврага. Молодые родственники лесными рысями вскарабкались на деревья, попрятались за толстыми стволами. Вельможа поправил под одеждой тонкую римскую кольчугу и подозвал Сасига.
– Сразу не стреляйте. Только когда они слезут с коней и вам будет ясно, сколько людей он привел с собой. Предупреди парней, что промахнуться ни в коем случае нельзя. Проверь еще раз, все ли стрелы отравлены? Сасиг! Помни, сарматы должны умереть, не успев сказать ни слова. Иначе пацаны узнают многое из наших дел. Хоть они мне и родня, и сальдензии, но только Замолксис ведает, какие мысли взбредут им в головы. А уж Децебал, не задумываясь, отправит нас на смерть.
Сасиг понимающе кивнул и, внимательно рассмотрев наконечник стрелы, осклабился:
– Не переживай, Регебал! Моя, во всяком случае, отравлена!
Вельможа знаком отправил его от себя и сел на памятную со дня последней встречи корягу. Осеннее солнце поднялось до высшей точки на небе, когда послышался условный свист. Регебал встряхнулся и, зажав зубами свисток, ответил, как было условлено. Сарматы поднимались вверх по оврагу, держа лошадей под уздцы. Дак с сожалением смотрел на приближающихся людей. Да, он был лучшего мнения об Агафирсе. Такой опытный воин и так легко попался. Хотя почему легко? Золото кружило голову и более могущественным и хитрым мужам.
* * *Убирая сармата, Регебал убивал двух зайцев. Агафирс не мог знать о совещании дакийских вождей под председательством Децебала.
После молитвы верховного жреца царь даков сказал собравшимся: «Время не ждет. За полтора года мы успели многое. Вы собрали силы, которые еще может выставить свободная Дакия. Наши люди в городах, занятых римлянами, готовы вступить в бой и только ждут условного знака. Ни карпы, ни роксоланы, ни бастарны не изменили клятве бороться с «петухами» до конца. Затирасские сарматы нас поддерживают. И, наконец, последнее: я послал старейшин костобоков с письмом к парфянскому царю. Если он, даже не вступая в войну с Траяном, просто создаст видимость военной угрозы на восточных границах Рима, мы можем рассчитывать на полный успех. Возвращение Мамутциса из Ктесифона станет для нас сигналом к нападению. Нам не стоит особо скрывать и после его приезда, что он побывал у парфян. Слухи всегда страшнее действительности».
Регебал сидел рядом с зятем и не мог надивиться его энергии, стойкости и умению убеждать. В свете огней факелов и масляных светильников решительные лица дакийских вождей выделялись особенно рельефно. Шурин тогда даже усомнился в правильности выбранного пути. Полно! Да сможет ли Траян победить этих людей. Он привел многотысячную армию, сражался два полных года, и что? Взял контрибуцию, ввел гарнизоны в столицу и города. И это победа? Римлянин не тронул и десятой части золота Дакии. Города? Но они представляют собой сосуды с горючим маслом, которые не сегодня-завтра вспыхнут ярким пламенем и сожгут ненавистные вражеские гарнизоны. И главное – соратники. Регебал по очереди рассматривал сидящих: Диег, Сусаг, Нептомар, старый План, Пируст, Дазий, Сабитуй, Сиесиперис, Котизон, Скориб, Феликс, Леллий. Такие не предадут. Они прошли огонь и воду. На минуту почудилось, на Совете присутствуют Верзон и вожди, погибшие на полях сражений. Живые и мертвые продолжали борьбу. И возглавлял ее Децебал. Флюиды, исходившие от царя даков, заставляли сердце биться сильнее. «Нет. Он не может знать о моих встречах с Дакиском и Агафирсом», – успокаивающе шептал себе Регебал. Но страх терзал душу сальдензия.
– Сейчас настал миг проверить, как Траян отнесется к нашему возрождению, – продолжал царь даков. – Языги помогают римлянам в войне против нас. Надо проучить предателей. По договору мы союзники Рима. В конце осени или даже раньше нападем на становище конных бродяг и вытесним из междуречья Дуная и Тизии. В случае успеха возместим потерю своих владений в Нижней Дакии. Если же римляне заступятся за сарматов, то впереди зима «Петухи» не очень-то любят драться по морозцу. Я известил карпов и роксоланов. Да помогут нам боги!
Регебал не медлил ни дня. Теперь Агафирс становился лишним. Убив лазутчика, шурин царя избавлялся от опасного свидетеля. Убив вождя языгов, он обезглавливал один из сарматских родов и тем оказывал дакам услугу...
* * *– Пусть сарматский Бог Меч и бог Огонь будут милостивы к тебе и твоим друзьям! – приветствовал дакийский вельможа подошедших языгов.
– Равно как и к тебе Замолксис и Величайший Безымянный! – откликнулся в тон ему сармат.
– Ты исполнил мою просьбу, Агафирс, и захватил молодого друга со шрамом!
Парень улыбнулся кривой вымученной улыбкой. Третий степняк молчал, внимательно оглядывая местность.
– Ты привел мало людей, Агафирс! Вчетвером нам не справиться.
– Справимся, Регебал. Важно, сколько я взял грузовых лошадей.
По всему было видно, гости не собирались долго засиживаться на месте. Регебал понял – пора кончать. Его поведение становилось настораживающим. Он поднялся и приблизился к хрупающему овсом жеребцу. От его взгляда не ускользнуло, как третий сармат шагнул ему за спину, выдерживая линию. «Хитрый. Прикрывается мной. Боится».
– Ну, что ж, поехали! – произнес условную фразу сальдензий.
Десяток стрел просвистел в воздухе. Четыре из них отскочили от языгов, под куртками которых оказались кольчуги. Но шесть пущенных сверху, из ветвей деревьев, впились в неприкрытые металлом лица и шеи.
Агафирс, пронзенный в горло и висок, умер мгновенно. Сартак корчился на земле, обломив оперение стрелы, торчащей из сонной артерии. Третий нечеловеческим усилием вырвал стрелу из разорванной щеки и, шатаясь, сделал несколько шагов. Яд довершил дело.
Из зарослей орешника вышли Сасиг и молодые родичи. Деловито выгнули луки и сбросили тетивы с ушек. Столпились возле мертвых тел.
Регебал нагнулся и, оголив левую руку убитого вождя, разомкнул золотой браслет на запястье. Приблизил украшение к глазам. Двуликий Янус отрешенно улыбался гранеными губами.
– Вот и все, – почему-то прошептал царственный шурин и начал отвязывать коня от дуба.
Даки обшарили мертвых. Сняли с них кольца, оружие и шейные гривны.
– Доспехи оставьте, – приказал Регебал. – Нечего мараться кровью, отрубая руки и головы! У нас нет времени! Неизвестно, сколько воинов было с Агафирсом и где они прячутся.
