Артамонов Иванович - КУДЕЯР
Скопин-Шуйский вышел, но тотчас же возвратился.
— Государь, благовещенский поп Сильвестр бьёт челом выслушать его.
Иван не желал никого видеть, но вспомнил о недавней просьбе митрополита и приказал впустить Сильвестра. Тот, как всегда, был одет в скромную рясу и чёрную небольшую шапочку. Во всей долговязой фигуре его, в повороте головы, в выражении глаз была особая торжественность, словно он готовился произнести проповедь в Благовещенском соборе.
— Седмицу назад послал я грамоты наместникам Новгорода, Пскова и иных городов, чтобы немедля отправили в Москву иконописцев добрых иконы писати, палаты подписывати. И отец мой, митрополит Макарий, просил приставить тебя к тем иконописцам для догляду, чтобы не было в их писаниях какой ереси.
— Благодарю тебя, великий государь, и святого митрополита Макария за великую честь, оказанную мне, недостойному. Со всем тщанием прослежу я за работой иконописцев, чтобы писали они от древнего предания, со старых образцов.
Государь посчитал беседу оконченной, но Сильвестр взмахнул рукой и стал говорить так, будто читал проповедь в храме:
— Великий государь, Иван Васильевич, царь предобр к своим верным слугам, но храбро повергает к стопам тех, кто противится ему; да будут покорённые враги под ногами твоими, да поклонятся тебе цари и князья, да будешь ты благословен во веки веков! Да рассыплются поганые страны, желающие брани с тобой, а их народы помрачатся от Божьей молнии и будут, подобно псам голодным, лизать своими языками землю. И поможет тебе Господь Бог, пошлёт помощь в борьбе с противником. Станешь ты обладателем земель от моря и до моря, вплоть до конна вселенной, и поклонятся тебе все царства земные и все народы восславят тебя! Да будет имя твоё честно перед всеми народами, и люди на разных языках станут молиться за тебя. Утвердится твоё царство, которое не подвигнется во веки веков, но превознесется ещё выше, чем благословенный Ливан. Умножится слава державы твоей, и будешь ты благословен на престоле царства своего, станешь ты судить людей своих по правде, судом праведным.
Царь внимательно слушал Сильвестра. Никто никогда не говорил ему таких слов. Речь Сильвестра удивляла, поражала, потрясала душу, была для неё живительным бальзамом. И государь, напуганный и озлобленный приходом чёрных людей в Воробьёве, тяжко переживавший великое несчастье случившееся с Москвой, вдруг воспрянул духом, расправил плечи, лицо его порозовело, а тонкие ноздри хрящеватого носа взволнованно затрепетали. Между тем голос Сильвестра изменил тональность, в нём зазвучала скрытая угроза:
— Великие казни и всякие наказания Господь наведёт на нас ради грехов наших: пленение поганью, беспрестанные сечи, разорение церквам Божьим, пленение, поругание и осквернение душ христианских-иноков и священников, князей и бояр всякого возраста. А оставшихся сильные сами своих пленят и отдадут на поругание, насилие, коварные мучения. Слёзы, стенания и вопли их Господь услышит и пошлёт на землю голод, мор, оскудение всему богатству, плоду земному, скоту, зверям, птицам и рыбам: великие пожары и межусобные брани!
«И в самом деле, — думает Иван, — послал Господь наказание на Русскую землю, на Москву за мои грехи тяжкие».
— Все эти беды, — продолжал Сильвестр громким голосом, — посланы Господом Богом за то, что великое православие, непоколебимо утвердившееся в Русии, ныне малым некоим небрежением поколебалось, отчего беззаконие внезапно восстало, а многие люди, обезумев, впали в пьянство и во всякие мерзкие грехи. И царю надлежит уничтожить беззаконие, восстановить в земле Русской добродетель. Бог желает, чтобы ты все эти законопреступления прекратил и от греха людей освободил. Ты, великий государь, боголюбивый царь, ненавидящий зло, обличающий татей и всяких лихих людей, изводящий неправду, не щадящий никого, а этим срамным делам попущаешь, отчего всей земле погибель! Пророк Исаийя говорил: «Придёт к вам внезапно мятеж и придёт к вам скорбь и граду разрушение будет». Разве не сбылась ныне вся сила гнева Божьего наказанием над нами и над градами твоими ради грехов наших? И тебе, великому государю, какая похвала в этих чужих мерзостях? Или ты сам хочешь обесчеститься перед врагами своими, слушая гнилые советы неразумных людей — рабов твоих?
«Прав Сильвестр: много несправедливых казней свершилось по гнилым советам Глинских, и вот наказание Господне — великий пожар уничтожил град мой, а чёрные людишки взбунтовались, вышли из повиновения. Так не пора ли удалить от себя неразумных советников, приблизить к себе новых людей, не испорченных властью, честных и добрых?»
— Если сделаешь это — искоренишь злое беззаконие, прелюбодеяние, содомский грех и отлучишь от себя неразумных советников, — без труда спасёшься, Очистишься от прежнего своего греха!
— Ради духовного совета и спасения души своей хочу приблизить тебя к себе. Отныне не буду слушать гнилые советы неразумных людишек. Служи мне по правде и совести, чтобы воцарились на Руси тишина и спокойствие.
Сильвестр низко склонился перед государем.
— Ты чего, Афоня, ворочаешься, отчего не спится тебе?
— Тревожное предчувствие томит меня, Ульяша. Когда шли мы досматривать великокняжеский дворец в Воробьёве, глянул я на царя и обомлел: с лютой ненавистью смотрел он на нас, живыми готов был проглотить. Вот и прикидываю, как быть, ежели беда нагрянет.
— Много людей ходило в Воробьево, неужто все угодят в царскую немилость?
— Царский дворец досматривало десять человек, дай Бог, чтобы их всех миновал гнев государя…Сожалею я, что избу не закончил, самая малость осталась, случится что со мной — и без меня ребята доделают…
Тревога мужа взволновала Ульяну, она плотнее прижалась к нему, обняла рукой, словно защищая от неведомой напасти.
— Может, обойдётся, Афонюшка?
— Дай-то Бог…
Тихий стук в дверь, и мысль у обоих — не обошлось!
— Я открою, Афоня, а ты в случае чего беги через чердачное окно.
Ульяна приоткрыла дверь.
— Кто тут?
— Это я, Аверкий.
— Всегда рады видеть тебя, Аверкий, но отчего в неурочный час пожаловал?
— Где Афоня? Дело у меня к нему.
— Я тут, Аверкий, что подеялось?
— Пришёл упредить, Афонюшка, об опасности, грозящей тебе. Нынешней ночью пожаловали к нам в Кожевники неведомые люди, схватили Ульяна Устрялова да Мокея Лазарева и увели незнамо куда. Как прознал я об этом, к тебе устремился, боялся, что те люди меня опередили. Да, слава Богу, ты дома оказался.
— Спаси тебя Бог, Аверкий, за то, что упредил меня о грозящей беде.
— Рад услужить тебе, Афоня, хорошие люди обязательно должны помогать друг другу, без этого нам погибель, ибо велика сила, князя зла. А пока прощай.
Аверкий словно растворился в темноте.
— Придётся мне уходить, Ульяша.
— Куда же ты устремишься, Афонюшка?
— В заволжский скит подамся, к отцу Андриану, он человек проверенный, надёжный. А как минует опасность, к вам ворочусь.
— Подожди, я снедь соберу, путь-то у тебя дальний.
Ульяна обернулась мигом, подала Афоне мешок с едой. Где-то поблизости залаяла собака, ей откликнулась другая, третья… В дальнем конце проулка послышались шаги многих людей.
— Уходи, Афонюшка, не мешкай!
Афоня шагнул в темноту и тотчас же скрылся в тумане, наплывавшем с Яузы. Было свежо, резко пахло укропом, огурцами.
Ульяна возвратилась в избу, сложила на груди руки, чтобы умерить биение сердца. Шаги затихли возле их дома. В дверь постучали. Проснувшиеся дети встали рядом с матерью.
— Кто там? — спросила Ульяна.
— Нам нужен Афоня.
— А он до сих пор не вернулся домой.
— Открывай!
Дрожащей рукой Ульяна отомкнула засов. Вошли трое, долго искали Афоню на чердаке, под лавками, заглянули даже в печь.
— Ничего, мы его и из-под земли достанем!
С этой угрозой удалились.
— А где же Ивашка? — спохватилась Ульяна.
— Он шепнул мне, что пошёл догонять отца, — ответил Ерошка.
— А ну как не догонит?
— Не догонит — воротится.
Ульяна до утра не сомкнула глаз. Найденный сын не вернулся.
ГЛАВА 12
Микеша Чупрунов не смирился с похищением дочери разбойниками, в мае он дважды побывал у нижегородского наместника, требуя от него присылки воинов для отыскания и уничтожения становища татей. Объединить силы бояр не представлялось возможным: каждый страшился хотя бы на день оставить свою усадьбу без надёжной охраны, поэтому-то и настаивали на присылке воинов наместником. В начале июня воины явились в усадьбу Микеши Чупрунова, куда тотчас же прибыли и соседние бояре — Плакида Иванов, Акиндин Охлупьев, Докучай Засухин. За месяц до того Микеша послал своих людишек в разные стороны проведать, где находится становище злодеев.
