Алексей Разин - Изяслав
Изяслав знал о начавшемся волнении народа, но, имея при себе дружину, не боялся киевлян и пренебрегал ими; он не ожидал, что бунт примет такой грозный характер.
На всякий случай князь послал воеводу Коснячко к митрополиту Георгию с просьбою поспешить на княжеский двор и помочь усмирить народ.
Едва воевода успел уехать, как перед воротами княжеского двора стал собираться народ, и вскоре уже он толпился, выл и шумел, как разъярённое море.
Великокняжеский двор был обнесён таким же частоколом, как и хоромы воеводы Коснячко; фасадом он был обращён к Десятинной церкви и Бабьему Торгу, а задки его примыкали к каменным стенам Перевесища. Стоя на высоком холме неподалёку от дороги, ведшей от Боричева оврага, он казался вполне обособленным.
Изяслав сидел со своею дружиною в сенях, когда услыхал какие-то дикие крики на дороге. Один из бояр выглянул через окошечко в частоколе и отскочил с испугом. Внизу и на площади вокруг Десятинной церкви собрался весь Киев.
— Княже! — сказал он, задыхаясь от страха. — Народ пришёл с веча!
Изяслав, окружённый дружиною, вышел из сеней с намерением подойти к калитке. Ему загородил дорогу его сын Мстислав.
— Не гоже тебе вести речи с бунтовщиками, — сказал он, — останься с дружиною, а я пойду к ним…
— Да, останься, князь, — молвили дружинники.
— Пусть Мстислав поговорит с ними! — настаивали другие.
Изяслав вернулся на рундук и стал о чём-то говорить с дружинниками; по-видимому, речь шла о том, что делать с бунтовщиками. Он размахивал руками и явно выходил из себя.
Мстислав выглянул через оконце в частоколе и замер на месте: весь Бабий Торг и вся площадь вплоть до церкви Святой Софии были заполнены народом, и княжеский двор казался окружённым со всех сторон.
Кто-то из толпы заметил Мстислава, выдвинулся вперёд и крикнул нахально:
— Княжич! Половцы почти каждый день делают набеги на наш город, и никто не защищает его. Дошло до того, что никто из нас не может показаться в Предславине и на Шулавке…
— А разве мой отец не ходил на половцев к Альте? — в свою очередь спросил Мстислав.
— Ходить-то ходил, да проку из этого никакого. Не князь победил половцев, а они победили князя. Он вернулся домой, а они за ним следом.
— Где же половцы? — с гневом спросил княжич.
— С рундука не видно! — отвечали ему.
— Спроси дружину! — кричали иные.
— Князь держит дружину не для нас, а для дударей да плясунов, — пошутил кто-то.
Мстислав побагровел.
— Чего вы кричите, бараньи головы… Не вам, дубье, приказывать князьям! Не ваше это дело!
— Наше, потому как он княжит у нас; когда он не будет княжить, тогда мы перестанем приказывать ему.
— Пусть даст нам коней и оружие, и мы обойдёмся без князя и дружины.
Спор народа с Мстиславом принимал угрожающий характер, и разгневанный княжич вернулся к отцу, с которым начал о чём-то говорить, посматривая через ворота, не едет ли митрополит, чтобы успокоить чернь.
Между тем мятежники, не получая никакого определённого ответа от Изяслава, оскорбляемые княжескими отроками и дружинниками, выходили из себя; они неистовствовали и напирали на ворота княжеского двора.
— Дело принимает скверный оборот! — заметил князю его приближенный Чудин, всегда неразлучно при нём находившийся. — Народ остервеняется. Пошли караулить Всеслава.
Изяслав посмотрел вперёд и увидел новую громадную толпу, приближавшуюся к Княжескому концу.
— Ну, вот и митрополит с крестом! — радостно заметил он.
А народ всё громче ревел:
— Князь, давай коней и оружие или веди нас на половцев!
Гул голосов раскатывался громом.
— Плохо, князь, — сказал Чудин. — Пошли отроков в темницу и прикажи им сразить мечом Всеслава!.. Потому как он-то и есть причина всего зла.
Толпа, замеченная Изяславом вдали, приближалась к воротам; впереди ехал всадник без шапки и корзна, в грязном выцветшем кафтане, с густою бородою и длинными усами; позади него — верхом на лошадях и пешим ходом — толпа народа.
Изяслав ещё раз взглянул в направлении всадника и толпы и вдруг нахмурился и побагровел.
— Это не митрополит! — воскликнул он. — Уж я знаю этого воеводу!.. Он служит не мне, а вечу…
Князь узнал ехавшего.
— Теперь уж поздно посылать отроков в темницу, — шепнул ему на ухо Чудин. — К тебе едет в гости Всеслав.
Лицо Изяслава налилось кровью, он теребил свою бороду.
— Не долго натешится! — вымолвил он и, выхватив меч из-за пояса, начал грозить им в сторону Бабьего Торга.
— Я вам покажу себя! — воскликнул он гневно. — Будете валяться во прахе у моих ног и просить прощения.
Голос князя дрожал, на губах показалась пена.
— Други и братья! — вдруг крикнул он дружине. — Кто верен князю, пусть идёт за мною!.. Найдутся верные мне люди, которые приведут ко мне этих крикунов с петлёю на шее.
Народ, завидя приближавшуюся толпу со Всеславом во главе, пришёл в неистовство и стал напирать на ворота так, что казалось, они вот-вот рухнут.
Князь и дружина отошли в глубину двора, вместо них выступили вперёд вооружённые, готовые сразиться гридни и отроки.
Это был продуманный маневр для сокрытия бегства князя. В саду уже стояли осёдланные кони, и, сев на них, Изяслав и дружинники бежали через заднюю калитку, ведшую в Берестово. По Крещатой долине помчались они в Василев, оставив свои богатства на разграбление.
В то время когда Изяслав спускался по пустынной лесной тропинке к Крещатику, толпа, шедшая со Всеславом, была уже у великокняжеского двора.
— Правь и княжи над нами! — раздались голоса, обращённые к Всеславу. — Не хотим Изяслава, этого пьяницу и игрока; он грабит народ, он не хочет защищать его от половцев.
Ворота под сильным напором подались и раскрылись на две половины. Быстро княжеский двор переполнился неистовствовавшим народом, который бросился в хоромы, но Изяслава уже и след простыл.
— Бежал, заячий хвост!
— Бежал от нас, как от половцев!
— И пусть его бежит на все четыре ветра, да не оглядывается.
Люди рассыпались по княжеским палатам и другим постройкам и принялись растаскивать золото, серебро, куниц и соболей.
Это было уже перед вечером.
Как только ворота были выломаны и народ, увлекая за собой Всеслава, ворвался во двор, вдали показался небольшой отряд дружины Ярослава с воеводой Коснячко, митрополитом Георгием и свитой духовенства.
Перепуганный Всеслав ещё не знал толком, что случилось и зачем его привели на великокняжеский двор…
Пока отряд воеводы въехал во двор, княжеские хоромы были уже ограблены.
Народ, сняв шапки, низко поклонился митрополиту, державшему крест в руке. Все начали прикладываться к кресту с полною покорностью.
Вперёд выдвинулся Варяжко, посадник белгородский, и начал жаловаться митрополиту:
— Мы просили князя Изяслава дать нам коней и оружие или самому защищать нас от половцев, но он не хочет. А если не хочет или не умеет, так пусть и не княжит над нами. Знать, он и сам так думал, потому как бежал, и теперь у нас нет князя… Благослови, святой владыко, Всеслава на великокняжеский стол, и пусть он княжит во славу Божию и народа.
Все расступились, и к митрополиту подошёл бледный, грязный и растрёпанный Всеслав. Митрополит не колебался и, подняв крест, опустил его на голову нового народного избранника, не успевшего ещё прийти в себя от всего происшедшего.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь! — произнёс митрополит. — Воссядь, сын мой, на великокняжеский стол Ярослава Мудрого, который предназначен тебе Богом, княжи и правь народом отечески и не давай нашим врагам на расхищение твоих городов и имущества.
Народ обнажил головы. Всеслав, осенив себя крестным знамением, дважды поцеловал крест. Затем он, окружённый киевлянами, стал рядом с митрополитом на выломанные ворота и обратился к народу, уже заполнившему площади и дороги, со следующей речью:
— По воле народа и Божьей милостью сегодня я занял киевский стол, оставленный Изяславом. Господь видит, я занял его не по собственной воле. Господь оказал мне своё покровительство силою своего креста. Этому доказательством служит то обстоятельство, что Изяслав, целуя крест со своими братьями в Орше, клялся, что не причинит мне зла, но слова своего не сдержал. За это Господь наслал на их землю ворогов, а меня освободил от заточения и смерти. Сидя в порубе, я часто восклицал: «Святый крест, я верю в тебя, ты избавишь меня от заточения!» Господь внял моему моленью, освободив меня вашими руками. Да поможет мне он и впредь служить ему и вам с честью и пользою!
Толпа киевлян окружила Коснячко и благодарила его, что он был не с Изяславом, а с народом, на стороне обиженных. Они даже извинились за те оскорбления, которые нанесли ему, считая приверженцем князя.
