Андрей Серба - Мечом раздвину рубежи
– Хорошо, ты получишь вино. И правильно, что отказался от женщины – в такую жару не до них. Сейчас уходи, а после захода солнца снова жду тебя в палатке. Будь готов, что тебе на несколько дней придется покинуть лагерь русов. Если тебе удастся справиться с новым заданием так же успешно, как с предыдущим, тебя ждет очень много вина и две красивые рабыни, которые станут твоими на целую неделю…
Ольга была удивлена, увидев у Григория в руках два толстых манускрипта в кожаных переплетах с резными серебряными застежками. В последнее время они встречались чуть ли не ежедневно, Ольга привыкла к общению с главой киевских христиан, уже не мыслила себе прогулок без него. Больше того, их беседы становились привычной, неотъемлемой частью ее жизни, заставляли Ольгу в мыслях часто возвращаться к высказанным Григорием мыслям и его размышлениям. На первый взгляд казалось, что Григорий лишь отвечал на ее вопросы, никогда не противореча ее суждениям и не навязывая собственных убеждений, однако спустя некоторое время Ольга начинала чувствовать, что услышанное от Григория будоражит ум, казавшиеся прежде простыми вещи заставляли взглянуть на себя совсем по-другому, а явления, всегда видевшиеся ей обыденными и ничем не примечательными, теперь стали вызывать вопросы.
– Это тебе,– сказал Григорий после обмена обычными приветствиями, протягивая ей книги.
– Я не просила тебя ни о чем. Почему ты решил, что мне нужны книги? – удивилась Ольга.– Их в тереме осталось много после князей Аскольда и Олега. Ты ведь знаешь это.
– Знаю, поэтому и пришел сегодня с книгами,– ответил Григорий.– Причем именно с этими, а не с какими-либо иными. Ты не заметила, что при наших встречах я говорю гораздо больше тебя? Однако чем больше я говорю, тем больше у тебя вопросов о том, о чем я рассказываю.
– Но так и должно быть. Ведь ты старше, к тому же видел намного больше моего. Мне нечем удивить тебя, а ты при каждой встрече открываешь мне новый мир.
– О нет, я зачастую тоже не видел того, о чем рассказывал. Знание об этом я почерпнул из прочитанных книг или из бесед с братьями и сестрами по вере, видевшими или пережившими события, о коих я повествовал. Ответы на часть вопросов, которые ты обязательно задала бы мне, ты отыщешь в принесенных книгах.
– Ты знаешь, какие вопросы я могла бы тебе задать? – усомнилась Ольга.
– Конечно. Я ведь хорошо помню книги из Аскольдовой и Олеговой библиотеки и понимаю, что для человека с твоим умом, великая княгиня, их ничтожно мало. Взгляни на лес вокруг крепостных стен. Он уходит за горизонт, ему нет конца и края, однако он состоит из отдельных деревьев, кустов, травинок, цветов. Так и человеческое знание. Каким бы беспредельным, неохватным оно ни казалось, его премудрость заключена в тысячах и тысячах книг, каждая из которых хранит в себе частицу общих знаний. Одному человеку не дано постичь всю бездну знания, ибо и десяти человеческих жизней не хватит, чтобы прочитать и осмыслить все книги. Однако существуют книги, которые связывают воедино отдельные частицы знания, почерпнутые из прочитанных книг, помогают постичь ту частицу тайны, именуемой жизнью и небытием, которую тебе приоткрыли книги. Не ознакомившись с этими книгами, тебе многое не понять в других, как несмышленому ребенку не осмыслить окружающий мир без помощи родителей. Сегодня я принес тебе две такие книги, которые послужат путеводной нитью при чтении других. Бери.
Ольга приняла от Григория протянутые ей книги, взвесила их в руках.
– Ого! И у тебя, конечно, есть еще, которые ты принесешь вслед за этими. Сколько же их всего? Сто? Тысяча? Тьма?( Тьма – десять тысяч.)
– Намного больше. Ведь наш мир, мир христиан, куда шире, богаче, интереснее мира язычников. Нам есть о чем писать, рассказывать, на чем учиться самим и чему учить других.
Ольга усмехнулась:
– Ты очень хорошо сказал: учиться самим и учить других. Среди книг Аскольда есть книги о Великой империи ромеев. Не о Второй, каковую вы, христиане, именуете Византией, а о Первой, со столицей в Риме, на землях италийцев. Разве ее история или жизнеописания римских императоров хуже того, что написано христианами? Нисколько! Наоборот, это вы, христиане, учились у древних римлян и греков, кои были язычниками, унаследовав даже названия их народов и славу. Но это и хорошо, ибо не умеющий учиться сам не может учить других. Я обязательно прочитаю принесенные тобой книги, возможно, они на самом деле избавят тебя от части вопросов, которые я задала бы. А сейчас я хотела бы поговорить вот о чем. Помнишь, некогда я интересовалась, каким образом женщины-правительницы или даже любовницы правителей могли повелевать огромными державами, смирив и держа в узде многочисленное войско, заслуженных полководцев, властолюбивых и завистливых царедворцев. Тогда ты ответил, что ответ на сей вопрос я могу найти в книгах, собранных Аскольдом и Олегом. Мне кажется, я нашла его.
– С вниманием выслушаю тебя.
– Я смогла обнаружить три способа, как женщинам удавалось держать в своем повиновении могучие державы. Первый, когда таковой женщиной являлась законная правительница. Опасаясь недругов, алчущих ее власти, она стравливала их между собой, сама постоянно плела против них заговоры и устраивала всевозможные козни, стремясь любым способом убрать их со своего пути, а еще лучше вовсе из этой жизни. Второй, когда обольстительная, умная женщина правит державой через любовника-властителя. Нет, я неправильно выразилась: прежде всего она должна быть умной, а потом уже обольстительной. Ведь мало быть обольстительной, надо уметь пользоваться этим даром. Да и не имея достаточно ума, долго не будешь любовницей владыки. Удел правящей державой любовницы хуже, нежели законной властительницы: помимо того, что ей постоянно приходится бороться за свое место в постели владыки, она должна стать послушной рабыней его прихотей, капризов, унижая себя и возвеличивая его, дабы тот, вольно или невольно, следовал ее воле в державных делах. Редко, очень редко любовница при живом владыке берет открыто бразды правления в свои руки. И последний, третий способ, когда законная правительница или любовница владыки берет всю власть в собственные руки и правит только по своему усмотрению, не опасаясь ни бунта военачальников или придворной стражи, ни козней царедворцев. Однако это тот редчайший случай, когда женщина может с уверенностью опереться на силу, способную устранить и недовольных военачальников, и честолюбивых царедворцев.
Как бы ни была сложна и не похожа личная судьба жен-щин-правительниц, каким бы образом они ни пришли к власти, я не нашла других способов, которыми им удавалось править державой, кроме трех– перечисленных. Может, ты знаешь их?
– Я мог бы дополнить твои рассуждения, но это касалось бы частностей, а не сути. Главное, ты верно поняла, какой должна быть и как вести себя женщина-правительница, будь она законной обладательницей державной власти или любовницей правителя. Я всегда отвечал на все твои вопросы, теперь ответь на мой, ибо мне трудно понять причудливый ход женской мысли и путь перерождения просто человека в человека – вершителя чужих судеб, тем паче когда это слито воедино. Твой холодный, здравый рассудок определил, как умной, красивой женщине, какой являешься и ты, стать при желании полновластной правительницей. Но позволило бы твое сердце, человеческая гордость, женская честь воспользоваться с одинаковой легкостью любым из перечисленных способов, сули он наибольший успех в достижении твоей цели? Иначе какой прок от великого знания, ежели тебе не по силам использовать его в жизни?
– Читая жизнеописания подобных женщин-правительниц, я тоже задавала себе этот вопрос. И поняла, что не смогла бы сделать многое из того, на что решились они. Даже будучи законной правительницей и борясь за власть с соперниками, я не осмелилась бы довести дело до открытой войны с ними, ибо пролитие родной крови, внутренняя смута в державе на руку лишь ее недругам. Как женщина, я не смогла бы стать безропотной, послушной любовницей законного владыки, чтобы тишком править державой за его спиной. Не для того боги наделили меня умом, волей, женской гордостью, чтобы я попрала их, добровольно подчинившись какому-то ничтожеству. Я желала бы править именно благодаря этим дарам Неба, а не скрывая их, выставляя напоказ самые низменные качества! Пожалуй, я смогла бы править державой, будучи женой законного владыки, которая превосходит… которая ничем не уступает ему… ни по уму, ни по силе характера. Но ежели бы у меня не стало мужа, я хотела бы опереться на силу, верную только мне, с которой не были бы страшны ни мятежи воевод, ни козни бояр. Как видишь, я не переоцениваю свои силы и понимаю, что на месте многих из женщин-правительниц не смогла бы достичь их положения.
– Иногда жизнь вынуждает нас делать то, о чем мы прежде не могли и помышлять,– заметил Григорий.– Однако это не относится к тебе: судьбе было угодно распорядиться так, что ты вполне можешь стать полновластной хозяйкой Руси, не переступая через себя. Твой муж – законный владыка державы, ты – великая княгиня, которая ничем не уступает ему… ни по уму, ни по силе характера,– повторил Григорий слова Ольги.– Уверен, что вскоре именно ты станешь править Русью, хотя большинство людей будет считать ее правителем твоего мужа. Но великие князья, особенно любители дальних походов, в любой миг могут оставить жену вдовой, и тогда ей предстоит искать силу, на которую можно опереться в борьбе за власть. Ты нашла такую силу или хотя бы знаешь, где ее искать?
