Государево дело - Андрей Анатольевич Посняков
– А нука, госпожа! Будем одеваться! – разложив платье на диванчике, Ква хлопнула в ладоши. – Нет. Сперва – раздеваться… Я – так? Я правильно сказала?
– Да, да! Ты уже очень хорошо говоришь! С каждым днем все лучше и лучше.
Сбросив ночую рубашку, голенькая Марта подбежала к диванчику, надела льняные подштанники, а затем – уже вместе со своей черненькой компаньонкой – приступила к самому главному!
Сначала нужно было надеть так называемое нижнее платье – палевую невесомую юбку и такого же цвета корсет. С юбкою белая госпожа управилась и сама, а вот корсет уже зашнуровывала подружка… Да, да, при всех ее недостатках и некотором жизненном цинизме, бывшая нарвская ведьмочка относилась к черноголовой Кваде вовсе не как к служанке, а как к лучшей подружке! Что и говорить, подруг ведь у нее никогда и не было – одни любовникимужики. И вообще, Марта вела себя с черными людьми так же, как и с белыми, словно бы они ничем друг от друга не отличались. Наверное, потому, что девушка около года прожила среди черных, с ними все время и общалась, а белый там вообще был один – чертов гаденыш Алвиш, разрази его дьявол! Надо сказать, черные такое к ним обращение очень даже ценили, и не только Квада.
– Затягивай, затягивай… Сильнее! – глядя в зеркало, командовала Марта.
Негритяночка засмеялась:
– Да куда уж сильнее, моя светленькая госпожа? Ты такая тоненькая, как тростинка! И затягиватьто на тебе ничего не надо, смотри – переломишься!
– Уж ты скажешь…
Девушки разом расхохотались. Ква говорила, мешая шведские слова с немецкими – выходило забавно.
– Ой, хорошо все, славно – зер гут! А вот теперь, моя краса – хэнде хох, поднимай руки! Будем платье надевать.
– Буудем…
Марта послушно подняла руки. Вскочив на диванчик, чернокожая быстренько надела на свою госпожу платье, спрыгнула, расправила юбки – застегнула лиф с большим декольте, едва прикрытым кружевами!
– Ой, моя ж ты краса!
И впрямь, было очень красиво! Марте понравилось…
– Что ж, портной тут хорош! В таком платье на любой бал можно. Хоть к губернатору, хоть к самому королю!
– Ты говоришь про короля Агангу, моя госпожа?
– Тьфу! Тоже еще, нашла короля! – Марта жеманно скривила губы. – Я про датского Фредерика… И про юного Людовика французского… Говорят, он каждый день дает балы! И дамы там так блистают, так блистают… А вот в Русии – нет! Там балы не приняты, и женщины живут в теремах.
– Где, госпожа моя?
– Ну, в таких высоких башнях! Чтоб не убежали.
– И кто ж их там держит?
– Мужья!
– Ой, моя госпожа… Я б такого мужа убила б!
– И я бы… Но Никита совсем не такой!
– Ктокто?
– Так… О своем я… О, смотрика! Кто к нам идет!
Выглянув в окно, Марта помахала рукой:
– Здравствуйте, господин Шмидт! Никак, на прогулку собрались?
– О, милая фройляйн! Как я рад вас видеть! – сухопарый и несколько педант, чиновник при виде Марты расплылся в улыбке и даже перестал сутулиться. Правда, шел он както медленно, да и выглядел, честно говоря, изможденным…
– Нет, не на прогулку – в ратушу. Знаете ли – дела.
– Заходите на рюмочку шнапса, господин Шмидт!
– С удовольствием бы, но, увы, не могу, – помощник губернатора виновато развел руками. – Проклятая лихорадка. Ночью опять был приступ… Местные мне дали лекарство – такое, знаете, мерзкое на вкус.
– Тем более, рюмочкадругая не помешает!
– Вы думаете? Что ж, пожалуй, зайду… И зовите меня просто – Сэмуэль, мы же договорились!
Кряхтя, чиновник поднялся по лестнице и, оставив шляпу слуге, прошел в малую залу или, попросту говоря, в столовую с большим овальным столом и стульями на гнутых ножках. На стенах висели фаянсовые тарелки с рисунками, всякими там орнаментами и цветами.
– Ах, господин… Сэмуэль! Прошу вас, отведайте… Ква сейчас сыр порежет…
– О! Какое великолепное платье! – поцеловав юной даме ручку, гость уселся за стол. – Нет, в самом деле, великолепное! Верно, шили у старика Бронца?
– Да, у него.
– Я так и подумал. Бронц – славный портной.
– Ну, угощайтесь же! Ваше здоровье, дорогой Сэмуэль!
– Ох, как приятно слышать немецкую речь! Ммм… очень неплохой шнапс! Очень!
– Еще стаканчик? И я с вами заодно…
– А, знаете, пожалуй – еще!
Марта прекрасно видела, что господин Шмидт к ней неравнодушен, и это ее радовало и даже возвышало в собственных глазах. Ну и что, что старый, сутулый и больной? Зато – первый помощник губернатора! Во всей Датской Африке – второй человек! Может, с его помощью и чтото провернуть можно? Не может же быть, чтобы чиновники здесь чтото денежное не проворачивали!
– У меня еще и помощник запил, Франц, – выпив, пожаловался гость. – Второй, Бьорн, еще совсем молод и неопытен… Вот, все сам! А ведь надо бы разобрать бумаги, аккуратно все разложить… Тем более, там многие – на немецком…
– Так, давайте, я вам помогу! – улыбнулась Марта. – Нет, в самом деле! Давайте же, дорогой Сэмуэль! Я ведь грамотная! Ну же… А то ведь, право же, я здесь умираю со скуки…
– Ноо…
– Никаких «но»! Прямо сейчас с вами и пойду. Только вот оденусь какнибудь поскромнее. Подождете? Я быстро.
– Ну… конечно же, подожду, милая фройлян Марта!
– Ква! Тащика платье попроще! Ну – то, перешитое…
Младший служащий Датской (бывшей Шведской) Африканской компании Бьорн оказался белобрысым мальчишкой лет четырнадцати, длинным, худым и жутко нерасторопным или, говоря попростому, копушей. Но он был грамотен, и худобедно говорил на трех языках – голландском, датском и родном шведском.
– Я пока займусь закладными, – войдя в ратушу, деловито распорядился господин Шмидт. – А вы, милая фройляйн, разберите с Бьорном вот эти ящики. Там ведь каких только бумаг нет! Хотя бы начните. И, прошу вас, ничего не выбрасывайте.
Отдав распоряжения, чиновник поднялся в свой кабинет.
– Ааапчхи! – сразу же чихнула Марта. – Ну и пылища! Однако, начнем! Понемецки говоришь?
– Немного.
– А я пошведски – немного. Ладно, какнибудь друг друга поймем. Ты что такой смурнойто, Бьорн?
– Боюсь, как бы меня не уволили, любезная госпожа, – виновато вздохнув, честно признался парень. – Я ведь у матушки один. А теперь вот – вас прислали…
– Никто меня не присылал, вот еще! – Марта презрительно фыркнула. – И тебя никто не уволит, не бойся! Так, показывай, где тут что…
– Ой… да тут еще разбираться надо…
Вздохнув, Бьорн кивнул на
