Итальянец - Артуро Перес-Реверте
Она спокойно смотрит на него:
– Вы это серьезно?
– Совершенно серьезно.
– Ради бога. Не говорите глупостей.
Несколько лет назад Кампелло допрашивал женщину, которая убила своего мужа ударом топора. Муж бил ее, когда напивался, и однажды ночью она подошла к нему, спящему, и решила эту проблему. Во время допроса и последующего суда, где она все отрицала, – ее обнаружили на лестнице; она сидела, вся перепачканная кровью, и с топором в руках, – у этой женщины не дрогнул ни один мускул на лице. Даже когда судья поправил парик и зачитал смертный приговор. С невозмутимым лицом она отрицала все, когда ее вели на эшафот.
– Обучена или нет, но я знаю, что вы шпионите в интересах врага.
– Я? – Теперь она, похоже, оскорблена. – Хозяйка книжного магазина?
– А почему бы и нет?.. Несколько дней назад мы повесили продавца.
Она наклоняется к нему, охваченная гневом.
– Вы дурак. Как вы смеете? Как вам в голову пришла эта мерзость? – Она резко гасит сигарету, потом задумывается на секунду, откинувшись на спинку стула. – Я хочу говорить с консулом Испании. И чтобы вы сообщили ему о моей ситуации.
– Это может занять несколько дней.
Комиссар встает. Устало улыбается, пытаясь скрыть свой провал.
– Вы останетесь на Гибралтаре, – добавляет он. – Я же говорю, вы вынуждаете меня использовать другие методы.
За свою долгую профессиональную жизнь на Гарри Кампелло разные люди смотрели по-всякому, но ни у кого не было такого презрения во взгляде, как сейчас у этой женщины.
– Поступайте как знаете, – говорит она. – А когда закончите, проводите меня до границы. С извинениями.
Дженнаро Скуарчалупо беспокоит состояние Тезео Ломбардо: тот упорно молчит с самого возвращения на «Ольтерру» после ночи на суше. В мастерской неаполитанец видит, что его товарищ чинит регулятор подачи кислорода в дыхательном аппарате 49/бис. Он сосредоточенно трудится, его торс блестит от пота; он босой, и из одежды на нем только старые шорты. Вентиляторы по-прежнему не работают.
Скуарчалупо садится рядом, и, когда Ломбардо тянется за отверткой на столе, неаполитанец ее подает. Ломбардо поднимает голову, молча смотрит на него и затем отверткой разбирает механизм.
– При атаке он нам не пригодится, – замечает Скуарчалупо.
Ломбардо медлит с ответом.
– Да, – говорит он наконец. – Но надо же чем-то заняться.
– Что вчера произошло?
Ломбардо качает головой:
– Оставь меня, Дженна… Мне не до разговоров.
– Я пришел не разговоры разговаривать. Сегодня ночью мы выходим, ты и я, и мне нужно быть уверенным, что все хорошо. Ты – мой двойник. Мы зависим друг от друга.
– Все хорошо, не волнуйся.
– Ты был с ней?
Ломбардо не отвечает; нахмурившись, он сосредоточенно чистит детали дыхательного аппарата и заново его собирает. Капля пота стекает у него по лбу и повисает на кончике носа.
– Однажды, – говорит Скуарчалупо, – на тренировке в Порто-Венере ты сказал мне одну вещь… Помнишь?
– Нет.
– А вот я отлично помню. Когда выходишь в море, все остальное надо оставить на суше. Балласт мешает плавать… Вот что ты сказал мне, брат.
Венецианец кивает, не отрываясь от своего занятия.
– Сегодня ночью у меня не будет никакого балласта.
– Когда ты сидишь впереди меня, я должен быть во всем уверен. Я смотрю на твою спину или на твои очертания в темноте и знаю, что могу полностью тебе доверять.
Ломбардо застывает, не поднимая глаз. Затем тыльной стороной ладони утирает пот с лица.
– Она опять сильно рискует, – говорит он.
– Она? – Скуарчалупо смотрит на него с удивлением. – Твоя подруга из книжного магазина?
– Она последний раз проводит рекогносцировку, чтобы подтвердить местонахождение объектов в порту. Капитан-лейтенант Маццантини приказал мне ее об этом попросить.
Скуарчалупо ошеломлен:
– Она что, вернулась на Гибралтар?
– Сегодня, рано утром. Так я думаю.
Неаполитанец размышляет.
– Но если мы здесь, кто за ней присматривает?
– Наши люди с Вилья-Кармела.
– Твоя подруга – точно, баба с яйцами… Как тебе удалось ее убедить?
– Она сама так решила. Я-то как раз пытался отсоветовать.
Скуарчалупо не верит своим ушам:
– Ты ей отсоветовал?
– Но она решила идти.
– Ты ненормальный, Тезео.
– Потому что советовал не ходить или потому что позволил пойти? А если ее возьмут англичане?
– Не возьмут.
– Черт… А если возьмут?
– Можешь себе представить.
– Черт бы все побрал.
– Да уж.
– Черт, черт, черт.
Спокойно и тщательно Ломбардо заканчивает собирать клапан, прикрепляет кислородный баллон и проверяет, как они работают. Скуарчалупо смотрит на него испытующе:
– А вы что, это самое?..
Он не договаривает, но и ответа тоже нет.
– Матерь божья, брат, – добавляет он. – Вот так история.
– Да. История.
Поднявшись на ноги, Ломбардо вешает дыхательный аппарат на стойку со снаряжением. Тем временем Скуарчалупо достает из кармана листок бумаги и разворачивает на столе.
– У меня тут карта порта. И наш объект тоже есть.
Ломбардо смотрит на него осуждающе:
– Выносить документы из каюты запрещено.
– А я ничего и не выносил. Я сам нарисовал, по памяти.
– Тем хуже.
Неаполитанец постукивает пальцами по листку.
– Да ладно. Иди сюда… Смотри.
Ломбардо подходит и снова садится. Скуарчалупо водит пальцем по рисунку.
– Курсом восемьдесят градусов выйдем прямо к северному входу, между молом Карбон и Центральным волнорезом… Если проскочим бомбы, доберемся до противолодочной сетки поперек устья. По верху, под носом у англичан не пройти, со дна мы ее не поднимем.
– Можем разрезать этими новыми немецкими ножницами. Проделать отверстие.
– Дай бог, если так. В любом случае, если пройдем сетку и «Найроби» не сменил стоянку, нам до него останется метров сто пятьдесят или двести… Вот, я указал местоположение, которое было на карте.
Венецианец кивает, даже
