Жюль Верн - Путешественники XIX века
На следующий день к кораблю пристали две другие лодки с малайцами довольно свирепого вида. Они привезли бананы, кокосовые орехи и ананасы и обменяли их на сухари, платок и два маленьких топора. В следующие дни произошло еще несколько встреч с островитянами, вооруженными кривыми саблями – криссами и короткими железными пиками, заостренными с обоих концов.
Хотя французские моряки исследовали только часть островов, собранные ими сведения по своей новизне представляли большой интерес.
Жители островов Анамбас страдают от недостатка воды.
Так как слой почвы весьма неглубок и горы разделены лишь узкими лощинами, а не равнинами, то земледелие здесь почти невозможно. Даже деревья, за исключением кокосовых пальм, достигают здесь лишь умеренной высоты. Поэтому население, по словам одного туземца, не превышает двух тысяч человек- цифры, показавшейся Бугенвилю даже преувеличенной.
Удобное местоположение архипелага на скрещении двух путей, по которым следовали суда, занимавшиеся торговлей с Китаем, должно было давно привлечь к нему внимание мореплавателей. Забвение, которому были преданы эти острова, следует, конечно, приписать недостатку на них воды и съестных припасов.
Не слишком любезный и недоверчивый прием, встреченный Бугенвилем у островитян, дороговизна съестных припасов, а также перемена направления муссона в Южно-Китайском море, заставили командира прекратить изучение архипелага Анамбас и как можно скорее направиться на Яву, куда он, по инструкции, должен был зайти.
Отплытие обоих кораблей было назначено на 8 марта. Они прошли в виду острова Виктория, миновали пролив Гаспар, проход через который отнял не больше двух часов, хотя при неблагоприятном ветре он часто длится много дней, и бросили якорь в гавани Сурабая, где французские моряки узнали о смерти Людовика XVIII и восшествии на престол Карла X.
На Яве свирепствовала холера, унесшая в 1822 году триста тысяч жертв. Бугенвиль в целях предосторожности запретил экипажу покидать корабли и бывать на солнце; он также отдал строгий приказ не вступать ни в какие сношения с лодками, привозившими фрукты, так как их употребление очень опасно для европейцев, особенно в период дождей, который уже приближался. Несмотря на эти благоразумные распоряжения, на «Фетиде» вспыхнула эпидемия дизентерии и немало моряков стало ее жертвой.
Город Сурабая расположен в одном лье от устья реки, и попасть в него можно, лишь поднявшись против течения с помощью бечевы. Подступы к городу очень оживленные, и все говорит о деятельной торговле населения. Так как военная экспедиция на остров Целебес полностью поглотила запасы правительства и склады были пусты, французы обратились за содействием к китайским купцам.
Побывать в Сурабае и не посетить султана острова Мадура, чья слава гостеприимного хозяина перелетела океаны, было так же невозможно, как приехать в Париж и не повидать Версаля и Трианона.
После плотного завтрака на берегу высшие офицеры с «Фетиды» и «Эсперанс» уселись в коляски, запряженные четверкой лошадей. Но дороги оказались такими плохими, а лошади такими истощенными, что наши путешественники не раз застряли бы в грязи, если бы специальные люди, расставленные для наблюдения на тяжелых участках пути, не принимались энергично толкать колеса. Наконец прибыли в Банкалан, и коляски остановились на третьем дворцовом дворе у подножия лестницы, на верхней площадке которой гостей ожидали наследный принц и первый министр.
Принц Адден Энграте принадлежал к самому знатному роду индонезийского архипелага. На нем был штатский наряд яванских вождей. Длинная юбка из цветастой хлопчатобумажной ткани, из-под которой едва виднелась пара китайских туфель, белый жилет с золотыми пуговицами, поверх него короткий камзол коричневого сукна с полами, украшенный алмазными пуговицами, повязанный вокруг головы платок, а на нем фуражка с козырьком,-все это придавало бы принцу забавный вид карнавальной амазонки, если бы непринужденность манер и величавая осанка не заставляли забывать об эксцентричности его наряда.
Дворец или «кратон» состоял из ряда обнесенных галереями зданий, в которых с помощью навесов и занавесей поддерживалась приятная прохлада. Большие залы и жилые комнаты были украшены люстрами, стильной европейской мебелью, красивыми обоями, зеркалами, хрусталем. Один флигель с глухой стеной в сторону двора и с окнами, выходящими в сад, предназначался для «рату» (султанши) и одалисок.
Прием был самый сердечный, и сервированный по-европейски завтрак отличался изысканностью.
«Разговор, – сообщает Бугенвиль, – шел по-английски, и не было недостатка в тостах; принц пил за наше здоровье чай, наливая его себе из бутылки вместо мадеры. Духовный глава своего государства, он строго придерживается заветов корана, никогда не пьет вина и много времени проводит в мечети; но это не мешает ему быть прекрасным собеседником, и в его разговоре не чувствуется ни тени аскетической строгости, какой можно было ожидать при таком образе жизни».
Во второй половине дня путешественники посетили каретные сараи, где стояли прекрасные экипажи; некоторые из них были местного производства и сделаны так хорошо, что совершенно не отличались от привезенных из Европы. При возвращении во дворец гостей встретили звуки задумчивой музыки, вскоре сменившейся лаем и причудливым танцем придворного шута, обнаружившего изумительную ловкость и гибкость. На следующий день – новые игры, новые упражнения. Сначала борьба взрослых, детей, затем бои перепелов и, наконец, упражнения, выполнявшиеся верблюдом и слоном. После завтрака – прогулка в колясках, состязания в стрельбе из лука, бег в мешке, бег с корзиной, удерживаемой в равновесии на голове, и т.п. И все дни султана, когда он не был в мечети, проходили в таких развлечениях.
Знаки уважения и покорности, оказываемые повелителю, поистине изумительны. Никто не решается стоять в его присутствии, и, прежде чем с ним заговорить, все простираются ниц. Прислуживают ему стоя на коленях, и «даже его маленький ребенок четырех лет почтительно складывает руки, обращаясь к нему».
Бугенвиль использовал свое пребывание в Сурабае для того, чтобы побывать на расположенном в Тенгерских горах вулкане Брумо. Это путешествие, во время которого он пересек остров с востока на запад на протяжении почти ста миль, оказалось одним из самых интересных.
В Сурабае есть любопытные сооружения, в большинстве своем построенные по инициативе бывшего губернатора генерала Дендельса: к ним относится архитектурная мастерская, монетный двор – единственный на Яве, – больница на четыреста коек, расположенная в очень хорошем месте.
Остров Мадура, лежащий напротив Сурабаи, имеет в длину не меньше ста миль и пятнадцать – двадцать миль в ширину; он производит недостаточно продуктов, чтобы прокормить свое население, хотя оно и немногочисленно. Власть над этим островом поделена между Банкаланским и Суменепским султанами, которые ежегодно поставляют голландцам шестьсот солдат, не считая чрезвычайных наборов.
20 апреля среди французских моряков появились признаки заболевания дизентерией. Поэтому два дня спустя оба корабля подняли паруса. Им понадобилось не меньше недели для того, чтобы миновать пролив Мадура. Они двигались вдоль северного берега острова Ломбок и прошли проливом Алас между Ломбоком и Сумбавой.
Первый из этих островов от подножия гор до моря представляет взору веселый зеленый ковер, усеянный рощицами стройных деревьев. На северном его берегу имеется множество хороших якорных стоянок, и на нем без труда можно достать пресную воду и дрова, если в них ощущается нужда. Но вдоль другого берега тянутся многочисленные бесплодные на вид холмы; приблизиться к высокому берегу мешает цепь скалистых неприступных островов. Это и есть тот самый Ломбок, коралловых глубин и обманчивых течений которого следует избегать.
Две стоянки в деревнях Бали и Пеежоу для пополнения запасов свежей провизии дали возможность офицерам произвести гидрографическую съемку этой части побережья Ломбока.
Выйдя из пролива, Бугенвиль искал остров Клотс, но, само собой разумеется, не нашел его, ибо в течение восьмидесяти лег многие корабли проходили по тому месту, где, согласно старинным картам, он должен был находиться. Что касается Триаль- ских островов – скал, виденных в 1777 году с корабля «Фреденсберг-Кастль», то, по словам английского капитана Кинга, они являются не чем иным, как островами Монте-Белло, прекрасно подходящими под описание датчан.
Бугенвиль имел предписание разведать окрестности австралийской реки Суон, где французское правительство рассчитывало найти подходящее место для ссылки несчастных людей, заполняющих каторжные тюрьмы. Но Англия успела уже водрузить свой флаг на Земле Нейтс и Земле Луин, в гавани Кинг- Джордж, в заливе Географа и на реке Суон. Разведка стала поэтому бесполезной. К тому же приступить к ней все равно оказалось невозможным, так как экспедиция задержалась и вместо того, чтобы прибыть в апреле, добралась туда лишь к средине мая, то есть в разгаре здешней зимы. Действительно, на этом берегу нет никакого убежища; стоит задуть ветру, – волнение становится очень сильным, а в памяти французов еще были живы воспоминания о тех испытаниях, которые пришлось перенести в это время года «Географу» («Географ» — судно французской экспедиции, исследовавшей под начальством Никола Бодена Австралию в 1801–1802 гг. См. второй том «Истории великих путешествий». (Ред.)).
