Виталий Полупуднев - Митридат
Фрасибул видел, что при одной мысли о возможном появлении Митридата с войском у стен Пантикапея Махар меняется в лице, и поспешил успокоить его:
– Едва ли Митридат располагает такими могучими ратями, которые были бы способны преодолеть скифские запоры, то есть, горные перевалы, занятые враждебными племенами! Он мог бы пробраться к нам морем, но Сервилий препятствует этому. Сервилий топит боспорские корабли – это плохо, но он защищает нас от вторжения Митридата – это хорошо! Вот, по моему слабому разумению, и получается, что Митридату нет пути ни на юг, ни на север! Дни его сочтены!
– Стало быть, и Сервилий не враг мне?
– Думаю, что не враг.
– Но боспорцы кричат славу Митридату и проклинают Рим и Помпея! Ты не думаешь, что кто-то мутит народ?
– Допускаю, что в городе могут быть тайные люди от Митридата!
– Посланцы отца? – встрепенулся Махар.
– Да, – уклончиво ответил Фрасибул, – но это лишь моя догадка.
– Надо учинить облавы на рынке и в нижнем городе! Всю рвань – на работы за город! Подозрительных – на пытку, а коли выявятся лазутчики, казнить их лютой смертью!
– Слушаю и повинуюсь, государь мой! Все будет исполнено.
– Иди, оставь меня.
Отпустив Фрасибула, Махар наливал чашу за чашей, пил вино, как воду, но хмель не брал его. От дум ломило голову. Пойдет ли Митридат на юг с целью восстановления своего царства или попытается пробраться на Боспор – разница небольшая. В том и другом случае положение остается отчаянным. Незадачливому правителю казалось, что произошло страшное недоразумение. Его ослепление римскими победами, наивная уверенность в скорой гибели отца представлялись сейчас прискорбным заблуждением. И вот он, старший и лучший сын Митридата, его опора и наследник, так нелепо и безрассудно оказался в стане врагов!.. Более того – те, что восхваляли его за измену отцу, сейчас готовы с приветственными криками встречать Митридата! Подлая и неверная община пантикапейцев!..
Думая так, Махар не делал разделение боспорцев на сохранивших ему преданность и тех, которые кричат на рынке славу Митридату. Ему казалось, что все они в сговоре – купцы, архонты, жрецы и чернь! Они лишь выгадывают время и ждут удобного часа для открытой измены! А может, уже связались с Митридатом через тайных людей!.. Боги! Да что же это такое?
Отяжелев от вина, правитель одиноко бродил по палатам дворца, уже не способный к ясному мышлению. Ему почему-то все время приходил в голову Асандр.
– Куда скрылся этот лис в образе человека?! – раздраженно вскричал Махар, останавливаясь перед окном. – Не он ли содействовал всему тому, что свершилось, называя измену «царственным» выходом из положения?
Сквозь хмельной туман вдруг пробивалась предательская мысль, от которой сразу становилось душно: а что, если помириться с отцом?.. Как все было просто и понятно, когда он был ставленником Митридата! Попытаться вернуть это?.. Нет, отец не простит изменника сына, да и римляне не за тридевятью горами. Сирия не так далеко, а у Рима не одно Помпеево войско! Длинные руки у «вечного города». Но почему же эти руки не хотят его поддержать?..
Тяжело думать самому, искать выхода и не находить его, не знать, на кого опереться!
И неожиданно для себя сделал вывод, что пришло время вернуть опального Асандра во дворец, проявить к нему милость. В любом случае этот человек окажется кстати. Он умен и обладает способностью разгонять мрачные мысли. Он пользовался влиянием среди жрецов, он пригодится, если придется вести переговоры с отцом! Теперь его близость к дворцу уже не будет дурно истолкована кем-то. Римлян, которые могли бы косо посмотреть на основателя фиаса евпатористов, на Боспоре нет!
III
Весть о желании царевича вновь увидеть Асандра сразу облетела Пантикапей. Аристопилиты насторожились, стараясь разгадать, что это значит. Особенно был встревожен Фрасибул, который расценил это как первый шаг Махара на пути к примирению с отцом. Фрасибул знал, что в случае такого примирения он ответит за все!.. Царь не простит ему того, что он, как советник, не только не удержал Махара от измены, но сам ездил за море к Лукуллу с венком из золотых монет, явился посредником между Махаром и римлянами! Это Митридату хорошо известно. Если он явится на Боспор, то не замедлит посадить на кол незадачливого и неверного слугу… Нет, допустить примирения Махара с отцом нельзя! Да еще при посредничестве ненавистного Асандра, который хочет обойти его, Фрасибула, возвыситься и на его гибели построить свое благоденствие! Одна мысль об этом была невыносима.
Надо действовать, пока не поздно!
Состоялась келейная беседа Фрасибула с Парфеноклом, который также ненавидел Асандра и готов был действовать с персом заодно. Но архонт не мог определить своего отношения к возможному примирению Махара и Митридата. После беседы с Фрасибулом он направился за советом к Левкиппу.
Старый жрец выслушал его и ответил своим тягучим, проникновенным голоском:
– Примирение с Митридатом было бы несчастьем для Боспора! Тогда все мы опять окажемся игрушкой в руках безумного царя, который бросит нас, как охапку дров, в угасший ныне пожар римско-понтийской войны! Мы разделим участь гибнущего Митридата и после его окончательного падения ответим за его дела перед Римом! Ибо не одолеть Митридату Рима! Поэтому надо удержать Махара от рокового шага и не позволить ему пойти на мировую с отцом! Рим вечен и могуч, он рано или поздно наложит свою руку на Боспор!
– Что же нам делать?
– Надо ободрить Махара, поддержать его, дабы он почувствовал, что мы за него! Нужно послать к нему людей с дарами и заверить его, что Пантикапей и все города верны ему и хотят видеть его своим правителем. Это его успокоит, и он перестанет искать выхода в разрыве с Римом!
– Значит, мы будем обороняться от войск Митридата?
– Войска Митридата сюда не проникнут. С моря их не пустит Сервилий, а с суши преградят путь горные племена! Сейчас главное – не допустить, чтобы Махар сам протянул руку отцу! А дальше – боги подскажут, что делать!
– Так. Но как же быть с Асандром?.. Он завтра будет во дворце!
– С Асандром я встречусь и поговорю. Он верный сын Пантикапея и слуга его богов…
Асандр прибыл в Пантикапей верхом на лошади, в сопровождении Гиерона. Сразу же был приглашен к Левкиппу, с которым беседовал более часа. Перед уходом из храма жрец благословил его и сказал торжественно:
– Да помогут тебе боги!.. Махар не должен примириться с отцом!
Прежде чем явиться во дворец, Асандр завернул в свой городской дом. С помощью слуг привел в порядок одежду, напомадил волосы и, глядя в металлическое зеркало, старался придать своему лицу выражение беззаботности и довольства.
Когда он ступил на дворцовую лестницу, то вновь выглядел тем беспечным гулякой, каким его раньше любил видеть Махар. От него пахло благовониями и старым вином. Представ перед правителем, он протянул к нему руки с возгласом благожелательности и радости, словно не удержавшись от нахлынувших чувств.
– Приветствую тебя, господин мой! – произнес он весело и тут же про себя заметил, что царевич постарел и обрюзг.
– Ну? – встретил его Махар с некоторой колкостью. – Хотелось бы мне сейчас услышать твои предсказания, неудачный авгур и отгадчик мыслей!
– Я счастлив видеть тебя вновь, преславный царевич! Ты, к счастью моему, все так же молод, и в глазах твоих горит все тот же огонь страсти и мудрости! И шутки твои неистощимы, они острее стрел!
На эту явную лесть правитель ответил снисходительной усмешкой. Он в свою очередь заметил, что Асандр стал старше, и лицо его обтянулось. Только глаза сверкали по-прежнему, в них отражались те удаль и склонность к разгулу, которые всегда нравились царевичу.
«Похоже, он не затаил на меня обиды? [так] – подумал Махар. – Да, собственно, за что он посмел бы на меня обижаться! Бедняк, живущий подачками, маленький человек! Разве такие могут быть опасны для правителей и царей?»
«Ясно, что царевич выбит из седла и теперь ищет, на кого бы опереться, чтобы не свалиться с ног!» – в свою очередь решил Асандр, стараясь предугадать дальнейший ход их беседы.
– Известно ли тебе, как моему советнику, – начал Махар, прохаживаясь по светлице, – что римляне вдруг оказались в Сирии, а Сервилий опять топит наши корабли?
– Слыхал об этом, преславный царевич!
– Тогда тебе ведомо и то, что царь Митридат пребывает в Диоскуриаде и, как говорят, полон боевого духа, здоров и мечтает перешагнуть через скифские перевалы и ступить ногой на землю Тавриды?
– Дошло до меня и это, – подтвердил Асандр с осторожностью.
– Так вот, не кажется ли тебе, что тот, кто бросает камень в облако, получает его обратно прямо в темя? А?..
Махар хотел рассмеяться, но лишь некрасиво оскалился. Такое вступление показалось Асандру не обещающим ничего хорошего. Махар был явно подавлен и преисполнен страха перед отцом.
