Виктор Карпенко - Брат на брата. Окаянный XIII век
– Что он делает? Воевода двинулся умом! – вскричал Роман. – Лавой! Развернись лавой! – кричал он, размахивая руками.
Но его могли слышать лишь стоявшая рядом Мария да с десяток воинов на стенах, ибо гул от множества копыт перекрывал все звуки.
Татары заволновались. С высоты башни было видно, как они в спешке садились на лошадей, группами выезжали на открытое место и стекались к всаднику, держащему в руках длинное копье с развевающимся на его конце флажком и конским хвостом. Их становилось все больше и больше, тысяча, две, три… И неожиданно вся эта конная масса, разбухая и разрастаясь, двинулась навстречу булгарской коннице. Ветер дул от реки, и поднятая копытами пыль, словно шапкой, накрыла место сражения. Ничего невозможно было рассмотреть, только треск, словно скованная льдом река вскрылась, прокатился над полем битвы.
– Закрыть ворота! – распорядился Роман, но, когда воротная стража принялась исполнять его приказ, один из булгарских сановников не позволил им этого сделать, крича, что если булгарская конница будет вынуждена отступать, то ей негде будет укрыться. С трудом унял Роман верещавшего сановника. Но лишь створки ворот сомкнулись, как десятка три татарских всадников застучали копытами по мосту, перекинутому через ров. Их тут же отогнали стрелами.
– Знать, Бог за нас, – перекрестился Роман. Он опять поднялся на башню и оттуда пытался рассмотреть, что же происходит на поле битвы, но лишь звон железа, крики, лошадиное ржание доносились до его уха.
Ближе к полудню шум битвы стих, а еще через время пыль улеглась, и взорам защитников Ошела открылась удручающая картина: огромная луговина, изорванная тысячами лошадиных копыт, пестрела разноцветными бугорками. Это были тела убитых и раненых, между которыми сновали маленькие юркие фигурки.
– Что происходит? – недоумевая, воскликнула Мария. – Где же наша конница? Там лишь воины монгольского хана. Даже среди убитых я не вижу воинов в железных доспехах.
– Погибли все, – заскрежетал зубами Роман. – А что воинов в доспехах не видишь, так сняли с мертвых. Теперь за нас возьмутся. Слышишь, как воют. Это злоба их душит!
Только ближе к вечеру татары окружили город. Словно голодные псы, они кружили под стенами, пуская стрелы в его защитников, не решаясь на штурм.
– Может, обойдется и, видя неприступный город, татары отступятся, – с надеждой гадали ошельцы, обозревая с высоты татарскую конницу. Но татары не отступили. Подтащив длинные лестницы, используя волосяные арканы, осыпая стрелами защитников города, они пошли на приступ. Несмотря на то что ошельцев было чуть более тысячи и многие из мужиков никогда не держали в руках оружия, татары ничего не могли сделать. Теряя сотня за сотней убитыми и ранеными, они всякий раз отступали и, передохнув и перегруппировавшись, вновь бросались на город. Сопротивление защитников Ошела все более разжигало жадных до добычи татарских воинов. Город был отдан тумену хана Челука на разграбление за пленение семерых половецких ханов в прошлогоднем походе, и теперь законная, по их понятиям, добыча не давалась в руки. Видя, как гибнут его воины, да еще в самом начале похода, хан Челук приказал:
– Город сжечь!
Сотни стрел огненными дугами устремились к городу. Они втыкались в деревянные крепостные стены, крыши домов, падали в загоны для скота, куда уже немало было завезено сена, и все это занималось пламенем, затягивалось дымом. Мужики бросились было тушить разрастающиеся пожары в городе, но, остановленные криками сотников и десятников, остались на стенах.
– Тушить только стены и ворота! Уцелеют они, будем живы и мы! – передавалось из уст в уста приказание князя Романа. Волею судьбы из всех живших в Ошеле булгарских князей он остался один. Другие же, прослышав про приближение туменов хана Бату, оставили город.
Мария, встав между столбами, поддерживающими башенную островерхую крышу, не торопясь метала стрелы в неосторожно приблизившихся к стенам города татарских всадников. Ее стрелы, направленные умелой рукой, всякий раз находили цель, и уже десятка два татар корчились на земле со стрелами, имеющими алое оперение, не меньше раненных ее стрелами унесли лошади на своих спинах. Меткого лучника заметили и татары. Теперь они уже пускали стрелы не просто в сторону города и его защитников, а стремясь поразить худенького воина в кольчуге и шлеме с высоким султаном. Роману с великим трудом удалось увести свою воинственную жену с башни. Отобрав у нее лук, он не терпящим возражения тоном приказал:
– Немедля иди к детям! Не дай Бог что с ними случится… Пожары кругом!
Поворчав, Мария тем не менее послушалась мужа. Уже издали она прокричала:
– Сюда приведу. Под башней погребец, там отсидимся!
Город пылал. В нескольких местах горели стены, и все меньше оставалось защитников Ошела: кто погибал в огне, кто падал со стрелой в груди, а кто, видя, как гибнет нажитое годами добро, тихонько оставлял свой участок обороны. Этим воспользовались татары, и уже на стенах звенели мечи, падали замертво люди.
Подозвав своего помощника и старого товарища Мирона, Роман приказал:
– Собери наших, кого сможешь, и лошадей тоже приведи. Еще немного, и стемнеет.
– Так все едино ворог везде, не проскользнуть. На две сотни шагов, а то и поболее светло, будто день.
– Что верно, то верно, – согласился Роман. – Но есть одна задумка: посмотри, – показал он рукой, – тень от башни вытянулась и простирается аж до самой ложбины. Коли доберемся до нее, там уж до самой Волги втае пройдем. Только бы лошади ржанием своим нас не выдали.
Из трех сотен русских мужиков из полка Романа Федоровича и полусотни охраны Марии пришло не более полутора сотен. Многие были ранены, обожжены. Оглядев своих товарищей, Роман произнес:
– Оставаться в городе – погибель верная! Потому всем сесть на лошадей, кому не хватит, по двое. Как за ворота выедем, свернуть по правую руку и двигаться к ложбинке. Коли татары заметят, то скакать сколь есть мочи в сторону Волги, прямо на их лагерь, а далее в сторону леса. Там наше спасение. Разбирай лошадей.
Роману и ведомым им людям повезло: одновременно в нескольких местах обрушились участки стен, и татары с криками и воем устремились в образовавшиеся проемы. Незамеченными защитники Ошела проскользнули к ложбине и по ней опустились к самой воде. Роман повел свой потрепанный изрядно полк к лесу, где укрылись от татар женщины и дети. До самого утра они искали их, но безуспешно.
2
Переправив свое войско через Волгу и приказав ему следовать в Городец-Радилов, Роман с двумя десятками верных и отчаянных молодцов пошел в верховье великой реки, туда, где впадает Кама, и, переправившись, вновь оказался на земле булгар. Верный слову, он не мог и не хотел оставлять своего тестя в трудную годину. Алтынбека он нашел в Тухчине. С горечью поведал Роман о сожжении Ошела татарами и о том, что только полторы сотни его защитников укрылось на русском берегу. Не менее скорбными вестями поделился и царь Булгарии: татаро-монголы шли по земле булгар, разоряя город за городом.
– Их очень много. Татары будто муравьи. Давишь, а они все лезут и лезут, и не видно им ни конца, ни края. Только такое же огромное войско в силах их остановить. Может, стоит всем народом переправиться через Волгу и тогда вместе с Русью выступить супротив хана Бату? – предложил Роман царю, но тот только покачал головой:
– Еще сильна Булгария воинами и народ верит мне, что защищу его от врага. Здесь, под Тухчином, дам я сражение, и пусть решит Аллах: жить моему народу или умереть. А ты, благородный князь русов и муж моей Зоры, уходи. Ты не булгарин. Твоя родина там, – показал царь перстом на запад. – Не дал Аллах счастья тебе и моим внукам в Булгарии, может, твой Бог даст им счастья на Руси. Прощай!
Роман не стал перечить царю, понимая, что повелитель должен разделить судьбу своего народа. Он лишь предложил:
– Коли будет на то твоя воля и ты решишь перейти Волгу, знай: великий князь Юрий Всеволодович всегда рад тебе, твоей семье и твоему народу. Он даст тебе землю и волю. Я же последую твоему приказу, и не потому, что боюсь потерять жизнь, а потому, что она принадлежит моим детям и моему князю.
Через две недели Роман Федорович был уже в Городце, где с великой радостью его встречали Мария с детьми, а также Дубрава и Андрейка. Он рассказал о встрече с Алтынбеком и о последних событиях в Булгарии. Безрадостным был его рассказ, тревога и озабоченность сквозили в каждом слове.
Только недельку и пожил Роман в Городце. Вскоре потянулись беженцы из Булгарии. Шли они по одному, по двое, а то и целыми селениями… Битва под Тухчином закончилась полным разгромом булгарского войска. Остатки его ушли вверх по Каме или, переправившись через Волгу, нашли себе приют в мордовской земле и земле владимирской. О судьбе царя Булгарии и его семьи никто ничего не знал. Эти новости заставили Романа в спешном порядке отправиться водным путем в стольный град, чтобы поведать великому князю Юрию Всеволодовичу о нависшей угрозе над Русью. Как не хотел он брать с собой Марию с сыновьями в дальний путь, но жена настояла на своем: слишком велико было желание увидеть город, о котором столь много и столь восторженно рассказывал Роман.
