Татьяна Альбрехт - Избравший ад: повесть из евангельских времен

– Отчасти. Я многому учился и много повидал.

– Когда ты успел? Ты же совсем молод.

– Да, мне лишь девятнадцать, но родители захотели дать мне образование и отправили учиться в Александрию, когда я был еще мальчиком.

– Хм… Тем лучше.

– Что?

– Я говорю: тем лучше.

– Для кого?

– Для нас.

– Объясни.

– Иуда, я пришел предложить тебе присоединиться к нам.

Юноша вскочил, его глаза вспыхнули. Но он молча отошел к окну, облокотился на стену, играя ножом, опустил голову в раздумье. Зелот сжигал его взглядом, ломая тонкими пальцами лепешку. Молчание снова затянулось, наконец, Иуда вскинул голову. К великому изумлению Товии, он был спокоен, по тонким губам змеилась усмешка.

– Благодарю за доверие, – он слегка поклонился, как показалось зелоту, с иронией. – Но я хочу знать, кто вы, во имя чего сражаетесь, чего добиваетесь. Расскажи, и я отвечу.

– Ты разве еще не понял?

– Предпочитаю услышать это от тебя, а не строить суждение на собственных догадках.

Юноша сел, откинулся на стену, не сводя с зелота внимательного взгляда.

– Ты прав, – Товия приосанился, сделал несколько глотков воды. – Мы – братство зелотов, еще нас называют сикариями или святыми убийцами. Нас очень немного. Но наша сила не в количестве, а в вере и непреклонности, в чистоте и дисциплине. Мы сражаемся не просто за свободу Израиля, хотя каждый из нас поклялся, что не успокоится, пока на нашей земле не останется ни одного чужеземца. Мы хотим вернуть чистоту Закона Моисеева, святость и простоту жизни прежних времен, чтобы жить так, как завещали пророки, как жили при Иисусе Навине, Соломоне, Маккавеях, чтоб возродилось былое величие нашей земли, исполнилось предначертание Господне. Ради этого мы не щадим жизни, забыли о земных радостях: не пьем вина, не прикасаемся к женщинам. И еще мы не перед кем не склоняем головы. Мы сражаемся против римлян, где только можем и других учим поступать так, но мы можем убить и своего, если он преступил Закон или сотрудничает с поработителями. Как воины Моисеевы, мы не знаем пощады, ибо только так можно добиться нашей великой цели.

Товия замолчал, переводя дух, его глаза горели вдохновением. Иуда по-прежнему хранил ледяное спокойствие. Снова повисла тишина.

– Так что? – нетерпеливо спросил зелот.

– Я понял тебя, – коротко кивнул Иуда.

– Это все, что ты можешь сказать?!

– Подожди, не кипятись. Такие вопросы не решаются сгоряча. Скажи, ты предлагаешь мне присоединиться от себя лично, или от имени братства?

– Я рассказал о тебе старейшинам и главе. Они считают, такой человек, как ты, будет очень полезен братству.

– Они готовы вот так просто поверить мне?

– Ты пройдешь обычные испытания. Я уверен, ты выдержишь.

– Не об этом речь. Мы видимся второй раз в жизни, ты почти ничего не знаешь обо мне. И ты готов поверить, открыть мне доступ к вашим тайнам?

– Мы осторожны, умеем не подпускать чужих. Человек узнает о нас что-то конкретное только тогда, когда уже нерушимо связан с нами. Кроме того, – галилеянин грозно нахмурился, – ты не проживешь и часа, если мы поймем, что обманулись в тебе.

– Все ясно, – усмехнулся Иуда.

– Так что ты ответишь?

Юноша молча отвернулся к окну, постукивая пальцами по столешнице. Товия неподвижно ждал. На улице раздался грохот рассыпающихся досок, испуганный ослиный крик. Это вернуло Иуду к действительности.

– Есть ли у меня время подумать?

– Конечно.

– Сколько?

– До утра. Я буду ждать тебя в том гроте, который ты показал мне. Если решишься, приходи. Но знай – оттуда дороги назад не будет.

– Это я понял. Потому прошу время на размышление.

– Хорошо. Я подожду там до зари. Если придешь – будешь с нами. Если нет – больше никогда меня не увидишь.

– Согласен.

– Тогда прощай. Очень надеюсь, до встречи.

Товия протянул руку, усмешка снова скользнула по губам Иуды, но он подал свою.

– Прощай.

Галилеянин исчез. Юноша позвал хозяина.

– Я здесь, мой почтенный друг.

– Просил же, не зови меня так. Спасибо, что устроил все как надо. Держи, – он протянул Киренеянину пригоршню монет.

– Это слишком много, – замахал тот руками.

– Бери. За то, что нам никто не мешал. А ты, старый лис, если хоть что-нибудь слышал… Ладно, знаю я твои хитрости! Так вот, если ты слышал хоть что-нибудь, забудь сию минуту и навсегда. И вообще, на всякий случай: ни меня, ни этого человека ты не знаешь, никогда не видел. Понятно?

– Мне-то все понятно. А вот ты, друг мой, надеюсь, знаешь, что делаешь, – грустно ответил трактирщик.

– Симон! Ты забываешься, я не спрашивал твоего совета. Ценю твою дружбу, но сам разберусь, как мне жить и что делать.

– Да уж, твой нрав я давно понял! Иуда, это твоя жизнь, я не смею вмешиваться… Прошу только: хорошенько подумай, прежде чем принять решение. И знай: что бы ты ни решил, что бы с тобой ни случилось, мой дом открыт для тебя, здесь ты всегда найдешь приют и помощь. Помни это, прошу тебя! А я буду ждать тебя всегда.

Несколько секунд Иуда в изумлении смотрел на него.

– Почему, Симон? – тихо спросил он.

– Да потому что с того дня, как ты появился здесь впервые, я люблю тебя, Махайра. Господь не дал мне потомства, но, видно, послал тебя в утешение моей одинокой старости. Не отнимай его у меня, прошу.

– Симон! – выдохнул юноша. – Спасибо… друг мой, – он растроганно обнял трактирщика. – Надеюсь, я сумею сделать правильный выбор. А эти слова не забуду никогда, даже если мы больше не увидимся под солнцем. – Иуда оглядел таверну, словно в первый раз. – Мне пора идти своей дорогой, какой бы она ни была. Прощай. Благослови тебя Господь.

– Прощай, Иуда. Я верю, ты не ошибешься. Пусть Бог наставит тебя на верный путь.

– Аминь.

– Страшно? – тихо спросил Рувим, пока они пробирались среди валунов.

Иуда гневно оглянулся на него.

– Еще чего!

– Хорошо. Ты все помнишь?

– Зато ты забыл: я придумал этот план. Главное, чтобы все действовали четко.

Рувим не ответил, он чутко вслушивался в звуки ночи – далекое уханье филина, шелест травы под ногами. Где-то очень далеко взвизгнул шакал, раздался едва слышный лай.

– Почти пришли. Собак слышно, – Иуда остановился, оглядываясь. – Надо бы внимательно осмотреться, прежде чем идти дальше.

– Чего осматриваться? Я эти места отлично знаю. Деревня за холмом.

– Она никуда не денется. А вот римские патрули могли появиться. Не хотелось бы наткнуться на них раньше времени.

Рувим удивленно смотрел на него. Юноша только руками развел.

– Они ведь понимают: не базарного воришку стерегут, наверняка готовы ко всему.

Хевронец презрительно хмыкнул и хотел идти дальше. Иуда не тронулся с места.

– Рувим! Недооценивать противника – заведомый проигрыш.

– Зато ты их переоцениваешь. Мы делаем богоугодное дело, Всевышний поможет нам против нечестивцев.

– Не слишком ли много забот ты сваливаешь на плечи Господа? – усмехнулся Иуда. – Своего ума совсем не требуется?

– Но мы уже все решили.

– Планы почти всегда идеальны, только они очень редко исполняются. А все потому, что люди излишне самонадеянны.

– Ты мне нотации читаешь? – вскинулся Рувим, надвигаясь на юношу.

– Ох! Какие мы грозные! Весь дрожу! – насмешливо ответил Иуда, подходя к нему. – Ладно, хватит, – он резко переменил тон. – У нас много работы.

Иуда начал подниматься на холм, стараясь ступать как можно тише. Рувим сплюнул в досаде и поспешил за ним. «Проклятый выскочка! Меньше года в братстве, а гонору!» – злобно пробормотал он. На вершине Иуда внимательно осмотрелся. Внизу лежала Кана[25] – невообразимое скопище домов, сараев, хлевов с древним колодцем посередине. Селение казалось мирно спящим, но что-то было не так – как-то особенно злобно и отчаянно лаяли собаки, присутствовали другие, с такого расстояния непонятные, но непривычные звуки.

– Ну, что скажешь? – обратился Иуда к спутнику.

– Вроде, все спокойно.

– Да? А почему собаки лают, не переставая? Нас учуять не могли – ветер в нашу сторону. Что-то не в порядке.

– Слушай, испугался – так и скажи! – взорвался Рувим. – Хватит уже чушь городить!

– Дурак! – не сдержался Иуда. – Я стараюсь, как лучше, а ты все дело готов испортить! Своя голова не дорога – о других подумай.

– Ах ты, щенок! – Рувим схватился за нож. – Да что ты о себе вообразил! Образованный нашелся! Я тебя проучу!

Вместо ответа юноша бросился на землю и увлек спутника за собой.

– Ты что?!

– Смотри! – Иуда указывал куда-то вниз.

Хевронец взглянул и увидел далекий огонек, яркий среди ночной темноты.

– Огонь, ну и что? – возмущенно спросил он.

– Тише! Это огонь не в доме. Костер.

– Да что из этого?

– Подумай, кому понадобилось посреди деревни ночью раскладывать костер.

– Мало ли… Чего ты разволновался?

– Проклятье! Далеко! Не разобрать, – юноша напряженно вглядывался во мрак.