Виктор Поротников - Остановить Батыя! Русь не сдается
Георгий Всеволодович проявил участие к Саломее. Он приказал Сулираду принести барсучьего жира и смазать им обмороженные губы и щеки иудейки. Усадив Саломею на скамью возле теплой печи, Георгий Всеволодович сел рядом с нею. Сначала он расспросил молодую иудейку о том, откуда она родом, кто ее родители и где они сейчас. Выяснилось, что предки Саломеи долгое время проживали в Волжской Булгарии, занимаясь торговлей и ростовщичеством. Два года тому назад на Волжскую Булгарию обрушились бесчисленным потоком свирепые мунгалы, разорившие все тамошние города. Немало булгар и иудеев тогда бежало на Русь, расселившись в Муроме, Рязани и близ Новгорода Низовского. В ту пору поселилась около Рязани и Саломея вместе с родителями и старшим братом. Саломее повезло, в нее влюбился рязанский боярин Бронислав Дернович и взял ее в жены. Из маленького городка Ольгова Саломея перебралась в многолюдную Рязань, обретя достаток и знатность благодаря своему супругу.
Однако счастье Саломеи было недолгим. Всего через три месяца после ее свадьбы с боярином Брониславом к Рязанскому княжеству из степей подступила Батыева орда. Князья рязанские вышли скопом против татар в открытое поле, но силы оказались слишком не равны. Разбив рязанское войско, татары взяли приступом Рязань и все окрестные города на реке Оке и ее притоках. Боярин Бронислав хоть и успел уехать вместе с Саломеей из Рязани в городок Ожск, однако мунгалы настигли их и там. Покуда Батый с основными своими силами штурмовал Рязань, его братья в это время устремились дальше по льду Оки к Ростиславлю и Коломне. По пути стремительные конные отряды Батыевых братьев взяли Перевитск, Ожск и Переяславец. Бронислав был зарублен мунгалами в сече, а Саломея угодила в татарскую неволю.
О том, как она мыкалась в рабстве у хана Кюлькана, Батыева дяди, Саломея рассказывать не стала. Она сразу перешла к тому, как хан Кюлькан был убит в битве под Коломной и множество русских пленников из его стана разбежались кто куда. Большая часть бывших пленников укрылась в Коломне, многие рассеялись по дальним деревням и лесным урочищам, кто-то устремился ко граду Москве вместе с отступающими суздальскими полками. Среди этих последних оказалась и Саломея.
В Москве Саломею случайно увидел тамошний юный князь Владимир Георгиевич, который поселил ее в своем тереме, дав ей новую одежду и все необходимое. Саломея не стала скрывать от Георгия Всеволодовича, что она делила ложе с князем Владимиром. После всех перенесенных страхов и унижений Саломея была рада тому, что наконец-то обрела в лице князя Владимира сильного покровителя. И опять покой и счастье Саломеи нарушили татары, подступившие к Москве вскоре после захвата ими Ростиславля и Коломны.
— После двухдневного штурма татары разрушили городскую стену в нескольких местах и спалили огнем две башни, — молвила Саломея, завершая свое долгое повествование. — Понимая, что Москва неминуемо падет при следующем приступе нехристей, воевода Филипп Нянко настоял на том, чтобы князь Владимир с несколькими гриднями ночью вышли из города и укрылись в лесу за речкой Неглинкой. Отправляясь на эту ночную вылазку, князь Владимир и меня взял с собой. Едва мы перешли по льду Неглинку и углубились в березняк, как наткнулись на татарский дозор. Мунгалов было всего пятеро, поэтому гридни князя Владимира смогли их быстро перебить. За березняком оказался татарский стан, нам пришлось обходить его стороной, чтобы выйти к густому сосновому бору. — Саломея тяжело вздохнула. — Мы шли цепочкой по глубоким сугробам, захваченных у татарских дозорных лошадей Владимир и его гридни вели в поводу. Неожиданно из-за деревьев посыпались стрелы. На небе была луна, поэтому ночь выдалась светлая. Трое гридней были убиты сразу наповал. Еще трое дружинников и с ними князь Владимир схватились за мечи, когда на них выскочили из засады мунгалы. Нехристей было не меньше дюжины. Мне князь Владимир велел садиться на коня и скакать обратно к реке. — Саломея опять тяжело вздохнула, не смея взглянуть на Георгия Всеволодовича. — Лошадка подо мной оказалась дюже резвая. Она-то и унесла меня, как ветер, от погони в лес. Я долго блуждала по лесу, слыша у себя за спиной волчий вой. Уже утром я выбралась на дорогу, по которой ехали несколько саней с беженцами, спешившими во Владимир. Я пристала к ним, и через два дня оказалась во граде Владимире. А что сталось с Владимиром Георгиевичем, не ведаю, — чуть слышно добавила Саломея.
— Чего уж тут гадать, милая, — печально промолвил Георгий Всеволодович. — Принял смерть сын мой от сабель татарских. Упокой, Господи, его душу!
Великий князь осенил себя крестным знамением. Глядя на него, перекрестились находившиеся тут же Святослав и Сулирад. Перекрестилась и Саломея, которой захотелось расплакаться, до того ей было жаль доброго и благородного князя Владимира.
— Вот что, друже, — обратился Георгий Всеволодович к Сулираду, — подыщи для Саломеи место для ночлега у меня во дворце. Да накорми ее как следует, а то она, чаю, толком ничего не ела за последние несколько дней.
Сулирад молча поклонился великому князю и жестом повелел Саломее следовать за ним. Саломея безропотно повиновалась. Перед тем как выйти из комнаты, освещенной пламенем двух масляных светильников, юная иудейка тоже отвесила поклон Георгию Всеволодовичу.
— Что ж, брат, давай выпьем за упокой души твоего сына Владимира, — сказал Святослав, наливая в чаши греческое вино из медного узкогорлого сосуда. — За его смерть мы жестоко отомстим нехристям! Даст Бог, доберемся и до самого Батыги!
Георгий Всеволодович, не проронив ни слова, поднес чашу к губам и залпом выпил рубиновое терпкое вино. Осушил свой кубок и Святослав.
— Как сказать об этом Агафье, ума не приложу, — печальным голосом проговорил великий князь после долгой паузы. — Агафья души не чает во Владимире. Каково ей будет узнать, что нету его более в живых?
— Оставь Агафью в неведении, брат, — промолвил Святослав, жуя лист квашеной капусты. — Незачем ее расстраивать этим горестным известием, да еще накануне твоего отъезда. Слезы Агафьи подействуют крайне удручающе на ее снох и старших сыновей. А ведь Всеволоду и Мстиславу предстоит оборонять столицу от мунгалов. — Святослав со значением выгнул дугой густую бровь, глядя на старшего брата. — Им тоже для этого дела душевная крепость потребуется. Так что, брат, молчание в этом случае — золото.
— Пожалуй, ты прав, брат, — согласился со Святославом Георгий Всеволодович. — Вот разобью Батыя, тогда и сообщу Агафье о смерти Владимира. На фоне этой победы Агафья легче перенесет горечь утраты сына.
Рассвет еще не забрезжил, когда с глухим скрипом распахнулись тяжелые створы Золотых ворот града Владимира. За городскую стену вышли конные полки, вытягиваясь длинной колонной на заснеженной укатанной санями дороге. В голове колонны среди частокола копий колыхались на морозном ветру багряные стяги с ликами святых угодников. В хвосте конного войска двигались чередой крытые возки на полозьях и груженные поклажей широкие сани-розвальни. Над обозом вздымался пар, вырывавшийся из ноздрей разгоряченных лошадей, впряженных попарно в сани и возки. В предрассветной холодной тишине явственно растекался по округе топот многих сотен копыт, скрип полозьев, зычные окрики возниц.
На верхней площадке белокаменной башни Золотых ворот стояли, кутаясь в длинные плащи, воевода Петр Ослядюкович и два старших сына князя Георгия, Всеволод и Мстислав. Их лица были хмурыми, ибо невеселым у них вышло прощание с Георгием Всеволодовичем. Тот хоть и старался выглядеть бодрым, но вид у великого князя был подавленный и усталый, словно он терзался какими-то мыслями, которыми не решался поделиться со старшими сыновьями и с Петром Ослядюковичем. Всеволод и Мстислав решили, что на отца так подействовала бессонная ночь и свалившиеся на него заботы.
— Скоро воспрянет духом ваш отец, молодцы, — сказал Петр Ослядюкович, взглянув на Всеволода и Мстислава. — Как окажется у него под рукой сильное войско, так и взгляд у него сделается орлиным и речь его зазвучит грозно. Уж тогда-то Георгий Всеволодович рассчитается с Батыем сполна за все свои неудачи!
— За наши неудачи, воевода, — угрюмо заметил Всеволод. — Это ведь мы с Мстиславом потерпели поражение от мунгалов под Коломной.
Было 1 февраля 1238 года.
Глава четвертая
Ядвига Болеславна
Самым младшим братом князя Георгия был Иоанн, которому было тридцать девять лет. Иоанн держал свой княжеский стол в Стародубе, что на реке Клязьме. Стародуб изначально возник при Юрии Долгоруком как крепость в низовьях Клязьмы для защиты Владимира и Суздаля от возможных набегов мордвы и черемисов из приволжских степей. Оказавшись на речном торговом пути из Твери и Владимира на Оку и Волгу, Стародуб со временем превратился из небольшой крепости в довольно крупный город с детинцем, ремесленным посадом и речной пристанью.
