Эдисон Маршалл - Викинг

— Это было бы неплохим оправданием. Ради такого стоило бы сражаться, словно берсерку, пока вся Англия не будет у моих ног.

— А ты хочешь оправдаться? — вмешалась Китти.

— Ты мешаешь разговору хёвдингов, но я отвечу тебе. Мне не в чем оправдываться. Я Оге Дан.

— Тогда ответь великому Хастингсу.

— Хастингс, я нанес тебе смертельную рану, которую нельзя исцелить в мире людей, так что я покину его и отправлюсь на поиски Авалона.

— Тогда прощай, Оге.

Он стиснул рукоять «Мстителя» правой рукой и попытался вытащить его. Но силы быстро оставили Хастингса. Судорога свела его лицо, а затем на нем появилось выражение стыда от неудачи.

— Ты не смог избавиться от него, потому что у рукояти нет навершия, — сказал я ему. — А так как ты, лежащий здесь между жизнью и смертью, неподходящая компания, я пощекочу тебя, чтобы разбудить.

Крепко взявшись за рукоять, я легонько повернул ее. Выступило немного крови, но недостаточно, чтобы отпустить его мучающуюся душу. После глубокого стона лицо его просветлело, словно Молния богов осветила его.

— Я победил тебя, Оге, — сказал он, — теперь лезвие держится не так плотно.

Он вновь взялся за рукоять. Она медленно поднималась верх, подчиняясь его яростной воле. Наши сердца замерли, словно молясь неизвестным богам, сталь покинула плоть, и ярко-алый фонтан брызнул вверх. Он был ярче, чем рубины на коронах христианских королей. Кровь плясала и искрилась на солнце малиновой радугой.

— Прощай, Хастингс Девичье Личико! — крик мой, казалось, потряс небо.

— Прощай, Оге Дан! — откликнулась его отлетающая душа. Было похоже, что собралось эхо со всего мира, повторяя:

— Прощай! Прощай!

Моргана подала мне руку, и я услышал ее голос:

— Я отправляюсь с тобой, Оге, искать Авалон.

Эпилог

Однажды зимней ночью в королевском дворце у очага сидел седовласый певец, грея свои старые косточки. Он мечтательно смотрел в мерцающий жар углей.

— Что ты там видишь, Алан?

— Обрубок руки храбреца.

— Что?

— Прошу прощения. Я задремал. Пора проснуться и продолжить мое путешествие.

— Алан, ты что, проклятый дух, который не имеет права на отдых? Здесь тебя будут кормить и одевать до конца твоих дней!

— Нет, я благословенный дух, и потому я должен быть всюду, где люди имеют уши, чтобы слышать мои песни; и, значит, мое путешествие кончится только с моей смертью.

— Тогда спой нам еще одну песню, прежде, чем уйдешь.

— Я уже пел вам про то, как Оге Дан отправился на поиски Авалона, и как фея Моргана в облике смертной девушки взошла на его корабль, чтобы указывать путь. Можно не сомневаться, что кольцо, которое она ему подарила, наделило Оге вечной молодостью, и, когда они нашли остров, она стала его невестой.

— Почему ты так уверен? Может, она привела его в волшебное царство на дне моря. Что-нибудь было слышно о корабле, на котором они отплыли?

— Мне это неизвестно, — улыбнулся Алан.

— Говорят, тебе довелось побывать в Исландии, а это на полпути к Авалону. Рассказывали также, что тебя туда привез корабль с запада, который потом отплыл обратно. Что ты там делал?

— Искал что-нибудь такое, о чем стоит слагать песни.

— И ты ничего не слыхал об Оге Дане?

— Налей мне чашу вина своей рукой, и я попробую вспомнить.

Алан выпил вино, и его ловкие пальцы забегали по струнам арфы. Он запел песню, которую никто из присутствующих раньше не слышал.

Вот песня, которую он пел под дикие мелодии своей арфы.

— Глядите, земля показалась уже!

Воскликнули спутники Дана Оге.

— А может, то облако?

В здешних морях

Никто не слыхал о больших островах.

— Что скажешь, лапландка?

Сомненья развей.

— На облаке нет ни лесов, ни полей.

Что хочешь поставлю и выиграю спор —

там что-то зеленое радует взор.

— А может, ты чарами гонишь туманы? —

Оге Дан воскликнул, — а, фея Моргана?

— Ты утром познаешь все чары мои

На ложе зеленом сей дальней земли. [2]

Рука Алана замерла и песня оборвалась.

— Это все, что я помню, — сказал он устало. — Так давно это было.

— Ты уверен, что земля, которую они нашли, действительно Авалон?

— Кажется, норманны называют ее «Длинные Берега». Там идут теплые дожди, но иногда выпадает и снег. Но я никогда не сомневался, что это Авалон, и у Оге Дана и его невесты были там удивительные приключения. Ведь если мы, певцы, начнем сомневаться, наступят Сумерки Богов.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Неважно. Мне пора идти.

— На острове жили другие люди? — не отпускал певца эрл.

— Какие-то жили, с красноватой кожей. Вёльва Оге, Китти, считала, что они отдаленно напоминают ее народ; и, кажется, ее племянник Куола женился на одной из их девушек. Если гребцы Оге остались с ним, они, наверное, позабыли своих жен и возлюбленных с Севера и сделали то же самое.

— Там были какие-нибудь животные?

Глаза Алана блеснули:

— Множество удивительных животных!

— Мне бы хотелось побывать там. Это последние известия об Оге и его людях?

— Говорят, что они направились в глубь острова, в страну Голубых Вод.

— Интересно, добрались ли они туда.

— Кто знает? Может, люди, которые когда-нибудь пойдут по их следам, найдут их руны, вырезанные на камнях.

Затем дочь короля, прекрасная девушка, подошла к певцу и, поцеловав его в щеку, повесила золотую цепь ему на шею. Он закутал арфу в плащ и ушел в темноту ночи.

Он не чувствовал холода, потому что на сердце его было тепло. Он вспомнил глаза девушки, которые напомнили ему Моргану. Это было давным-давно.

Тени скрыли его, и осталось только далекое эхо его песни.

Примечания

1

Игра типа лапты.

2

Перевод стихов И. Маневича.