Мария Фагиаш - Танец убийц
Звуки шагов сопровождали его на некотором расстоянии. Он остановился под фонарем, делая вид, что ищет что-то в бумажнике. Его преследователь тоже остановился, скрывшись в тени подъезда. Когда Михаил пошел дальше, человек тоже последовал за ним. Михаил спрашивал себя, кто же его послал — Машин или Александр. И каков был приказ — следить за ним или ликвидировать?
Главное, нужно как можно скорее уйти от преследователя. Это было бы не трудно, найди он коляску, но ближайшая стоянка около Национального театра, а поскольку спектакль уже закончился, шансов найти какие-нибудь дрожки мало. Белградские извозчики были довольно своенравным сословием. То обстоятельство, что в день певческого праздника в их услугах могут нуждаться и в позднее время, совсем не значило, будто они станут работать дольше обыкновенного.
Михаил оказался неподалеку от дома богатого виноторговца, владельца большого винного магазина на улице Короны — теперь эта улица носила имя Драги. Михаил был знаком с этой семьей, потому что когда-то ухаживал за одной из дочерей виноторговца, которая была замужем за виноторговцем и являлась матерью пятерых будущих виноторговцев. Решение нашлось молниеносно: он пойдет через палисадник мимо дома к расположенным позади конюшням. Везде было темно, только в хлеву горела керосиновая лампа. В конце мощеного прохода в ящике для корма, укрывшись мешком с овсом, спал, издавая заливистый храп, конюх. В какой-то момент Михаил подумал разбудить конюха, но громкий храп и пустая бутылка, валявшаяся на полу, разубедили его.
На одной стороне конюшни стояли шесть лошадей, напротив, на соломенной подстилке, лежали молодые бычки и дойные коровы. Михаил освободил стоявшего впереди мерина и осторожно, стараясь не напугать животных, вывел его из стойла Навык опытного всадника и ласковое нашептывание на ухо лошади действовали безотказно. Он вывел лошадь во двор, не разбудив конюха и не потревожив остальных животных. Только вторая ездовая лошадь тихо заржала.
Перед конюшней Михаил остановился и прислушался. За строением был расположен огород, который простирался до параллельной улицы. Его ухо уловило легкий хрустящий звук и скрип двери, вероятно калитки палисадника. Преследователь, наверное, не видел его в конюшне и решил, что Михаил прошел через земельный участок виноторговца на параллельную улицу. Одним ловким прыжком он оказался на спине лошади, втайне гордясь, насколько он еще гибок в свои тридцать семь лет, направил лошадь через передние ворога и галопом поскакал в направлении улицы Драги. Здесь человек словно попадал в другой мир, хотя большие бульвары находились совсем рядом; все казалось мирным и чуть ли не по-деревенски заснувшим. Погрузившись в мысли о событиях шестилетней давности, Михаил вспоминал, что никогда не проходил мимо дома, куда он сейчас стремился, без того чтобы не почувствовать боли и гнева. Это был дом под номером 16, где Драга жила в качестве официальной любовницы Александра. После ее замужества туда переехала вся родня Луньевицей: старшая сестра Мария Кристина Петрович со своим сыном Георгием, обе младшие сестры — Войка и Георгина, а также братья — Никола и Никодим.
Как всегда, перед домом стоял на посту одинокий солдат. Он, очевидно, мог вздремнуть стоя, по-лошадиному, потому что при появлении Михаила встрепенулся в испуге, как тот, кого звон будильника вырывает из глубокого сна. Солдат растерянно уставился на спешившегося капитана, затем скинул с плеча винтовку с примкнутым штыком и наставил ее на Михаила. Как ветку, мешающую пройти, Михаил отодвинул винтовку и руку солдата в сторону.
— Держи лошадь, — сказал он и сунул ему повод. — Есть кто-нибудь в доме?
Выходившие на улицу окна были темны, горит ли свет на другой стороне, увидеть было нельзя.
Глаза солдата бегали с лошади на Михаила и обратно. Для военного в парадной форме он выглядел довольно потрепанным, но тон, которым он говорил, несомненно, выдавал в нем офицера.
— Не могу знать, господин капитан. Молодые дамы вместе с господами капитанами недавно ушли. Мадам Петрович должна быть дома.
Михаил позвонил, несколько подождал, затем позвонил другой раз. Наконец послышались нерешительные шаги, и дверь немного приоткрылась. Несмотря на темноту, Михаил узнал повариху-хорватку, которая готовила для них с Драгой, когда они жили в домике недалеко от офицерского клуба.
— Езус-Мария, господин капитан Василович! — закричала она, толком не зная, радоваться ей или бояться. Дело в том, что тогда от него сбежала не только госпожа, но и она сама тоже.
Михаил толкнул дверь.
— Дай мне пройти, Йованка. Мне нужна мадам Петрович.
— Она уже легла спать.
— Тогда разбуди ее. Живо! — Увидев, что она медлит, он закричал: — Давай, поторопись!
Он вошел в коридор и закрыл дверь.
Уходя, повариха включила свет в прихожей. «Так вот какой дом выбрал король для любовного гнездышка», — подумал Михаил. В шкафах вдоль стен стояли банки с вареньем. Открытые двойные двери вели в салон и столовую, меблированные в стиле модерн, который Михаил всегда находил мерзким, хотя в богатых домах Вены и Будапешта модерн был весьма популярен. Этот холодный мелкобуржуазный стиль, совершенно не подходил для такой женщины, как Драга, с ее изумительными зелеными глазами и мягким чувственным телом женщины из гарема. Для Александра же, с его пенсне, длинными конечностями, угловатыми коленями и нелепым животом, напротив, этот интерьер подходил как нельзя лучше.
Где-то скрипнула дверь, зажегся свет и послышались взволнованные женские голоса. Наконец в комнату вошла старшая из сестер Луньевица, полноватая, но отнюдь не неприятная карикатура на Драгу, и с неодобрением взглянула на Михаила.
— Вы выбрали довольно странное время для визита, капитан Василович. На первом заседании скупщины должны были принять закон, гарантирующий всем Луньевицам неприкосновенность. — Мария уже тренировалась в позах, с которыми она будет соответствовать своему будущему королевскому статусу. — Я спросила Йованку, не пьяны ли Вы. Ради всего святого, что…
Он перебил ее:
— Дайте мне ручку и бумагу. Я должен написать Драге записку.
Мария осуждающе нахмурилась и скрестила руки на пышной груди.
— Я полагаю, что ее величество…
Он схватил ее за плечо.
— Лист бумаги! Достаточно карандаша. Кто-то должен передать письмо Драге, причем срочно. Поймите же, это очень важно. Не для меня, а для Драги.
Его тон сломил сопротивление, Мария послушно прошла в салон, к столику, в ящике которого лежали карандаши и стопка бумаги.
— Хватит этого?
— Более чем.
Он лихорадочно написал: «Попытка провалилась. Немедленно отправляйтесь в Землин. Мика». Затем вложил листок в конверт и заклеил его.
— Кто сможет отнести письмо? Это должен быть тот, у кого есть возможность появляться в Конаке, не вызывая подозрений. Тот, кто ходит туда каждый день. Как насчет Ваших братьев? Часовой сказал, что они ушли. Когда, думаете, они должны вернуться?
— Они оба в Конаке, вместе с младшими сестрами приглашены на ужин.
Она положила конверт в карман халата.
— Я не знала, что Вы в Белграде, думала, Вы вообще переехали за границу.
Он начал терять терпение:
— Позаботьтесь, наконец, о том, чтобы кто-нибудь передал Драге записку, Мария! Если бы я мог, передал бы сам, но это невозможно.
— Что там содержится?
— Для Вас это не имеет значения. Важно только, чтобы Драга получила записку немедленно, причем лично. Речь идет о жизни и смерти — о ее жизни.
В какой-то момент он подумал, не рассказать ли Марии обо всем, но тут же выбросил это из головы. Мария Кристина была слишком глупа и доверия не заслуживала. В конце концов до нее стало доходить, что в записке сообщается о чем-то значительном, и она сказала:
— Дома мой сын Георгий. Он приболел, но он единственный, кого я могу послать. Однако не лучше ли подождать, пока братья не вернутся домой?
— Нет, нельзя терять ни минуты! Скорее поднимите Вашего сына с постели.
— Хорошо. Сейчас я его пришлю.
— На случай если его спросят в Конаке, кто его послал, — ни слова обо мне, ясно? Лошадь, которую снаружи держит часовой, нужно вернуть Бранковичу, виноторговцу. Скажете, что она просто бегала по улице. А сейчас поднимите скорей Георгия и отправляйте его.
Наконец Мария Кристина окончательно поверила, что капитан Василович не свихнулся и не пьян.
— Хорошо, Мика. Все будет сделано.
Она направилась в комнату сына, но на пороге остановилась и спросила:
— Драга в опасности?
— Нет, если получит мою записку, — ответил Михаил. — Я должен идти. Есть тут задний выход?
— Да. Через кухню. Йованка Вам покажет.
Кухарка подслушала все в коридоре.
— Неважные дела у короля и мадам Машиной, да? — спросила она Михаила, провожая его по коридору.
