Роберто Пайро - Веселые похождения внука Хуана Морейры
– Рядом с рынком? В переулке Меркадо-дель-Плата?
– Да, там.
Из всех помех в моей жизни эта была ничтожнейшей, ведь на «Фейерверк» никто не обращал ни малейшего внимания, однако она обеспокоила и взбесила меня, когда я постепенно пришел к мысли, что от этой нескромности, от этих обвинений зависело все мое будущее… Я надел шляпу и, как всегда, предоставив гостям свободу оставаться или разойтись по домам, отправился на прогулку по самым пустынным улицам, размышляя о том, как следует мне поступить.
Неожиданно для самого себя я оказался на улице Карабелас. Я вошел в таверну. Заказав кофе, который оказался мерзким бобовым отваром, я спросил, не приходил ли дон Маурисио…
– Какой дон Маурисио?
– Ривас. Молодой человек, который здесь ужинает.
– Тот, что пишет «для» газеты?
– Он самый.
– Не приходил еще.
Я стал ждать, не давая воли нервам.
Наконец я увидел, как вошел юноша, вероятно, похожий на меня времен первых моих подвигов в Лос-Сунчосе. Я подозвал официанта.
– Это он?
– Нет. Это его приятель. Все они похожи друг на друга…
Через полчаса он сам указал мне на молодого человека, черноглазого и черноволосого, как Тереса, с мягкими, как у Тересы, манерами и выражением лица, но совершенно особым взглядом, нежным и в то же время героически решительным.
– Вы Маурисио Ривас?
– К вашим услугам. С кем имею честь?
– Вы говорите с человеком, которому, по вашим словам, не желаете зла.
– Не понимаю… – проговорил он с удивлением.
– Найдется ли у вас две минуты для незнакомца? В таком случае, будьте любезны, присядьте…
Он сел. Его мягкая робость не вязалась с напористой силой статьи.
«Ну и порох, – подумал я, – если я внук Хуана Морейры, то ты его правнук!..»
Он сидел спокойно, не догадываясь и даже не подозревая, какое открытие ждет его.
– Выпейте стаканчик вермута.
– Хорошо. Но товарищи ждут меня, чтобы поужинать вместе, – добавил он. – Я хотел бы знать, чему обязан честью…
– Я прочел вашу статью в «Фейерверке». Она отличается энергией, но кажется мне несколько преувеличенной. Вы добьетесь успеха в журналистике, и у меня есть основания дать вам один совет…
– Да? – проронил он, отхлебнув глоток вермута.
– Вам следует глубже знать людей, на которых вы нападаете, чтобы не причинить себе непоправимый вред своей юношеской предвзятостью.
– Сеньор, – сказал он, встав с места и собираясь уходить, – в данный момент я не расположен слушать лекции по литературе и журналистике…
– Отлично сказано, – воскликнул я, ласково взяв его за руку. – Отлично сказано, и не будь я тем, кто я есть, я бы не давал вам советов.
– Кто же вы? – спросил он, вспылив.
– Я Маурисио Гомес Эррера.
Он замер, открыв рот. Я продолжал мягко и спокойно, уверенный, что моя опытность восторжествует над этим детским простодушием:
– И если бы вы посоветовались об этой статье со своей мамой, с доньей Тересой, вы бы никогда ее не написали или, по крайней мере, не напечатали… Мы друзья… близкие друзья с вашей мамой… с самого детства… и позже.
– Это не мешает…
– Спросите у нее…
– Разум сильнее чувства, у каждого времени свои требования…
– Чувство долга неизменно.
– Вы хотите сказать?… – крикнул он.
– Молчание!
Я встал и, расплачиваясь с официантом, произнес спокойно и внушительно:
– Поговорите с Тересой, Маурисио.
Он окаменел, словно пораженный громом.
На следующий день я просмотрел «Фейерверк»; обещанного продолжения статьи не было. Зато к вечеру я получил записку, подписанную «Т. Р.»:
«У вас есть разум, но нет чувства. Жизнь принадлежит вам. Бедного мальчика узнать нельзя, с тех пор как он понял. Но жить, убивая других, – наверное, это несчастье».
Меня охватил ужас, я вышел из кабинета, бросив записку на пол. Успокоившись, я вернулся и сжег ее, безжалостно, почти с яростью.
Какая глупость! Неужто из-за пустых сентиментальных рассуждений человек должен отказываться от своих великих замыслов или позволить кому угодно оскорблять себя!..
Уккле под Брюсселем, 9 декабря 1910 г .
Примечания
1
Все сказанное неправда. Он не носил этого имени, не родился в Лос-Сунчосе, не происходил из этой провинции, и годы его деятельности определены неточно. Внести такую неясность – ничуть не умаляющую полной психологической достоверности рассказанного – пожелал он сам, вручая переписчику черновик своих воспоминаний, который затем взял обратно и уничтожил. При переписке рукописи переписчик, получив, разумеется, на то разрешение, пользовался полной свободой, – возможно, в ущерб непринужденному беспорядочному повествованию, – исправляя стиль, скрывая подлинное место действия, придавая участникам другие внешние черты, изменяя время событий, добавляя новые сцены и пейзажи, вставляя, наконец, – но с соблюдением известной меры, – назидания, комментарии и размышления... Помог ему в этом сам герой во время долгих доверительных бесед, которые вели они в Европе; помогли также иные из современников, и друзья и недруги, а кроме того, его собственное воображение и индуктивный метод – незаменимый логический метод для ошибочных выводов.
Такая «шлифовка» может объяснить, почему персонажи почти не употребляют привычного для них креольского жаргона, а также оправдать те или иные мнения, странные в устах героя, достаточно безнравственного, несколько циничного и почти всегда склонного к иронии. Добросовестность переписчика вначале побудила его, именно во избежание таких несоответствий, предложить следующий выход: повести рассказ от третьего лица и тем самым сделать его менее односторонним. Гомес Эррера наотрез отказался, заявив, «что это хорошо для романов», и запретил также изменить название, хотя страницы эти отнюдь нельзя назвать ни «веселыми», ни «похождениями», равно как и героя не назовешь «внуком» Хуана Морейры. Несомненно будут замечены и некоторые анахронизмы; в общем, одному дьяволу известно, что получится в результате всех этих запретов; переписчик умывает руки и снимает с себя всякую ответственность, ограничиваясь подтверждением, что великолепный почерк этот принадлежит ему. – р. х. П. (Прим. автора.)
2
Пикапика – лиана с жгучими, как у крапивы, листьями.
3
См: «Индийский город» Хуана Агустина Гарсиа. (Прим. автора.)
4
своего рода (лат.).
5
Уединенный сад (лат.).
6
Внезапность (лат.).
7
Чирипа – типичная одежда гаучо, штаны из целого куска полотна.
8
Смесь полынной настойки, оршада и воды, принятая в те времена и называвшаяся «швейцарской»… потому что полынную настойку привозили из Швейцарии. (Прим. автора.)
9
Jesus Hijo de Dios Salvador – Иисус сын божий, Спаситель (исп.).
10
Обучая по книге (лат.).
11
Дом, описанный в романе испанского писателя Бенито Переса Гальдоса (1843–1920) «Наполеон в Чамартине».
12
Кто или который (лат.).
13
Человек, всем обязанный самому себе (англ.).
14
Вискача – американский заяц, живет колониями в глубоких норах, соединенных подземными галереями.
15
Чурраскито – традиционное блюдо жителей пампы» мясо, жаренное на древесных углях.
16
Анчорена Хуан (1829–1895) – аргентинский латифундист, скотопромышленник, богатейший человек своего времени.
17
Сармьенто Доминго Фаустино (1811–1888) – аргентинский писатель, философ, государственный деятель, автор книги «Факундо. Цивилизация или варварство». Авельянеда Николас (1836–1885) – аргентинский политический деятель, президент страны в 1874–1880 гг. Роусон Гильермо (1821–1890) – аргентинский ученый-медик, общественный и государственный деятель, прославившийся как выдающийся оратор. Митре Бартоломе(1821–1906) – аргентинский государственный деятель, историк, президент страны в 1862–1868 гг. Велес Сарсфильд Далмасио (1798–1875) – аргентинский юрист, создатель гражданского права Аргентины, политический деятель.
18
Кастелар Эмилио (1832–1899) – испанский писатель, оратор, политический деятель, в 1873 г. – президент провозглашенной в Испании республики.
19
Даю, чтобы и ты дал (лат.).
20
Порочная душа (лат.).
21
Сильнодействующий яд, не имеющий ни вкуса, ни цвета, ни запаха, которым пользовались представители рода Медичи.
22
Молитва после исповеди (лат.).
23
