Борис Тумасов - Гурко. Под стягом Российской империи
К обеду прискакал от Столетова поручик Узунов с донесением: батальоны и дружины, сбив турецкие пикеты и заслон с Караджи, оседлали гору.
Скобелев доволен.
— Отлично, поручик, отлично!
Генерал Гренквист предложил объявить привал, дать солдатам передышку.
— Что вы, генерал, о каком привале речь? Полковник Ласковский, берите два батальона казанцев и в авангард колонны.
— Ваше превосходительство, — Ласковский достал карту маршрута, — из описаний разведки и болгарина Славейкова от горы Чуфут дорога раздваивается, западный спуск крут, восточный более удобен.
— Какой спуск вы изберете, полковник?
— Западный, ваше превосходительство, ибо восточный выведет в долину реки Голяна Варвица, а движение по ней просматривается неприятелем с шипкинских позиций.
— Разделяю ваше мнение, полковник. Нам необходимо занять Иметли до подхода таборов Вессель-паши. — Действуйте, полковник.
Скобелев повернулся к Гренквисту:
— Генерал, ускорьте движение колонны…
Преодолев крутой спуск, отряд Скобелева вступил в деревню Иметли. Следующий этап плана — наступление правой и левой колонн на села Шипка и Шейново.
Михаила Дмитриевича тревожила мысль, удастся ли Святополк-Мирскому перевалить через Балканы, ведь генерал Гурко уже в Забалканье.
Скобелев вспомнил, как накануне взятия Плевны у них с Гурко шла речь об скончании войны, и Иосифа Владимировича беспокоила судьба мира, отношение Европы к победе России.
— Знаете, Михаил Дмитриевич, в молодости я увлекался охотой, — говорил Гурко. — Так вот, если удалось подстрелить крупную дичь, не оставляй ее на земле, к утру шакалы утащат. В данном случае европейские правительства выступят в роли тех шакалов. Нас, Россию, впереди ожидают политические баталии. — Гурко пригладил бороду. — И у России попытаются урезать мир, какой Порта подпишет с нами. Надежда на канцлера Горчакова.
Правая колонна едва спуск завершила, а Радецкий уже телеграфировал главнокомандующему: «Генерал Скобелев сегодня займет Иметли. Завтра (8 января) обе колонны атакуют деревню Шипку…»
И тут же командир Балканского отряда, опасаясь удара по правой колонне с тыла таборами Сулейман-паши, просит великого князя Николая Николаевича начать наступление отрядом генерала Карцева и обезопасить Скобелева.
Ответ начальника штаба Непокойчицкого обнадежил, Карцев разгромил противника на Троянском перевале, взял Троян и движется на Текию.
Радецкий и удивился, и по-доброму позавидовал Карцеву — взять тот перевал, о котором прусский генерал Мольтке предрекал:
«Тот генерал, который вознамерится перейти через Троян, заслуживает имя безрассудного, потому что достаточно двух батальонов, чтобы задержать наступление целого корпуса…»
Неожиданно в диспозицию Балканского отряда вмешался Святополк-Мирский, сообщивший вечером, что запаздывает и прибудет к Шипке лишь к полудню. Пришлось Радецкому посылать ночью офицера связи и поставить в известность Скобелева, на что тот передал: «Завтра в полдень атакую Шипку теми силами, которые могу собрать…»
Первым сведениям о передвижении колонн Балканского отряда из Топлеша на Иметли и из Травны на Сельцу Вессель-паша не придал значения, посчитав передвижение русских отвлекающим маневром генерала Радецкого, дабы выманить таборы из укрепленного шипко-шейнинского района. Перебросит Вессель-паша таборы к Иметли и Сельцам, а тем временем основные силы Балканского отряда через Шипкинский перевал обрушатся на лагерь и овладеют укреплениями.
И Вессель-паша не осмелился вывести таборы. По мнению английских инженеров и советников, руководивших постройкой турецких укреплений, Шипко-Шейнинский лагерь представлял неуязвимую крепость. Оборона строилась с учетом местности. Северную сторону полукольцом охватывали скаты Балкан. Ближе к Шейново холмистая равнина. На курганах батареи, сто четырнадцать редутов, многочисленные траншеи кольцом в две-три линии опоясывали Шейново и Шипку. Под командованием Вессель-паши сорок таборов пехоты, двадцать шесть эскадронов и восемьдесят три орудия готовы отразить наступление Балканского отряда…
Последующие сведения, доставленные Вессель-паше с пикетов, не были успокаивающими: отряды Святополк-Мирского и Скобелева значительные и, теперь уже было несомненно, носят отвлекающий характер. Вессель срочно запросил у Сулейман-паши дать согласие на отвод армии. На что Сулейман-паша ответил категорично: «Не оставляйте позиций, которые мы с вами защищаем…»
Иного Вессель и не ожидал: ему отведена роль оттягивать на себя Балканский отряд, пока Сулейман-паша выведет главные силы от Филиппополя к Адрианополю. Шипко-Шейнинская группировка обречена, Вессель-паша понимал это и был готов сопротивляться до последнего аскера…
Вессель-паша надеялся, что, наступая на правую колонну Балканского отряда с тыла, Сулейман облегчит положение Шипко-Шейнинского отряда, однако и эта надежда рухнула — генерал Карцев, перейдя Троян, прикрыл Скобелева…
Командный пункт Вессель-паши на господствующем над всеми позициями кургане изрыт траншеями, ходами сообщений, накатами, а на самой вершине кургана батарея стальных крупповских орудий. У западного подножия Косматей штаб и резерв.
В полночь Вессель-паша созвал бригадных генералов. В землянке стены и пол в коврах, горят в серебряных плошках фитили, чадят бараньим жиром.
Поджав ноги, генералы восседали на мягких подушках. По правую руку от хозяина с ловкостью правоверного умостился английский полковник рыжий Этли-паша, милостью султана зачисленный в турецкую службу, по левую — седобородый мулла, голову которого венчала большая белая чалма.
Велев окурить землянку восточными благовониями, Вессель-паша обратился к бригадным генералам.
— Аллах послал нам горькое испытание.
— Аллах! — мулла воздел руки.
Вессель пригладил бороду, по-рысьи стрельнул глазами в англичанина.
— Наши уши слушают тебя, мудрый советник Этли-паша. Что нам делать, когда гяуры двинулись на нас с востока и запада? Как две руки, они вцепятся в наше горло.
Англичанин заерзал на подушке.
— Русские совершили невозможное, перевалив через Балканский хребет. Не удивительно, они прорвут нашу неприступную оборону.
Недовольный ропот оборвал речь англичанина.
— Мы ожидали от тебя, Этли-паша, иного ответа, — заметил Вессель.
— Если мы не получили ответа от достойного Сулейман-паши кроме одного — защищаться, о чем могу сказать я? — Англичанин пошевелил рыжими бровями.
— Мудрость Аллаха не покинет нас, — мулла прижал ладонь к сердцу.
— Аллах! — хором пропели генералы. — Нам остается сразиться с гяурами.
— Да будет так, — Вессель-паша прижал руку к груди. — Мы задержим колонну Святополк-Мирского и нанесем удар по Скобелеву-паше. Я пока не знаю, что задумал этот генерал на белом коне, но мы бросим против него наши основные силы, а если потребуется, то и резерв.
Получив диспозицию с вечера, Столетов поднял ополченцев, едва рассвело, и, отдав приказ командирам дружин накормить воинов горячей пищей, в сопровождении поручика Узунова поскакал на розыски Скобелева.
Дорога запружена войсками. Солдаты скалывали лед, расчищали путь. Обогнали владимирцев. Шли батальон за батальоном.
Утро морозное, за лицо и руки хватает.
— Кажется, обойдемся без снега, — сказал Столетов поручику. — Нам он не ко времени.
А про себя подумал, что бой будет тяжелый и не короткий, слишком сильно укрепились турки.
В ополченцах Николай Григорьевич уверен, не подведут. С каким воодушевлением выслушали они приказ, когда выступали из Топлеша. Построенные в каре, они стояли недвижно, а он, Столетов, выделяя каждое слово, читал четко, хотя и сам, как и дружинники, чувствовал волнение:
«Нам предстоит трудный подвиг, достойный постоянной и испытанной славы русских знамен. Сегодня начнем переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь в виду неприятеля через глубокие снеговые сугробы. Нас ожидает в горах турецкая армия, она дерзает преградить нам путь…
Болгарские дружинники! В битвах в июле и августе вы заслужили любовь и доверие ваших ротных товарищей, наших солдат — пусть будет так же и в предстоящих боях. Вы сражаетесь за освобождение вашего отечества… Ваше отечество велит вам быть героями!..»
И ополченцы воодушевлено запели, будто гимн:
Балканы, Балканы,Родные Балканы…
Вместе с войниками пел и Столетов.
Дорогу от Лысой горы прикрыли стрелковый батальон и дружина. За передовыми пикетами нагнали Скобелева с начальником штаба генералом Куропаткиным в сопровождении эскадрона драгун. У Горячей Варвицы саперы наводили переправу, пробовали лед.
