Нид Олов - Королева Жанна. Книги 1-3

В день побега к королеве был вызван ее личный парикмахер. Ему было сказано, что делать, и он без тени удивления, как и надлежит придворному, превратил три девичьи головы в мальчишечьи. Графиня Альтисора присутствовала при этой операции и переодевании. «Вас совершенно не узнать, — сказала она, — даже мне, которая видела все ваши метаморфозы». — «Я не понимаю вас», — ответила Жанна по-французски. «Я хочу сказать, что вы очень мужественно выглядите, виконт, несмотря на ваши юные годы», — также по-французски сказала графиня Альтисора.

Она хотела поцеловать руку виконту, но он подставил ей лоб. «Поцелуйте меня, как мать, мадам», — сказал он. Графиня поцеловала; юноша обнял ее, на секунду прижался к ней и сам поцеловал ее в висок; то ли он вошел в роль, то ли Жанна, живущая в его обличии, вдруг почувствовала в движении графини, которая была почти вдвое старше ее, совершенно незнакомую ей материнскую нежность. Графиня, казалось, и сама прониклась теми же чувствами: ласково отстранив от себя виконта, точно и в самом деле мать сына, она прошептала ему: «Ну, иди же, мой мальчик». Затем она так же нежно расцеловала юношей и посветила им, пока они спускались в подземный ход.

Выйдя на тропинку, среди высокой некошеной травы, испанцы вынули свои кинжалы. Трава шелестела в ночном сумраке, и от этого невнятного шепота всем стало не по себе. Тем не менее и дон Родриго, и дон Алонсо заспорили — кому идти вперед? Этой чести добивался каждый. Виконт, у которого не было никакого оружия, велел дону Родриго идти первому, поскольку тот знал дорогу. Дон Алонсо замыкал шествие.

Они перешли мостик, углубились в лес и у Большого камня услышали:

— Infixus sum in limo profundi…

— Et non est substantia[68], — откликнулись они в один голос, и перед ними появился лейтенант Бразе.

Итак, все было продумано, вплоть до пароля и лозунга, подобных тем, какими пользуются иезуиты и члены конгрегации Мури. Иностранцы ощупью, с помощью лейтенанта Бразе, взобрались на лошадей, получили от него свое оружие и, кутаясь в плащи от ночной свежести, двинулись к дороге.

Эти и еще многие другие очаровательные мелочи последних дней с наслаждением перебирала в своей памяти Жанна, едущая верхом к замку Лафен в обличии виконта де Рошфора. Ей было легко, ничуть не клонило в сон после длительной поездки и выпитого вина. Дорога, шедшая полями и перелесками, втекла в дубовую рощу, и скоро всадники увидели замок Лафен в конце длинной прямой аллеи.

Замок был построен уже в те времена, когда дворяне были приведены к миру и отучены затворяться в своих жилищах, точно коршуны на скалах. Правда, перед ним был неширокий канал с подъемным мостиком, но это было сделано скорее для проформы, нежели для защиты, — за таким рвом нечего было и думать отсидеться. Самое здание было стройное, вытянутое тремя этажами кверху; две тонкие башни подчеркивали центральный ризалит с парадным входом. На их острых главах трепетали флаги — королевский и личный штандарт хозяина.

Домик, во всяком случае, было не стыдно показать иностранцам. Виконт де Рошфор, любезный, как и подобает французу, сделал хозяину должный комплимент:

— У вас очаровательный замок, месье, он так и манит посетить его. И парк у вас превосходный.

Они не проехали еще и половины аллеи, как в замке их заметили. Скрытые деревьями, бухнули две пушки, на крыльцо высыпала толпа народу. Навстречу им кто-то скакал верхом.

— Делагарди! — возопил Сивлас. — Привет брату во Квинтэссенции!

— Воистину так, и да сгинут нищие духом, клирики и Пушистые Коты! — отвечал, подскакав, молодой человек в расстегнутом красном колете. Однако, заметив незнакомые лица, он молниеносно застегнулся и раскланялся, назвав себя на хорошем французском языке. Ему представили иностранцев.

— Где вы пропадали, друзья мои? — заговорил он, как только церемония была закончена. — Ребята приготовили вам чудный встречный марш, разучивали-разучивали, надоело… Есть хотим… Фу ты, а где же Алеандро?

— Алеандро в Америке, — мрачно сказал Хиглом.

— Вот как! — Делагарди, казалось, не удивился. — И давно?

— С утра. Он познакомил нас с этими господами… один из них, виконт де Рошфор, оказался магом и послал нашего лейтенанта в Америку за земляными яблоками….

— Отлично! — закричал Делагарди. — Месье виконт, когда же он вернется, разрешите узнать?

— По моим расчетам — вот-вот, — сказал виконт. — Но ваш собрат, мэтр Хиглом, не верит в чудеса.

— Хиглом! — ужаснулся Делагарди. — Ты не веришь?!

— Да что вы, с ума посходили! — разъярился Хиглом.

Делагарди сочувственно посмотрел на него и покачал головой:

— Он закоснел и закоренел. Это ужасно.

Иностранцы чуть не расхохотались во весь голос.

Когда они въехали на мост, оркестр на лужайке перед замком поднял невообразимый грохот и вой. Впереди стояли трое пантагрюэлистов: здоровенный парень с бесхитростным крестьянским лицом — Веррене, который старательно работал на волынке; рядом с ним — Атабас, похожий на лисицу в студенческом плаще и берете, дул в кларнет; сияющий, наряженный, как картинка, маркиз Магальхао, играя талией, виртуозно вызванивал на гитаре. Остальные музыканты были из вассалов и слуг графа — с лютнями, охотничьими рожками и литаврами.

Иностранцы не успели толком разглядеть и расслушать этот великолепный оркестр, когда Сивлас завопил:

— Едет! Скачет! Проиграл, Хиглом, проиграл!

Музыка замешалась и смолкла. Все смотрели в конец аллеи, где виднелся галопом скачущий всадник. Скоро стало ясно, что это действительно лейтенант Бразе. Сивлас и Делагарди торопливо объясняли всем, в чем дело. Никто из приехавших даже не спешился; один Хиглом соскочил с лошади и стоял как олицетворенное сомнение.

Лейтенант Бразе ураганом промчался по мосту.

— Есть! — крикнул он и словно взорвал пороховой погреб: — Урраа! Чудо!

За седлом у него были две сумки, он сбросил их наземь: «Вот».

Все кинулись — в сумках были странные плоды, почти никем доселе не виданные. Они были круглые, совсем свежие, белые, желтоватые и розовые, еще хранящие влажный холод земли.

Хиглом медленно подошел. Ему молча дали дорогу Он присел на корточки перед сумками, потрогал плоды, попробовал их ногтем и даже на зуб. Он не мог не узнать их.

— Так, — сказал он наконец среди мертвой тишины.

Лейтенант Бразе жестом предупредил новый взрыв криков.

— Смотрите, — снова сказал он, снимая с перевязи кожаный мешочек. Он вынул оттуда горсть коричневых зерен и медленно, чтобы видели все, пересыпал обратно Хиглом протянул руку, и лейтенант Бразе отдал ему мешочек. Хоть лопни, хоть тресни, кофейные зерна были самые настоящие.

Великий Кулинар поднял глаза на виконта де Рошфора.

— Месье, вы победили, — серьезно сказал он.

Все зашумели было, но он поднял руку.

— Месье, — сказал он, — факт налицо, и чудо неоспоримо. Эти плоды суть подлинные плоды Америки. Заметьте, виконт, я ничего не спрашиваю, ибо я понял теперь, что о чудесах не болтают, но должен заявить вам — в чудеса я все-таки не верю, в природе им нет места.

— В чудеса не обязательно верить, мэтр Хиглом, — ответил виконт, — но к ним обязательно следует относиться легко. Самое смешное во всем этом, вероятно, то, что и сам я, хотя и сотворяю чудеса, не верю в них, как и вы.

Эти слова были приняты в хохот и аплодисменты. Засмеялся и Хиглом — открыто, освобожденно.

— В таком случае, месье, мы с вами будем друзьями! — воскликнул он, помогая виконту сойти с лошади.

Снова грянула дикая музыка, началась суматоха, и пушки бабахнули еще раз в знак того, что славное общество пантагрюэлистов опять в сборе.

Глава XXIV

ТРИНК[69]

Motto:

Будь проклят, кто не знал пиров!

Пантагрюэлисты, как видно, понимали толк и в искусстве здорового сна, и иностранные гости от них не отстали. Впрочем, накануне они засиделись довольно поздно, и кроме того, почти у всех за плечами была бессонная ночь.

Дон Родриго поднялся первым, оделся и вышел в зал, который занимал почти весь нижний этаж замка. Здесь его встретил мажордом, который объяснил ему, что его светлость граф еще почивают, а мэтр Хиглом с рассветом на ногах и возится в кухне. Дон Родриго от нечего делать направился туда.

Великий Кулинар восседал посреди кухни, точно король, в белом фартуке и колпаке, помахивая шумовкой, и командовал:

— Эту кастрюлю прочь с огня, довольно ей кипеть! Ну, где же баранья нога? Так. Ты нашпиговал ее чесноком? Я ведь показывал тебе, как это делается… Вот недотепа, прости Господи… Ага, перемыли салат? На сито, дайте ему стечь! Микаэль, исчадие ада, не смей жрать земляные яблоки сырьем!.. Эй, мальчик, как тебя — сбегай принеси смородинного листа посочнее, да живо!