Джеймс Клавелл - Тай-Пэн
– Любому, кого я пошлю.
– Нет.
– Или мне, приятель? – вставил Скраггер.
– Нет. By Квоку или By Фан Чою. В открытом море.
– Почему? – встревоженно спросил By Квок. – А? Почему? Какую дьявольскую хитрость ты задумал?
– Это будет твой корабль. Я не собираюсь передавать такого красавца кому-то другому. Где твое лицо, а?
– Согласен, – сказал By Квок наконец. – Только без предательства, клянусь Богом, или ты заплатишь.
Струан презрительно скривил губы и направился к двери, но Скраггер преградил ему дорогу:
– Ты даешь священную клятву, Тай-Пэн?
– Я уже дал ее Дзин-куа. Ты знаешь цену моему слову, клянусь Богом!
– Благодарствуй, Тай-Пэн.
Скраггер кивнул By Квоку и шагнул в сторону.
– Видя, как ты соглашаешься на все так, вроде бы славно и по-дружески, Тай-Пэн, – заговорил By Квок, – мой отец посылает тебе подарок и письмо. – Он махнул рукой Скраггеру, который открыл морской сундук, достал оттуда сверток и протянул его Струану.
В свертке оказался флаг – переплетенные Лев и Дракон. И судовой журнал. Судовой журнал пропавшего «Багрового Облака».
Струан раскрыл его и нашел последнюю страницу:
«Ноябрь, 16-е. Полдень. 1Г23'11» СШ 114Г9'8'' ВД. Шторм продолжается, 11 баллов. Прошлой ночью в три склянки во время полуночной вахты унесло штормовые паруса и поломало мачты. Наш корабль бросило сюда, на рифы Тизарда, где, по милости Божьей, он и застрял с оторванным килем и дырой в корпусе.
Ноябрь, 18-е. Четыре часа. На горизонте появились четыре джонки направлением ост-норд-ост. Закончены последние приготовления к тому, чтобы оставить корабль.
Ноябрь, 18-е. Пять часов. Четыре джонки поменяли курс и направляются к нам. Я раздал мушкеты. Постарался подготовить пушки, но крен корабля не позволяет нам воспользоваться ими. Приготовились, как могли. На случай, если это пираты.
Ноябрь, 18-е. Восемь часов. Нас атаковали. Пираты. Мы отбили первый штурм, но они…» Здесь запись обрывалась.
Струан закрыл книгу.
– Вы убили их всех?
– Эти джонки не были частью нашего регулярного флота, приятель. По крайности, большую часть года.
– Вы убили их всех?
– Они сами умерли, Тай-Пэн, меня там не было.
– Ты знаешь повадки некоторых из этих оборванцев, Тай-Пэн, – сказал Скраггер. – Если бы это были люди By Фан Чоя, зачем бы он стал возвращать тебе журнал, а? До By Фан Чоя дошли слухи. Он послал меня посмотреть, что к чему. Людей на корабле не было, когда я туда добрался. Тел тоже. Никого.
– Ты ограбил судно?
– Тебе известны морские законы, Тай-Пэн. Он потерпел крушение и был оставлен командой. Мы спасли половину твоего груза. Шестнадцать пушек и порох с ядрами.
– Где хронометр?
Скраггер вскинул брови:
– Что за вопрос, на моей джонке, конечно, хотя я и не знаю, как с ним обращаться. Пока. Кто нашел, тот и хозяин, а? Все честно, как будто? Но ты знаешь, Тай-Пэн, ты знаешь, что натворили эти Богом проклятые мерзавцы? Они дали ему остановиться. Представляешь! Святая правда. Они его просто не заводили. У нас несколько недель ушло на то, чтобы найти купца с лондонским временем. Американец это был, «Бостонская Ласточка». – Он захохотал, вспоминая об этом случае, потом добавил: – Четверо ребят из его команды решили присоединиться к нам.
– А остальные?
– Спустили их на плот у Филиппин. Недалеко от берега. Даю слово, что так и было. Не то три, не то четыре недели назад.
By Квок задвигался на подушках, благодушно почесываясь.
– И последнее, Тай-Пэн. Отец сказал: «Десять тэйлов с корабля за безопасное плаванье – это совсем не много. Десять тэйлов с корабля, и британский флаг будет под защитой By Фан Чоя». Как мы слышали, у вас теперь новое место появилось, здесь, на Гонконге. Передашь их своему мандарину.
– Возможно, я и стану передавать ему один тэйл с корабля.
– Шесть – самая низкая цена. Меньше нельзя. Так сказал мой отец, зная, что с тобой торговаться трудно. Шесть.
– Один.
– Садись. Мы выпьем еще, а потом нам принесут поесть, – сказал By Квок.
– Через пять минут от этого корабля ничего не останется, а заложника вздернут.
By Квок рыгнул.
– Ты будешь вешать не моего сына, приятель.
– Разумеется, – с отвращением бросил ему Струан. – Это всего лишь какой-то переодетый бедняга.
By Квок усмехнулся и сделал глубокий глоток.
– Ты умный человек, Тай-Пэн. Что ж, пусть будет два тэйла с корабля. Передашь их своему мандарину, а? И еще скажу тебе вот что: оставь мальчишку себе, повесь его, выброси в море – он твой. Верни его нам, и я сам его повешу.
– Что? – взорвался Скраггер. – Этот парнишка не твой сын?
– Конечно, нет, Скраггер. Ты думаешь, я дурак? – хрипло произнес Струан. – Я знаю цену клятвам подонков. – Он вышел из каюты.
– Но это было твое слово и мое. – Скраггер возмущенно повернулся к By Квоку: – Мы дали ему клятву. Ты сказал, что он твой сын. Ты же сам сказал мне, клянусь Богом.
– Тай-Пэн никогда бы не прислал к нам своего сына, почему я должен посылать своего к нему?
– Но я дал ему свое честное слово, клянусь Богом. Это же обман!
By Квок очень медленно поднялся на ноги:
– Ты назвал меня обманщиком, приятель?
– Нет, начальник, нет, – быстро пробормотал Скраггер, напрягая все силы, чтобы лицо не выдало ослепившего его гнева. – Дело просто в моей клятве. У нас принято держать клятвы. То, что случилось, считается у нас неправильным, очень неправильным. Вот и все.
By Квок устало покачал головой, удаляясь в покои:
– Варвары – действительно странный народ, приятель. Очень, очень странный. – Решетчатая дверь закрылась за ним.
Скраггер вышел на палубу. Клянусь Создателем, думал он, едва не плача от ярости, клянусь Создателем, с меня довольно. Я прикончу эту поганку, этого мерзкого извращенца-язычника. Богом клянусь, я это сделаю. Но только после того, как Струан отберет людей. О нет, ни в коем случае не раньше. Раньше я не осмелюсь, нет-нет, клянусь Богом, потому что это все испортит.
А вот потом, клянусь Богом, потом…
Глава 3
«Китайское Облако» разрезал пелену дождя, двигаясь вдоль южного берега Гонконга в главную гавань на севере острова.
Струаны обедали в капитанской каюте: тушеные устрицы, копченые колбасы, соленая рыба, вареная капуста со свиным жиром, холодные жареные цыплята, морские галеты, блюда с яблочным пирогом и пирогами с консервированными фруктами. Охлажденное в море белое вино и шампанское. И чай.
– Сорок лаков – четыре монеты, – говорил Робб, мрачно ковыряя вилкой в своей тарелке. – Одна принадлежит By Фан Чою. У кого остальные три?
– Дзин-куа непременно оставил одну себе. Может быть, две, – сказал Струан. Он потянулся через стол и положил себе еще одну обжаренную соленую селедку.
– Теперь мы связаны клятвой и должны оказать огромную услугу, – продолжал Робб. – Для этих дьяволов она куда как стоит десяти лаков. Заполучив такой клипер, как «Китайское Облако»… Господи, да с ним можно пускать ко дну даже фрегаты. Азиатские морские пути всей империи могут оказаться перерезанными. Один корабль – и десять человек, которые смогут построить еще. Девятнадцать человек, выученных на капитана, которые смогут учить других! Мы в ловушке, перед нами тупик. Ужасно.
– Дзин-куа обманул тебя. Он обманул тебя, – горячился Кулум.
– Нет. Перехитрил меня, да, но и так сказать будет неправильно. Я оказался недостаточно хитер. Я, парень! Не в нем дело. Когда двое садятся за стол, чтобы заключить сделку, каждый старается добиться для себя как можно более выгодных условий. Все очень просто. Да, я оказался слабее, чем он, и только в этом суть. Но даже если бы мне и пришла в голову мысль о том, что эти монеты могут быть поделены между несколькими людьми, мне все равно пришлось бы принять его условия. У нас не было выбора, абсолютно никакого.
– Если перехитрили тебя, Дирк, на что можно рассчитывать мне? Или Кулуму?
– Ни на что. Если только вы не будете готовы думать своей головой и учиться на ошибках других. И не станете вести себя с китайцем, как с одним из нас. Они не такие, как мы.
– Это верно, – сказал Кулум. – Уродливые, отвратительные, грубые. И все на одно лицо, невозможно отличить одно от другого.
– Я не согласен с тобой. Ты не понял меня. Я имел в виду, что у них иной склад ума, они думают по-другому, – возразил Струан.
– Тогда как же подобрать к ним ключ, отец?
– Если бы я знал это, я бы никогда не делал ошибок. Просто у них за спиной пять тысячелетий практики, вот и все. А теперь передай мне, пожалуйста, устриц… вот славный мальчик.
Кулум подал ему блюдо, и Струан положил себе уже третью порцию.
– Тебя все это, похоже, не волнует, Дирк, – заметил Робб. – А ведь это может погубить нас. Погубить всю торговлю с Азией.
– Ты совсем ничего не ешь, Робб. И ты, Кулум. Ешьте. – Струан оторвал куриную ногу и положил себе на тарелку. – Ситуация вовсе не так безнадежна. Возьмем, во-первых, эти девятнадцать человек… да, они будут шпионами By Фан Чоя и его отребья. Но для того, чтобы мы могли научить их, им придется выучить английский, так? А если мы сможем говорить с ними, почему нам не попробовать переделать их? Сделать из пиратов полезных для общества граждан? Может быть, даже христиан? Девятнадцать шансов заполучить ценных союзников. Я бы сказал, что попробовать стоит. А если они перейдут к нам – хотя бы один из них, – мы узнаем, где находятся все пиратские убежища и стоянки. Тогда мы сможем контролировать их, а при надобности и уничтожить. Во-вторых, этот клипер: через год и один день мне предстоит выдержать морское сражение, только и всего. Я передам им корабль, а потом сразу же пущу его ко дну. Я ведь не давал обещания не топить его.
