Золотой век. Книга 2. Империя - Конн Иггульден
Двадцать два персидских военных корабля, стоявшие на якоре в гавани Кипра, запылали. Черные столбы дыма доказывали сноровку и дисциплину солдат Союза. Восьми кораблям удалось обрезать канаты и уйти от абордажных команд. Одно за другим их таранили поджидавшие врага триеры Союза, освещенные гаснущими всполохами пламени догорающих кораблей.
Любое действие не обходится даром, напомнил себе Кимон. До сих пор его потери были незначительными. Он прищурился – расстояние слишком большое, не разглядеть, и это раздражало. Картина нападения представала перед его глазами в самых общих чертах, никаких подробностей. Детали потихоньку сообщал ему молодой гоплит. Кимон слушал и молился о душах тех, кого поймали и убили на вражеских палубах – зарубили в момент, когда они поджигали корабли.
Вдоль бухты у берега Кипра команды вытаскивали на берег корабли Союза. Кимон наблюдал, как гоплиты строятся рядами, сверкая оружием и доспехами на утреннем солнце. Его сердце раздувалось от гордости. Они не представляли, сколько персов затаились и ждут их. Персидский флот, может, и мал по сравнению с греческим, но кто мог бы сказать, какое количество воинов они привезли сюда за месяцы, прошедшие с момента первой высадки? Кимон заметил, что потирает большим пальцем указательный и кожа у него влажная. Персию никогда нельзя сбрасывать со счетов на войне. Великий царь персов обладал огромными ресурсами. Кимону же приходилось учитывать каждое весло, вести счет каждой потраченной монете и при этом патрулировать все море. Этот новый царь Артаксеркс, тот, которого называли Долгоруким, мог стать копьем, если бы захотел. Пусть человек имеет хороший щит, на нем отличный нагрудник, но копье все равно может пронзить его, стоит нанести им удар с достаточной силой.
Откашлявшись, Кимон огляделся.
– Пора, наварх, – сказал триерарх его флагманского корабля.
Кимон, занимавший наблюдательный пост на носу судна, обернулся к нему и увидел, что тот припал на одно колено и склонил голову, ощущая торжественность момента. Эти простые движения триерарха вернули Кимону спокойствие, и он, спустившись по деревянным сходням, сел в лодку. Корабли Союза вместе отрабатывали маневры, ходили под парусами и на веслах. Шесть тысяч отборных воинов строились на берегу фаланга за фалангой. Кимон сказал себе, что гнетущие сомнения – это осторожность любого военачальника, который посылает солдат в бой. Хороший командир принимает этот груз на свои плечи. Он, разумеется, назначил на все важные должности умелых и опытных людей – шестеро стратегов и сотни лохагов поддерживали дисциплину в войске. Однако это не уменьшило его ношу. Он отвечал за все. Именно его растопчет собрание, если вся эта затея закончится неудачей.
Кимон завернулся в плащ, чтобы укрыться от соленых брызг, и покачал головой, пытаясь отделаться от тревоги. Это даже помогло ему на несколько мгновений. Небо расчистилось, утро было теплое. Горы на острове покрывала буйно цветущая растительность, повсюду пятна красного и золотого.
Гребцы налегали на весла, и лодка шла к тому месту на берегу, где его ждали двое стратегов. Они, конечно, видели, как он покинул флагман. Как только киль заскрежетал по песку, Кимон выскочил из лодки. Вода уже была взбаламучена множеством делавших то же самое людей, коричневые водоросли обвились вокруг ног. Кимон пошатнулся и сделал шаг, и один из стратегов подхватил его под руку. Падение наварха Союза в такой момент стало бы плохим предзнаменованием.
– Спасибо. Я в порядке, – сказал Кимон.
Мужчина убрал руку, и вот Кимон снова стоит на берегу Кипра. Вокруг него готовые к маршу фаланги гоплитов. Где-то рядом люди еще перекликались, звучали десятки голосов. Картина была не застывшей и безмолвной, а скорее наоборот, живой: строй людей, доспехи, оружие.
Кимону привели лошадь, которую держал под уздцы молодой конюх. Он стоял наготове, однако наварх остро ощутил под ногами землю и махнул рукой. Может быть, в тот момент с Кимоном заговорил дух Эфиальта, а потому он решил некоторое время идти вместе со своими людьми, чтобы видеть мир таким же, как они.
Кимон окинул взглядом корабли. Некоторые бросили якоря на мелководье, другие шли на парусах или на веслах, едва различимые вдали. Остров Кипр был взят в осаду. Кимон тихо отдал команду ближайшему к нему стратегу. Тот передал сигнал дюжине трубачей.
Загудели протяжно рога. Шесть тысяч облаченных в доспехи гоплитов, как медленно вытягиваемый из ножен меч, пришли в движение. До сих пор они стояли на берегу с суровыми лицами, прекрасно понимая, зачем появились здесь. Первый же шаг вперед снял часть тревоги ожидания. Они знали, что нужно делать. Некоторые на ходу яростно сверкали глазами. Другие переговаривались со своими товарищами в ряду, чтобы сбросить нервное напряжение или просто забыть о том, что приготовила им Судьба.
Кимону подали щит, и он поудобнее взял его в руку. Подчиняясь старому инстинкту, вытащил свой копис, осмотрел клинок длиной с предплечье. «Правда, никто не ждет, что наварх будет сражаться», – напомнил он себе. Лучше убрать оружие. Кто-то должен сохранять ясную голову, когда все потонет в криках и крови. Далеко в прошлом остались те дни, когда они с Периклом гонялись за врагами по узким проулкам. При этой мысли Кимон поморщился. Колени у него болели, особенно правое. Много лет назад он сломал пяточную кость и тогда думал, что все прошло, но не так давно пятка опять начала болеть при каждом шаге. Однако он все равно здесь, чтобы командовать стратегами и солдатами на поле битвы. Он здесь, потому что изучил тактику персов и знал, как противостоять им, а еще потому, что Кипр – огромный и важный как база, как земля для его людей остров.
Разведчики пешком ушли вперед, без доспехов. Они стали глазами Кимона и были для него в тот момент ценнее, чем любая другая часть войска. В путь они отправились, когда солдаты еще только высаживались с кораблей на берег, и выискивали любые возвышенные места, с которых можно было увидеть, что впереди. Заметив троих возвращающихся разведчиков, Кимон затаил дыхание. Они уходили на поиски врага. Их приход обратно означал только одно: враг обнаружен.
Закрыв глаза ладонью, Кимон разглядел, что один из разведчиков бежит впереди, двое других гонятся за ним. Грек спускался с пологого холма, а те, что позади… Кимон моргнул. Персы тоже выслали своих людей на разведку! Эти двое намеревались схватить его человека.
Только Кимон сообразил, в чем дело, как один из персов вытянул из висевшего за плечом футляра короткий лук. Все трое продолжали бежать. Из колчана лучник выдернул стрелу.
