Сергей Жоголь - Сыны Перуна
Услыхав команду своего сотника, воины поднимались с мест, одевали свою броню, брали в руки оружие и организованно перебирались на византийский корабль.
— Это что ж делать-то, не пойму, — не унимался бородатый полянин, снова обращаясь к своему соседу. — Мы что, на этой скорлупке теперь в Царьград поплывем?
— Кто поплывет, а кто и нет. Сказано тебе, что только сотня Радмирова на тот корабль идет, а ты сиди пока да гляди гляделками, как мы город ромейский на копье брать будем, — важно произнес рыжеусый гридень, вынимая из-под лавки кольчугу и меч. — Ну и князь, ну голова, все продумал. Ну, а теперь и наш черед руки-ноги размять да железом позвенеть.
3
Небольшой парусник, который несколько часов назад вышел из порта Визие с грузом леса, не вызвал никакого подозрения у местного населения и береговой охраны. Так же никто не поднял тревоги, когда с десяток человек сошли с палубы корабля на землю и направились к городским воротам. Переодетые в грубые длинные плащи воины князя остановились поблизости от входа в город, но не стали заходить внутрь. Стражники, стоящие в воротах, конечно же, обратили внимание на странных гостей, но, когда к ним приблизился Заслав и начал энергично рассказывать им что-то на чистом ромейском диалекте, утомленные от жары солдаты на время позабыли о странного вида людях. И только когда на горизонте со стороны моря показались паруса княжеского флота, охранники спохватились.
В тот самый момент, когда с пирса раздались тревожные крики, Заслав выхватил из-под своей туники длинный кинжал и ударил им ближайшего стражника. Ромей еще не успел осесть на землю, а Заслав уже выхватил из ножен убитого меч и ударил им второго стража. В этот момент стоящие неподалеку одетые в плащи дружинники, скинув с себя свои грубые одежды, ворвались в город. Вслед за ними с недавно прибывшего в порт корабля на берег выпрыгивали вооруженные гридни Радмировой сотни. На палубе затрубил боевой рог, и через несколько минут из-за холма, расположенного в паре километров от городка, показалась конница русов во главе с Вельмудом.
Город словно ожил. Паника началась страшная. Сотня Радмира, захватившая ворота, не стала продвигаться вглубь городка, а закрепилась на захваченной территории, ожидая помощи остального войска.
Конница Вельмуда влетела в город на полном скаку, круша все на своем пути.
— Добро, сотник, ой, добро, на тарелочке нам городишко преподнес! — не останавливая коня, выкрикнул седовласый воевода, обращаясь к Радмиру. — Отдохни, дай и нам повеселиться малость.
После этих слов Вельмуд пришпорил коня и скрылся за домами.
— Ну, кажись, можно и передохнуть, — вытирая кровь с меча, прохрипел запыхавшийся не на шутку Заслав. Теперь дело за малым.
— Задело тебя маленько, — указав на сочащуюся из раны на руке кровь, произнес Радмир, обращаясь к Заславу.
— А, так, ерунда, от царапин не умирают.
— Ловко ты стражников тех побил, они и ртов раскрыть не смогли. Молодец. Может, скажешь, уж больно интересно, кто ж ты такой, по виду чистый грек, а имя славянское.
— Так отец мой из бодричей, а вот мать — ромейка, так я лицом в нее и пошел, да и языку местному она меня обучала, — посмеиваясь, поведал Заслав, зажимая рану на руке той же тряпицей, которой только что вытирал кровь с добытого в бою меча. — Меня князь в Империю уж давненько заслал, проведать, где, что и как. Лет семь я на судах туда-сюда плаваю. От Киева до Царьграда да от Царьграда до Киева.
— Значит, давно уже Олег на Империю-то нацелился? Не только тиверцы да уличи у него на уме были. Планировал, стало быть, он поход этот еще тогда, когда мы в славянских лесах сражались, планировал и предвидел.
Правду говорят, что вещий, — и Радмир отправился к своим крушащим все на своем пути лихим дружинникам.
Большинство жителей Визие не оказали сопротивления захватчикам, а городской гарнизон частично был уничтожен, частично сдался в плен на милость победителей.
«Еще одна победа, одержанная малой кровью», — подумал киевский князь, въезжая в захваченный город на своем боевом коне.
4
Фока лежал в постели, время от времени стискивая зубы, чтобы хоть как-то справиться с болью, тисками сдавливающей воспаленные суставы. Он не вставал на ноги уже вторые сутки, и поэтому обороной Аркадиополя руководил начальник четвертой фракийской турмы Пелий Маркел. Через стены были слышны крики солдат, панические вопли горожан и ни с чем не сравнимый гул наступающего войска. Русы в очередной раз шли на штурм города. Шел девятый день осады Аркадиополиса. Где-то вдалеке раздавались глухие тяжёлые удары. Наступающие захватчики, методично раскачивая огромное, обшитое железом бревно, пытались разрушить толстые дубовые ворота. Казалось, что каждый удар тарана, словно землетрясение, сотрясал почву под ногами.
Два дня назад под покровом ночной тишины нескольким ромейским беглецам из окрестных деревень удалось пробраться в город. Когда их привели к Фоке, они сообщили неутешительные вести. Прибрежный городок Визие был захвачен в течение нескольких часов. Перепуганные жители Силиври[65] сами открыли ворота захватчикам и сдали город. Столица Македонии — хорошо укрепленный и почти что неприступный город Аркадиополь — держал оборону неделю, но на восьмой день осады, ночью, какие-то люди перебили охрану у ворот и впустили захватчиков в город. Во всей Фракии и соседней с ней Македонии горели виллы аристократов, а воины киевского князя свозили к морю богатую добычу, сгоняли стада скота. Но это было еще не всё. По слухам, сам князь русов — Олег, с основными силами осаждал Константинополь с моря и с суши. Армия Императора не рискнула принять бой и укрылась за неприступными стенами столицы. Один из беженцев сообщил, что в Анкире[66] собираются основные войска Империи, которые стягиваются к центру страны со всех провинций, но вопрос о том, кто же возглавит сводные войска востока, пока ещё не решен.
— Мы не продержимся до того момента, когда эти тугодумы и трусы соберутся прийти нам на помощь, — размышлял Фока, лежа на своей постели.
В помещение вошел Анисим и на цыпочках прокрался к своему хозяину.
— А, это ты, — глядя на верного слугу, с трудом прохрипел Фока. — Какие новости ты мне принес? Может, хоть ты утешишь мою измученную душу.
— Увы, господин, вести весьма плохие. Пелий Маркел тяжело ранен, он продолжает командовать войском, но, боюсь, долго не протянет.
— Кто обороняет главные ворота города?
— Первая центурия. Их командир пал, и теперь её возглавил тот самый беглый солдат, которого я рекомендовал Гебе — Иларий. Он очень хорош в бою, хотя, конечно, его возраст уже дает о себе знать.
— Это хорошо, что главные ворота в надежных руках, — Фока приподнялся на локтях. — Помоги мне подняться, я хочу выйти на свет.
— Но, господин, как же так, — в голосе Анисима звучала тревога.
— Не перечь мне, делай то, что я говорю.
Опираясь одной рукой на своего слугу, другой на свой тяжёлый посох, стратиг Фракии поднялся на крышу верхнего этажа здания и увидел всю ужасную картину боя.
5
Струя раскаленного масла вновь с шипением плюхнулась где-то поблизости, и очередной вопль сообщил о том, что кому-то из атакующих вновь не повезло. Камни, стрелы, дротики — все это летело на головы воинов, которые с поразительным упорством, скрипя зубами и кусая губы от страха и боли, раскачивали огромное бревно тарана и били, били им в неприступные ворота. Радмир, прикрываясь передвижным, наспех сколоченным деревянным щитом, громким голосом отдавал команды своим воинам, время от времени выскакивая из-за своей примитивной ограды чтобы послать стрелу в кого-нибудь из защитников, скопившихся на городской стене. Ворота трещали и после очередного удара дали незначительную брешь. Радмир снова выскочил из-за щита, натянул лук и вдруг получил резкий удар в бок. Стрела ушла в пустоту, и бесстрашный сотник отлетел в сторону, умудрившись при этом удержаться на ногах. На то место, где он находился мгновенье назад, грохнулся огромный валун размером с бычью голову.
— Не зевай, ты нам пока живой нужен, — Радмир увидел справа от себя здоровяка Боримира, который при этом наградил собеседника своей устрашающей улыбкой.
Именно он, оттолкнув в сторону своего командира, только что спас его от выпущенного катапультой камня. Перепачканный грязью, весь в копоти и крови, Боримир был ужасен. Кипящая струя масла опалила ему руку, и на месте ожога появилось огромное красное пятно. Местами кожа вздулась водянистыми пузырями, но несмотря на это здоровяк не прекращал удивлять многих. Он ревел, как зверь, и рвался в бой.
Очередной удар тарана, и ворота треснули.
