Элизабет Фримантл - Гамбит Королевы
Катерина едва сдерживала гнев:
– Значит, тебе мало того, что твоя сестра продалась ради твоего возвышения! Теперь тебе хочется стать самым влиятельным человеком в стране! Неужели ты не понимаешь, в какой я все время нахожусь опасности, как мало меня заботит власть и как я ценю свою жизнь?
Уилл был смущен; он неуклюже извинился, повторяя, как он уважает Катерину. Она для него не только королева, но и старшая сестра. Он готов пожертвовать за нее жизнью, в чем Катерина откровенно сомневалась. И все же после его извинений ей сделалось чуть легче. В конце концов, Уилл все же ее брат.
– Да уж, нелегко справиться со своей гордыней! – улыбнулась она.
Они пошли дальше, и Уилл стал беззаботно пересказывать ей сплетни о Тайном совете. Туман рассеивался; скоро можно будет запускать соколов. Они поднялись на вершину. Вокруг них расстилались зеленые холмы Суррея. Сокольничий помог Катерине привязать кожаную пластину к перчатке, чтобы она могла взять птицу на руку. Она сняла с головы сокола колпачок. Сокол трепетал, предвкушая полет. Она спустила птицу, и сокол расправил огромные крылья; он парил в отдалении, высматривая добычу. Различив на земле движение, он камнем бросился на жертву.
– Король собирается выдать замуж Мэри Говард, о чем ты, наверное, слышала, – сказал Уилл.
– Герцогиню Ричмонд? Нет, не слышала, – ответила она. – Странно, ведь мои фрейлины способны выведать о подобных событиях заранее.
Сокол взмыл вверх, никого не схватив, и кружил, готовясь к новому броску.
– Норфолк совсем не рад.
– Почему? Мне кажется, он с радостью повторно выдаст дочь замуж. Она так долго вдовеет, и у нее почти совсем нет денег, чтобы сводить концы с концами. Отцу не терпится сбыть ее с рук.
– Да, но жених – Томас Сеймур.
Уилл говорил и говорил о бесконечной вражде между Сеймурами и Говардами, но Катерина уже не слушала его; ее сердце забилось как пойманная птица.
– …едва ли она найдет себе мужа лучше, чем Том. Он герой… на него как-то напали пираты… он спасся в шлюпке… самый привлекательный мужчина при дворе…
Весь мир закружился вокруг нее, и она схватилась за дерево, чтобы не упасть.
– Кит! – Уилл наконец заметил, как побледнела сестра. – Кит, что с тобой?
– Просто немного кружится голова, – ответила она.
Она уже забыла о соколе, который летел к ней и бросил к ее ногам маленького кролика, отчего она вздрогнула. Вздохнув, она протянула руку. Повинуясь команде, сокол сел на перчатку. Катерине показалось, что птица стала слишком тяжелой. Женщина опустилась на корточки, прислонясь к дереву.
– Что с тобой, Кит? – Уилл подбежал к ней. – Что у тебя болит? – Он сел рядом и положил руку ей на лоб.
– Ничего, я просто… – Она не знала, что сказать. – Просто почувствовала небольшую слабость.
– Ты ждешь ребенка? – прошептал Уилл, едва подавляя жадное нетерпение. Его разные глаза сверкали. Катерина прекрасно понимала, о чем он думает. Уилл уже представлял, как он взлетит, если сестра родит наследника.
– Уилл, ради всего святого, перестань… никого я не жду.
– Потерпи, Кит. Я отнесу тебя назад. Ты слишком слаба для соколиной охоты.
Он нагнулся, чтобы взять ее птицу, но сокола что-то испугало, и он бил крыльями, царапая Уиллу лицо когтями. На щеке остался кровавый след. Сокольничий с помощником подбежали к ним и стали просить прощения, как будто в чем-то провинились.
– Заберите, – приказал Уилл. – И продолжайте без нас: ему надо кого-то поймать. Я отведу королеву во дворец.
Назад возвращались молча. Уилл взял ее под руку, а второй рукой прижал к окровавленной щеке платок. Ее мысли кружили по спирали. Значит, Томас вернется. Сумеет ли она сдержаться, если будет каждый день видеть его? Известие о его свадьбе потрясло ее. Она все обдумала. И тоска, и обуревающее ее желание были преданы забвению. В конце концов, он уехал больше трех лет назад. Но ничто не забыто, и ее внутренний мир в таком беспорядке, что она гадала, как ей удастся сохранять спокойствие. В дворцовом парке и во внутреннем дворе было много народу. Туда-сюда сновали пажи и камеристки; прошел поваренок с ящиком капусты на плече. Две служанки, весело смеясь, тащили вдвоем тяжелую корзину с серебристой рыбой. Скоро обед, и у прислуги много обязанностей. Заметив королеву, все упали на колени, но Катерина жестом приказала всем встать. Никто не заметил, что она передвигается с трудом, а ее мир пошатнулся, и она боялась, что соскользнет с его края.
– Томас Сеймур, – тихо произнесла Катерина, не глядя брату в глаза. – Значит, он вернулся ко двору? – Его имя щипало язык, как будто оно было слишком горячим и обжигало его.
– Кит. – Уилл схватил ее за плечи и расплылся в своей дерзкой ухмылке, которую многие девушки находили неотразимой. – Неужели ты до сих пор неровно дышишь к моему другу Сеймуру?
Катерина взяла себя в руки, приказав себе держаться.
– Нет, братец. – Она прижалась губами к его уху и сердито прошептала: – А на тот случай, если ты забыл, я замужем за королем Англии.
– Да-да, сестренка, – сказал он, отходя. – А ответ на твой вопрос вон там. – Он помахал рукой в сторону дальнего угла двора.
Катерина недоуменно проследила за его рукой и увидела Томаса. Он спешился с коня, не замечая, что они наблюдают за ним. Драгоценный камень, которым украшена его шапка, переливался в лучах солнца, словно упавшая звезда, и у Катерины сжалось сердце.
– Сеймур! – крикнул Уилл своему приятелю.
Катерина молча поднялась в большой зал, не дожидаясь, пока он ее заметит.
Саутуарк, Лондон, сентябрь 1546 г.
Хьюик уже довольно давно рыскал под дождем по улицам Саутуарка в поисках Юдолла. Когда Юдолл вот так исчезал, его обычно можно было найти в одном из притонов по эту сторону реки. Он посещал особые притоны, в которых собирались мальчики. Тяга друга к молодым мужчинам-проституткам, которые занимались своим ремеслом в трущобах, страшила Хьюика. Что, если он заразится сифилисом? Бог знает с кем до него были здешние парни. Но риск усиливал для Юдолла удовольствие; во всяком случае, так он говорил. И еще Хьюику хорошо была известна склонность Юдолла избивать своих любовников. Здесь таких хватало – они согласны вытерпеть удары палкой в обмен на несколько пенни. Они даже уходили довольными, с улыбкой на грязных лицах.
Хьюика волновало и другое. Он боялся, что Юдолла убьют в драке. Он мог поссориться с таким же, как он сам, любителем мальчиков. В очередной раз поворачивая за угол, Хьюик всякий раз ожидал увидеть в сточной канаве его труп, с которого сорвали дорогую одежду и украшения. Начался дождь, и Хьюик старательно обходил заполненные нечистотами лужи в своих замшевых туфлях, жалея, что не выбрал обувь покрепче и погрубее. Вынужденный блуждать в лабиринте тесных улиц и скученных домов в поисках своего любовника, он раздражался все больше и больше.
Но Юдолл был так устроен. Он знал, что Хьюик последует за ним, и Хьюик злился на себя за свою предсказуемость.
Он бродил по темным закоулкам и закипал. Кожа зудела нестерпимо. Его кожа не любит сырости; ему хотелось целиком погрузиться в целительный бальзам. Он прижимал к носу пучок розмарина, чтобы не чувствовать вони, открывал двери и заглядывал в окна, идя на раскаты грубого хохота или на звуки музыки, доносящиеся из-за убогих окон. Вдруг его внимание привлек предмет, лежащий на земле, – туфля. Он нагнулся, поднял ее, повертел в руке. Женская туфля сшита из тонкой мягкой телячьей кожи. В трущобах не место ни такой туфле, ни ее хозяйке… Хьюик огляделся в поисках той, что потеряла туфлю. Он забыл о Юдолле и своем затруднительном положении. В конце переулка он заметил бегущую женскую фигуру. Она слегка прихрамывала, придерживая юбку. Темные волосы разметались по плечам. Хьюик кинулся в погоню.
Женщина бежала быстро, и Хьюик выбивался из сил, чтобы не отстать. Она снова повернула за угол; он поспешил за ней. Переулок заканчивался глухой стеной. Женщина вынуждена была развернуться, при этом она налетела на Хьюика, и оба упали на землю. Она попыталась вырваться, но он схватил ее за руку.
– Пустите! – прошипела она, тряся рукой и пытаясь освободиться от его хватки.
– Я хочу лишь вернуть вам это. – Хьюик протянул ей туфлю. Женщина посмотрела на свои ноги, запачканные грязью. На второй ноге у нее близнец той туфли, что нашел доктор. – Вы неудачно выбрали обувь для прогулки по здешним улицам. – Тут он обратил внимание на ее платье: хотя оно в грязи и порвано в нескольких местах, сшито из хорошей шерстяной ткани. В таких платьях не ходят проститутки из здешних притонов. Девушка по-прежнему вырывалась, но он держал ее крепко.
– Прошу вас, пустите меня! – закричала она. – Мне нельзя здесь оставаться. Они меня схватят!
В этот момент ее лицо оказалось в полоске тусклого света из окна, и он понял, что знает эту девушку, только не может понять, кто она.
