Шпаргалка для ленивых любителей истории. Короли и королевы Франции, 987–1498 гг. - Александра Маринина
В 1404 году старый герцог Филипп умирает в возрасте 62 лет, и новым герцогом Бургундским становится его сын Жан Бесстрашный. Дальше мы вступаем на весьма зыбкую почву: историки, описывая события того периода, обычно либо симпатизируют Изабелле, либо не любят ее, от чего сильно зависит интерпретация одних и тех же фактов. Вот вам только один пример: встреча Людовика Орлеанского и Жана Бесстрашного в 1407 году, когда соперничество в борьбе за власть уже грозило перерасти в гражданскую войну и нужно было искать возможность как-то договориться. Да, двоюродные братья встретились, как говорится, за рюмкой чаю, но кто устроил эту встречу? Одни авторы считают, что именно Изабелла, миротворица. Другие (и их большинство) – что подключился давно отстранившийся от политики дядя короля Жан Беррийский, последний оставшийся в живых брат Карла Пятого Мудрого. Встреча произошла 20 ноября 1407 года в Париже. По одной из версий, Людовик сильно захворал, и герцог Беррийский привел герцога Бургундии как бы проведать больного. Говорят, кузены пообедали, пообсуждали насущные вопросы, договорились о более или менее мирном сосуществовании и даже обнялись. Спустя три дня, 23 ноября 1407 года, люди Жана Бесстрашного безжалостно убили Людовика Орлеанского прямо на улице, когда он поздним вечером возвращался из королевского дворца в свой замок (то ли уже выздоровел, то ли хворал не настолько серьезно, то ли болезнь придумали, чтобы создать приличный повод для визита Жана Бесстрашного в логово врага). Людовик ехал без многолюдной охраны, с ним находились всего два пажа и несколько пеших слуг, которые несли факелы. Расправа была поистине зверской, тело герцога Орлеанского буквально разрубили на куски. Убийство не было реакцией на результаты встречи, состоявшейся всего три дня назад, о нет! Оно планировалось загодя: Жан Бесстрашный вынашивал идею как минимум четыре месяца, купил в Париже дом, расположенный как раз на той дороге, по которой Людовик обычно возвращался от короля домой, поселил в этом доме 17 наемных убийц, забил погреба доверху съестными припасами и стал выжидать, когда настанет удобный момент. Вот он, тот эпизод, который в романе Александра Дюма отнесен к подготовке убийства коннетабля Оливье де Клиссона, то есть на 15 лет назад.
У убийства нашлись очевидцы – жители домов на той улице, которые, услышав шум и крики, стали выглядывать из окон. Жан Бесстрашный старался не повторить ошибку, совершенную когда-то заговорщиками при покушении на коннетабля Оливье Клиссона, поэтому «некий высокий человек в шляпе» вышел из купленного бургундцем дома и подошел к бездыханному телу, дабы лично убедиться: жертва мертва и имен преступников не назовет. О том, что эти имена могут назвать простые люди из окрестных жилищ, отчего-то не подумали. Вероятно, для Бесстрашного был необыкновенно важен сам факт смерти политического противника, в отсутствие которого герцог Бургундский станет самым важным и влиятельным лицом в стране, и кто тогда посмеет бросить ему обвинение?
Жан Бесстрашный (ну и правда ведь, он вообще ничего и никого не боялся) даже и не думал особо отпираться, когда его обвинили в убийстве. Ну а что такого-то? Он же видел, какую власть забрал в свои руки Людовик Орлеанский, и просто избавил страну от тирана, в которого брат короля непременно превратился бы, если его не остановить и позволить всем заправлять вместо сумасшедшего короля. Он ради страны старался! Для общего блага! На похоронах кузена даже слезу пустил. Но на королевском совете ему прямым текстом сказали, что места для него во власти больше нет. Опять же, эпизод точно имел место, но кто взял на себя смелость произнести эти слова? Одни утверждают, что это был все тот же дядюшка Жан Беррийский, любитель искусства и наук, другие приписывают поступок Людовику Второму Анжуйскому, сыну того Людовика Анжуйского, который украл казну, а потом умер, пытаясь отвоевать себе Неаполь. И тот и другой были членами королевского совета и присутствовали «на месте происшествия». Кстати, по поводу места мнения историков тоже расходятся: есть версия, что разговор происходил не на совете, а в парижском доме Людовика Анжуйского.
А Париж тем временем гудел, люди волновались: неужели убийца герцога Орлеанского останется безнаказанным? Никто не сомневался, кого именно следует наказать, правду знали все. Но Жан потому и был Бесстрашным, что такой ерундой его не возьмешь. Он громко и не стесняясь стал всюду говорить, что Людовик злоупотреблял королевской казной, любил роскошь и тратил на себя много денег, чем наносил честным французам огромный урон. Вообще-то это было правдой, и простой народ Бургундца поддержал. Кому ж понравится работать от зари до зари, платить налоги, отрывая от своей семьи кусок, и знать, что на эти деньги брат короля позволяет себе тысяча сто пятидесятую лошадь плюс драгоценные камни для отделки сбруи… Что ж, популизм не сегодня изобрели, все уже давно придумано. Народ был в восторге: у него появился защитник.
Но Жан Бесстрашный не учел одного: у Людовика Орлеанского был сын. Да-да, тот самый первенец Карл, которого Валентина Висконти родила еще в 1394 году. А в 1407 году пареньку уже исполнилось 13 лет. Прямо на следующий день после убийства отца и исполнилось (он родился 24 ноября 1394 года). Думаете, ребенок? Как бы не так! Он уже год как женат на Изабелле, дочери Карла Шестого, своей двоюродной сестре. Изабелла какое-то время побыла женой английского короля Ричарда Второго, но в силу ее малолетства брак консумировать не успели: короля свергли и придушили в узилище, а девочку спустя несколько лет вернули во Францию. Вот на ней и женился юный подросток Карл Орлеанский. Брак продлился недолго: в 1409 году молоденькая Изабелла, которой еще и двадцати лет не исполнилось, умерла, рожая их
