Пятый крестовый поход - Сергей Евгеньевич Вишняков
Последний раз она видела его больше года назад, и печальные события этого времени, навалившиеся на всех Ла Мэр, затуманили у Кристабель неприятные воспоминания об этом человеке. Он казался пришельцем из какого-то очень далекого прошлого, из совсем другой жизни. Кристабель сдержанно приветствовала барона, не вставая с кресла. Де Мо подошел ближе и в знак приветствия и глубокого почтения преклонил перед графиней колено.
– Что вам угодно, барон? Признаться, я никак не ожидала вас еще когда-нибудь увидеть.
– Да, сударыня, мы расстались с вами при странных обстоятельствах, так и не сказав друг другу ничего, и я не смог объясниться. Вам все сказал король. Уверен, он не упустил ничего…
– Дело прошлое, барон, стоит ли сейчас об этом?
– Стоит, именно поэтому я здесь.
– Ладно, говорите.
– Позвольте вначале принести вам свои соболезнования по поводу вашей матушки…
– Благодарю.
– За преступления, которые я совершил, я понес заслуженное наказание и раскаялся. Я расстался почти со всеми своими владениями в пользу его величества, а вот теперь по решению церковного суда я отправляюсь в Крестовый поход искупать свои грехи, воюя с неверными.
– Вы приехали в Шос, чтобы рассказать мне об этом?
– Нет, графиня. У меня никого не осталось из родственников, бывшие друзья от меня отвернулись. Единственное, что осталось дорогого для меня во Франции – это вы…
– Прошу вас, барон, не начинайте опять…
– О нет, графиня, вы меня не так поняли. Просто мне очень хотелось напоследок увидеть ту, которую люблю и буду любить всегда, до последнего вздоха. Выслушайте меня, не перебивая. Это займет всего несколько минут, потом я уйду навсегда. Вы ничего не теряете.
Кристабель внимательно смотрела на стоявшего перед ней барона и старалась угадать: искренен он с ней или вновь лжет? За прошедший год многое изгладилось из ее памяти. Доброе сердце Кристабель было склонно помнить только хорошее. Вот и теперь былых обид по отношению к де Мо она не чувствовала. Все плохое заслонило только одно – с этим человеком был в дружбе ее любимый брат Оливье.
– Я многое осмыслил за год, что не видел вас, графиня. Многое в жизни я сделал неправильно, многое упустил, погнавшись за сиюминутными победами. Думаю, ваш брат, увидев меня сейчас, не подал бы мне руки, а, скорее всего, сделал бы вид, что не знает меня, и был бы прав. Там, на небесах, он горько качает головой, видя, во что превратился его друг.
Кристабель отвела глаза. Напоминание об Оливье всколыхнуло ее душу.
– Жаль, что я не погиб вместе с ним на поле Бувина. Всем бы от этого стало легче. Единственное, за что я благодарен судьбе – это встреча с вами. Она наполнила светом мою бессмысленную, серую и подлую жизнь. Жаль, что я вовремя не пошел ему навстречу, а продолжал жить, как жил раньше, лишь любуясь им. Когда состоялся суд и огласили приговор, я, чего греха таить, проклинал весь мир, короля, Бога!
– Что вы такое говорите, барон! – воскликнула в ужасе Кристабель.
– Да, это правда. Как бы ужасно это ни звучало. У меня не осталось ничего – все было отнято, всюду для меня закрылись двери, осталась лишь любовь к вам. И только она и помогла мне. Она – дар, ниспосланный мне свыше по великому милосердию Господа нашего, чтобы я осмыслил свою жизнь. Я захотел измениться, но было уже поздно.
– Изменить себя никогда не поздно, барон, – тихо сказала Кристабель и, встав с кресла, подошла к окну.
– Не поздно для себя, но для тех, кто тебя окружает, тех, кто тебя осудил – уже поздно.
– Иисус прощал и нас учил прощать. – Кристабель повернулась к барону, и лицо ее было полно сострадания.
Де Мо не сводил с нее глаз и продолжал свою исповедь:
– Крестовый поход стал для меня надеждой. Я знаю, за что буду биться – за веру и за свою любовь. Два дня назад я получил крест, как и поставил суд, из рук того, кого пытался убить – вашего родственника епископа Нармэ – и сразу же направился к вам.
– О, дядюшка Гийом настолько добр, что всегда помогал нашей семье и никогда не вспоминал про ваш с ним конфликт! Это просто святой человек!
Лицо барона на мгновение исказила гримаса отчаяния, но она тут же исчезла.
– Я бы хотел получить от вас благословение и прощение за все, что сделал вам плохого. Я уношу ваш образ в своем сердце, и пусть он хранит меня от вражеских стрел и ятаганов. Кто знает – встретимся ли вновь? В любом случае прощайте, графиня де Ла Мэр. Я буду любить вас всегда. А теперь, прошу, благословите.
Барон встал перед Кристабель на колено и преклонил голову. Кристабель смотрела на де Мо широко раскрытыми глазами. Ей казалось, что этот человек искренен с ней, возможно впервые в своей жизни. И еще она понимала, что он единственный из оставшихся в живых, кто ее по-настоящему любит. Кристабель знала, что никогда любовь его не будет ответной, но впервые за все их знакомство барон вызывал в ее израненном горем сердце теплоту.
– Я прощаю и благословляю вас, барон Франсуа де Мо. Но прошу вас оказать мне услугу.
– Все, что в моих силах, сударыня.
– Возьмите меня с собой. Думаю, вы знаете, что мой отец сейчас в Крестовом походе. Говорят, он попал в плен, и я повезу выкуп, ибо доверять, кроме себя, мне некому. Я очень хочу его найти. Отец – все, что осталось у меня.
Барон схватил руку девушки, которую она положила ему на голову, и крепко прижал к губам.
О, если б знала Кристабель, что все произошедшее в тронном зале замка Шос было подстроено! Тонкая игра ума злого гения!
Как только в Нармэ появился Вальтер, рассказавший, что случилось с графом де Ла Мэр, у епископа Буле созрел последний пункт его страшного плана. Буле давно хотел заполучить графство в свои руки, но после того, как граф Роберт обратился к нему за помощью, это стало реальным. Буле отправил его в Крестовый поход, из которого обычно мало кто возвращался. Затем он отравил графиню Луизу, до времени пощадив Кристабель, чтобы не вызвать каких-либо подозрений. А теперь графство Ла Мэр само шло к нему в руки. Злое стечение обстоятельств работало в пользу Буле. Он дал девушке большую сумму для выкупа ее отца, но
