Евангелие – атеисту - Борис Григорьевич Ягупьев
Как-то в запойной белой горячке запустил в убегающую Римму ножом, который в неё воткнулся, но не убил… А Борька впал в алкогольную кому, из которой врачи его ели вывели, откачали. Сказали — выпьешь ещё раз — сдохнешь, больше спасать не будем, потому что не сумеем. Испугался Борька и их слов и поступка своего пьяного с ножом, которого не помнил совсем, пить перестал. Стал себя работой изнурять. Работал по шестнадцать часов, где только можно… много работал… Стали жить зажиточно. Мужик — трудяга! Навкалывается, поест и спит, а проснётся — и опять работать! Всё чтобы к водке не вернуться. Уважать его стали. В партию вступить предложили…
— Боря… Думаю я, что кончается наш род…
— Как это кончается, ты что, Витёк?
— От моей мамы, Анны Ивановны, продолжения роду не вышло. Я рано умер… Старшая её сестра по матери, из Улан-Уде, другую фамилию носит, своего отца. Твоего старшего брата Володи дочь — Кнутаревской, матери твоей, породы — вылитая Вера в молодости! Сын твой весь в жену твою, в её род, а дочька на мать твою похожа — Кнутревский корень… Сергея, брата твоего дочь, Галя, тоже в Кнутаревых, а сын, Костя, в Колосковых — женину родню…
— Ну, а Валентина сын, Константин?
— Фамилия наша, а род — материнский. О Борисовой Верочке уж и не говорю… Не придут в новый век гены нашего рода… Жаль… Хотел я в нём новую жизнь пройти… Да места себе найти не могу…
— Витя, а разве нельзя в другой фамилии родиться?
— Можно… Пожалуй, жизненный путь Валентина мне нравится… моряк… я тоже моряк… Можно по его ветке себе поискать место…
— Витя, Валя моря боялся как огня. Плавал, а сам ждал крушения, гибели. От этого язвенником стал. Пил в рейсах иностранную гадость всякую. Печень себе потравил… Береговой работе рад, хоть и получает меньше. На зарплаты наши инженерские не разживёшься, вот и приходится иногда в рейс ходить…
— Чувствую, что скоро нам расставаться, брат! Рад был повидаться-пообщаться! Пока, где найду себе место не скажу, сам пока не знаю… Если приду в этот мир и будет на то воля Всевышнего, то постараюсь дать о себе знать…
Я прослезился.
— Не горюй, Боря!
Обнялись. Расстались. Очень не хотелось мне «в сферу».
Продолжение готово и печатается!
