Лев Демин - Глеб Белозерский
Но постепенно Глеб Василькович отучил сына от страха перед огромным псом. Он подзывал его к себе, ласкал, гладил, чесал за ушами. Огромный Пес вел себя спокойно, добродушно. А чтобы окончательно подавить страх ребенка, Глеб впрягал животное в детские санки, сажал в них сына и отпускал. Сильный пес легко тащил санки с маленьким Михаилом.
Кончилась эта история неожиданно. Глеб Василькович, пригласив за компанию Власия Григорьева и одного из старожилов, отправился поохотиться на куропаток. Взяли с собой всех княжеских собак, трех лаек и метиса. Охота прошла удачно. Настреляли целую дюжину птиц. Когда Глеб засобирался возвращаться домой, все три лайки на его сигнал, звук рожка, прибежали к хозяину. Метис не появился. Не откликнулся он ни на звуки рожка, ни на голоса охотников.
- Что же случилось с нашей псиной? Куда сгинул? - с горечью сказал Глеб.
- Зверь есть зверь, - сказал уверенно Власий. - Почувствовал родной дом и сбежал.
Князь Глеб не согласился:
- Домовитый был, вполне ручной. Не могу поверить, чтобы он бежал в волчью стаю. Скорее другое. Встретились ему волки, узревшие чужака. И растерзали его.
- Может быть, и так, - согласился Власий…
Ранней весной приехал на Белоозеро епископ Игнатий. Благословил Глеба и сказал ему:
- Прервалась тогда наша поездка на Кубенское озеро из-за кончины Александра Ярославича. Потом ездил по епархии, знакомился с приходами, освещал новые храмы, рукополагал пастырей. Вот добрался снова и до твоего Белоозера.
- Располагайся в моих палатах, владыка. Занимай флигель, - предложил Глеб.
- Благодарю, княже. Я уже остановился в монастыре у Иринея.
- Как тебе угодно, владыка.
Епископ совершил службу в соборной церкви, в сослужении местного клира. Помянул за упокой великого князя Александра Ярославича Невского и своего предшественника, владыку Кирилла. Потом выразил желание посетить несколько приходов. Князь Глеб сопровождал епископа в его поездках в Карголом, Ухтому, села на левобережье Шексны.
Намеревался Игнатий посетить и село Кинсему на северном побережье Белого озера. Глеб уклонился от этой поездки, опасаясь встретить там свою старую зазнобу. Встречаться с весянкой, ставшей теперь замужней женщиной и, может быть, матерью, он никак не хотел. Отговорился болезнью жены Феодоры и необходимостью оставаться дома. Княгиня действительно прихварывала.
Посетив Кинсему, владыка Игнатий собрался в Спасо-Каменный монастырь, чтобы утвердить его настоятеля. Среди иноков Усть-Шехонского монастыря он подобрал одного грамотного иеромонаха, которого долго и дотошно испытывал на звание Священного Писания, общий кругозор, уменье вести церковную службу.
- Этот, пожалуй, подойдет, - сказал он Глебу и Иринею. Отправившись на Кубенское озеро, епископ Игнатий взял с собой Власия.
- Возможно, на Каменном острове понадобятся строительные работы. Ты можешь оказаться полезным.
Вернулся он из поездки недели через две. Пригасил к себе для беседы князя Глеба и игумена Иринея, повел речь об обстановке на Белоозере, которая его тревожила.
- Слишком вольготно чувствуют себя язычники, - начал он. - До посещения вашего города я посетил ваши приходы в южной части удела, в низовьях Шексны и по ее притокам Согоже и Угре. Там я ничего такого не обнаружил. Но по мере продвижения на север языческие корни стали проявляться все более и более отчетливо.
- Это есть, владыка, - согласился с ним Глеб.
- Монахи Спасо-Каменного монастыря пожаловались мне, что пока они еще не удалились на Каменный остров, они пытались нести слово Божье в среду обитателей прибрежья Кубенского озера. Их усилия вызывали противодействие: отшельники подверглись побоям.
- Если они столкнулись с весянами, то я их знаю как людей миролюбивых, смирных, - возразил Глеб. - Вероятно, отшельники чем-то обидели весян, надругались над их обычаями.
- Защищаешь богохульников. Зря защищаешь. Побывай там и разберись.
- Постараюсь разобраться, владыка.
- Я так полагаю, что лесистая местность к северу от Кубенского озера суть рассадник неверия. Мне сообщали, что некоторые приходские священники потворствуют язычникам. Во всяком случае, мирятся с ними, не ведут должной борьбы.
- Так просто и поспешно эти корни не выкорчуешь. Если чересчур давить, можно легко оттолкнуть людей от Христовой веры. Пусть пока в голове у этих весян остается мешанина, но все же тянутся они к храму Божиему, церковь посещают, детей крестят. И на том спасибо.
- Ты, князь Глеб, как я погляжу, хорошо усвоил взгляды покойного владыки Кирилла. Он часто повторял мне, что в борьбе с язычеством негоже перегибать палку. Крутые меры, принуждение могут оттолкнуть весян от храма Божьего, заставить его потянуться к тайному лесному капищу.
- Разве не так? Я согласен с покойным.
- Не знаю, прав ли он был. Не переусердствуй, князь, в своей терпимости. Побывай на севере удела. Присмотрись. Вероятно, узришь немало возмутительного и кощунственного.
- Непременно побываю на озерах Воже и Лаче. Там живет много весян.
- Там, по сути, двоеверие, - высказался игумен Ириней. - Язычество живуче, очень живуче. От одного крика или призыва оно не исчезнет.
- А надо, чтобы оно исчезло, - произнес Игнатий. - Что вы делаете для этого?
- Ты сам видишь, владыка, - ответил Ириней. - Готовим грамотных пастырей, разъясняем им суть Христова учения, переписываем и распространяем церковные книги. Вот возникли два монастыря. Разве этого мало?
- Наверное, мало, - сказал в раздумье Игнатий.
- Что ты считаешь необходимо еще? - спросил Глеб.
- Вот этого я сам не знаю. Побывай, князь, на севере удела, осмотрись. И будем вместе думать.
Было начало марта. Зима еще держалась прочно, хотя днем на солнцепеке образовывались лужицы, а на Шексне кое-где открывались черные полыньи.
Владыка Игнатий со свитой возвращался в Ростов еще санным путем. Держался прибрежия, чтобы не угодить в полынью. Глеб с Иринархом провожали владыку до первого ночлега, ехали в одном возке. Дорогой продолжали разговор, переходивший временами в спор. Что же делать с язычеством, как искоренить его. Но ответа не находили.
Глава 16. ЖИЗНЬ БЕЛОЗЕРСКАЯ
В течение нескольких лет Глеб Василькович жил на Белозерье, не предпринимая поездок за пределы удела. Исключение составляли визиты в Ростов с целью повидаться с матерью и братом с заездом по пути в Ярославль. В пределах же своего княжества князь Глеб совершал частые поездки в разные уголки белозерской земли. Когда сын его Михаил немного подрос и пошел ему четвертый год, Глеб Василькович свозил его в Ростов, чтобы показать матери и брату с племянником. Родня была в восторге от белозерского княжича, подвижного и неугомонного. Первым делом отец свел мальчика в женский монастырь, чтобы показать его бабке-инокине.
- Это твоя бабушка, - сказал Глеб, указывая на высохшую, сгорбленную старушку в черном монашеском одеянии.
- Ты моя бабушка? - удивился Михаил.
- Родная бабушка. Мама твоего отца.
- А почему ты такая черная?
- Это оттого, что я в монашеском платье. Инокиня я.
- А что такое инокиня?
- Инокиня значит монахиня, обитательница монастыря. Служу Богу.
- А что такое…
Маленький Михаил запнулся, не зная, о чем еще спросить. Как все дети его возраста, он был почемучкой и досаждал взрослым бесконечными вопросами.
Феодора не сопровождала мужа и сына в поездке в Ростов: она снова была на сносях.
На обратном пути Глеб Василькович заглянул на пару дней в Ярославль, погостить у Феодора Ростиславича. Михаил носился по всем комнатам вместе с маленькой Настей, своей невестой.
- Смотри-ка, Глебушка, понравились друг дружке наши ребятки, - сказал с умилением Феодор.
- Дай-то Бог, чтоб до свадьбы чад наших мы с тобой дожили, - вздохнул Глеб.
- Почему не доживем? Доживем с Божьей помощью. И на свадьбе погуляем вволю.
Дважды Глеб Василькович снаряжал дощаники и отправлял Власия в столицу Орды для выкупа полонян. Оба раза тот привозил человек по пятьдесят.
Продолжался приток на Белоозеро беглых людей. Со Средней и Верхней Волги, из-под Костромы, Ярославля, Нижегородской земли, Рязанщины. Некоторые из них оседали на Белозерской земле, другие уходили далее на север, освоенный новгородцами.
С удалением из Ростовской земли прежнего баскака Фатуллы, стихийные бунты постепенно утихли. Файзулла, сменивший удаленного, оказался человеком более гибким и покладистым. С князьями он ухитрялся ладить и сдерживал явное корыстолюбие своих починенных. Он предпочитал не наведываться самолично в белозерский край за сбором дани, а довольствовался тем, что собирал князь Глеб с помощью своих людей. Это было отступлением от той обычной практики сбора дани, какая существовала при прежнем баскаке: его люди рыскали по поселениям, требовали с жителей ханскую десятину, не забывая при этом и о своей выгоде. Князь Глеб, собирая дань, все же знал меру. Поэтому жители княжества почувствовали некоторое облегчение.
