Валентин Гнатюк - Святослав. Возмужание
У княгини в висках застучало. Её начал волновать сей странный, принявший необычное направление разговор.
– Поэтому я предлагаю тебе, мудрейшая и справедливейшая из женщин, – бархатно лились из уст императора неожиданные слова, – соединиться со мной в христианском браке. Патриарх Полиэвкт обвенчает нас в Святой Софии…
Ошеломлённая Ольга порывисто встала и несколько минут стояла недвижно, потому что в очах потемнело, и она замерла, чтобы не упасть на мраморный пол террасы.
– Прости, император, мне пора, – промолвила она срывающимся голосом, потому что в горле у неё отчего-то вдруг пересохло. Краем глаза она заметила, что толмач стоит за диваном с лицом, похожим на выбеленное полотно. Константин что-то сказал ему и остался сидеть, поглядывая на Ольгу. Толмач подошёл, поклонился:
– Великий император прощается с тобой, светлейшая! Неведомо откуда выскользнули два молчаливых евнуха с яркими факелами и пошли впереди, освещая ставшие сумрачными коридоры царского дворца, где рабыни уже возжигали светильники.
Когда начали спускаться по ступеням в зал, где Ольгу поджидали её приближённые, толмач вполголоса своим тонким голосом сказал:
– Великий император просил княгиню подумать над его словами…
Вернувшись в посольский двор, Ольга тотчас же позвала своего духовника и поведала ему о странном разговоре с императором.
– Может, я не так поняла? – взволнованно вопрошала она. Аскетичное лицо отца Григория стало ещё более суровым, он помедлил с ответом, потом заговорил медленно, с остановками, взвешивая каждое слово:
– Понимаешь, дочь моя, в каждом государстве свои правила, свои обычаи и законы, – то, что принято в одном, может быть совсем непривычно в другом. Предложение, сделанное тебе императором здесь, в Византии, объясняется государственным интересом, который превыше всего. Константин желает прочного союза с Русью, заключив брак с тобой, он укрепит могущество своей державы, и в том нет ничего странного.
– Но он женат, разве не ты, отче, говорил мне, что христианину можно иметь только одну жену? – возмутилась Ольга и тут же осеклась, вспомнив, как собиралась «сдуть, как пылинку» мешающую её целям Ладомилу.
– Говорил. Но здесь такие вопросы решаются просто, – стоит тебе дать согласие, как Елена окажется в каком-нибудь дальнем монастыре – и никаких нарушений христианских заповедей, – мрачно обронил пастор, а про себя отметил, что это будет для царицы лучшим выходом, в худшем случае её постигнет неожиданная смерть.
– Что же делать, отче? – не на шутку встревожилась Ольга, которой вдруг стало совершенно ясно, что и её саму «добродетельный» император точно так же в нужный момент уберёт со своего пути.
Как мог, Григорий успокоил княгиню, но когда вернулся к себе, до утра не сомкнул очей. Будь на месте отца Григория византийский духовник, он постарался бы уговорить Ольгу согласиться на брак, который открывал перед Византией невиданные возможности! Заполучить Русь, одним махом сделав из строптивой соседки покорную наложницу, – эта цель оправдывает любые грехи и нарушенные обеты! Только он, Григорий, хотя и молится тому же Христу по тем же Писаниям, но служит Великому Риму и подчиняется святейшему Папе. И укреплять влияние Константинополя на Русь не входит в его задачу. Пожалуй, об этом догадываются и византийцы. Что же делать?
После бессонной ночи с самого раннего утра Григорий пожаловал к княгине. Его лик был по-прежнему непроницаем, но очи светились решимостью.
– Думаю, что на предложение Константина не стоит давать отрицательного ответа… – произнёс священник своим обычным спокойным тоном.
– Как это? – возмутилась Ольга. – Ты считаешь, что я должна согласиться с…
– Нет, я этого не говорил, – всё тем же ровным тоном продолжал Григорий. – Ты можешь ответить Василевсу, что всякое важное решение должно быть серьёзно обдумано.
– А почему я не могу сразу отказать Константину? – возразила Ольга.
– Потому что в чужой стороне каждый неверный шаг может повлечь для тебя и тех, кто рядом с тобой, непредвиденные последствия. – Священник помолчал и добавил: – А пока предложи окрестить тех из своей свиты, кто уже готов к этому, ведь крещение в самом Царьграде будет важным знаком для них и дружеским жестом для Василевса…
В ответ на слова духовника Ольга погрузилась в раздумья и, просидев так некоторое время, ответила:
– Пусть будет так, как ты речёшь, отче…
Следующая встреча произошла в императорском саду, куда Константин пригласил Ольгу с родственницами прогуляться вместе с его царской фамилией. Здесь состоялось его первое негласное «свидание» с княгиней россов. Теперь всё было проще. Он предложил архонтиссе полюбоваться последними розами, и они прошли в дальнюю беседку. Константин видел, что Ольга спокойна, и это радовало его.
На сей раз император стал делиться своими планами прямо, без обиняков.
– Русь присылала бы нам воинские полки и невольников, мёд, рыбу, воск, меха, электрон. А наши священники помогли бы разъяснить россам веру Христову, и тогда тебе легче было бы управляться со своим вольным народом, ибо сказано в Священном Писании, что всякая власть есть от Бога и её чтить следует и исполнять. А особа верховного правителя – императора, архонта – священна, поскольку он – помазанник Божий на земле…
В этом месте толмач стал сбиваться, ему трудно было перекладывать библейские понятия на язык русов, и Ольга остановила его:
– Я знаю, отец Григорий рассказывал мне про это.
– Вот я и говорю, Ольга, отчего б нам не соединиться брачным союзом во благо наших народов? Я уже отмечал, что впервые встретил женщину, сходную со мной по уму. Само Провидение послало мне тебя, Ольга, поверь, это судьба!
Его слова вновь ввергли княгиню в замешательство, и невольный холодок пробежал между лопатками по спине. Да, она действительно понимает его с полуслова и вмиг уразумела, что ежели она согласится, то Византии совсем не нужен будет её сын язычник, а значит, он либо неудачно упадёт с лошади, либо выпьет не то зелье, – способов множество. А вскоре и она сама может последовать за сыном. Если вообще не станет первой…
– Ответь мне, – настаивал Константин, – согласна ли ты стать моей женой?
Ольга глядела вдаль, теребя в руках цветок розы. Шип вонзился ей в палец, и княгиня встрепенулась, словно очнулась от наваждения.
– Однако у тебя… – заговорила она, выталкивая слова, будто тяжёлые камни, – насколько я ведаю, уже есть жена…
– Пусть тебя это не беспокоит, – бесстрастно ответил император.
От этой холодной спокойной речи Ольге сделалось не по себе. Она вдруг одновременно и тонким женским чутьём, и разумом поняла, что возникшие перед этим опасения – не её досужие вымыслы, а истинные мысли императора. Эта простая догадка заставила похолодеть сердце.
– Для принятия столь важного решения мне нужно многое обдумать, – произнесла она, побледнев и потирая ранку на пальце.
Было видно, что Константину не понравился такой ответ. Но он сдержался.
– Подумай, – вяло обронил император.
– У меня есть одна просьба… – Ольга помедлила.
– Слушаю!
– Я желала бы, государь, чтобы мои люди приняли крещение в Царьграде…
Константин бесстрастно продолжал глядеть вдаль. Ольга прикусила губу.
– Это будет знаком моего доверия к тебе, – продолжила она. Константин повернулся и едва заметно улыбнулся:
– Я переговорю с патриархом Полиэвктом…. Надеюсь, мы останемся друзьями, – промолвил он, – ты ведь не сердишься на меня?
Ольга едва заметно качнула головой.
– И прекрасно… – Константин сцепил на груди руки, украшенные перстнями. – Я хотел бы иметь в доказательство какой-нибудь более весомый знак твоей дружбы. Не пришлёшь ли ты нам из Руси невольников, воску, мёда и своих храбрых воинов? У нас много врагов, арабы хотят захватить нашу землю и установить на ней магометанство. Мы же, как брат и сестра во Христе, должны оказывать друг другу помощь…
Княгиня не отвечала.
– Тем более по договору, заключённому с князем Ингорем, – продолжал император, переходя на деловой тон, – Русь обязалась давать своих воинов для защиты от наших врагов. И договор сей действует до сих пор, ведь так?
Ольга была вынуждена подтвердить согласием слова императора и обещала исполнить просьбу.
Когда они вернулись к свите, Ольга уловила мимолётный взгляд, брошенный императрицей Еленой сначала на Константина, а потом на неё. И как ни короток он был, но княгиня прочла в нём неимоверную тоску и страх. Потаённым женским чутьём императрица угадала надвигающуюся опасность ещё с того момента, когда Константин повёл гостью осматривать женскую половину, хотя это должна была сделать она, Елена.
