Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 2 - Марина Алиева
– Коней щадить! Сбивать только всадников! Когда побегут, погоним их верхом на траншеи под городом!
Этот призыв вдохновил не чаявших остаться в живых людей. На шотландцев обрушился целый ливень из стрел, сразу сокративший численность отряда почти вдвое. Те, кому удалось прорваться внутрь заграждений, были выбиты из седел пикейщиками. Горожане подхватывали под уздцы коней, забирались в седла с ловкостью, продиктованной страхом за жизнь, и верхом топтались по упавшим.
– Не прекращать стрельбу! – орал сэр Джон, заметивший, что на выручку шотландцев двинулась тяжеловооруженная конница французов. – Всадникам не высовываться! Пикейщикам – к проходам! Бейте их, ребята! Это же все те же французы!
Еще не настал полдень, когда остатки подкрепления, идущего на помощь Орлеану, обратились в бегство.
Верный слову Ла Ир со своим отрядом прикрыл только отступление, но позора прикрыть не смог бы и сам Господь.
Четырехтысячная армия разбежалась от селедочного обоза, потеряв убитыми более шестисот пеших и больше сотни тяжеловооруженных рыцарей.
Воодушевленный тем, что сумел отбить сразу две атаки, сэр Джон повел своих людей в контрнаступление и снова победил, навсегда вписав это нелепое сражение в Историю под насмешливым названием «Битва сельдей».
Французам, определенно, оставалось уповать только на чудо…
ШАТО Д’ИЛЬ
(пока ещё осень 1428 года)
Возвращение Жанны из Туля, в масштабах деревенской жизни, можно было бы назвать триумфальным. Расспросам не было конца. И уже через день после возвращения, дядюшка Лассар мог бы рассказывать с церковной кафедры историю и суда, и того как Жанну приняли в городе, настолько гладко от частых повторений она звучала.
Все работники Арков, а за ним и жители окрестных деревень без устали судачили об этом походе. Простая девушка, одержавшая верх над судьями и стряпчими – не иначе как с Божьей помощью – уже была чудом. Когда же пошли слухи о новом походе в Вокулер и предстоящем отъезде к Дофину взбудоражилась вся округа.
Давнее предсказание о Деве, бывшее в воображении истерзанных войной крестьян сродни дракону в пещере, обрело теперь зримый образ. А победа над судьями Туля стала той необходимой составляющей, опираясь на которую народная молва смогла подняться в полный рост. Собираясь у мельницы или на расчистку водных рвов люди уже не говорили о странностях или достоинствах Жанны-Клод, но гадали, как должна она вести себя перед господином де Бодрикур во время их будущей встречи. При этом никто не сомневался том, что в этот раз девушку он обязательно примет, хотя старожилы, помнившие истории о предсказателях времён Кресси и Пуатье, советовали Жанне-Клод не тратить время на уговоры коменданта и идти прямо к дофину.
Однако девушка упорно стремилась в Вокулер, куда уже и отец не решался её не отпускать. Когда пробил час решительного объяснения, он только нахмурился больше обычного, демонстрируя, что вынужден подчиниться обстоятельствам, и в отчаянии отвёл душу на «мальчишке Луи», который стоял перед ним рядом с Жанной, упрямо глядя в пол.
– Этот еще зачем? Он куда собрался? Нечего бегать целой толпой! Одного Лассара вполне достаточно.
– Он должен пойти, батюшка, – заявила Жанна с твердостью, перед которой господин Арк теперь неизменно пасовал.
Для пущей убедительности она взяла приятеля за руку, и тут за спиной господина Арка кто-то тихо охнул.
– Ты чего, Изабо? – спросил он, оборачиваясь и удивленно глядя на жену, которая смотрела на дочь и её приятеля каким-то странным бегающим взглядом и прикрывала рот рукой, как от испуга. – Что это с тобой вдруг сделалось?
– Ничего, Жак, не обращай внимания, – как-то слишком монотонно проговорила мадам Изабелетта. – Пускай идут вместе…
На негнущихся ногах она подошла к дочери. Обняла её крепко, с нежностью, а потом точно так же обняла и Луи.
– Как же я раньше-то… – пробормотала госпожа Вутон тихо, но осеклась и отступила.
* * *
Новый поход в Вокулёр наметили на декабрь. Однако к началу месяца привычную жизнь Шато д'Иль в очередной раз нарушило событие более чем неординарное: из Нанси, от самого Карла Лотарингского, прибыли гонцы к «деревенской целительнице» с настоятельным требованием прибыть в замок и попытаться облегчить больному герцогу его страдания.
Блистательный желто-красный отряд, наряженный в камзолы с Лотаригскими мечами и коронами, шитыми золотом, здесь, в деревенском захолустье, выглядел королевским эскортом даже несмотря на малочисленность. А уж когда обитатели замка выяснили – для чего прибыло этакое представительство, они принялись наперебой расхваливать Жанну и до небес превозносить её достоинства, гордясь и совершенно забывая, что еще вчера умоляли её торопиться и идти в Вокулёр к господину коменданту.
В полной растерянности Жанна-Клод не знала, что ей делать. Но Жанна-Луи, наоборот, никаких сомнений не испытывала.
– Соглашайся, соглашайся, – шептала она, – герцог – не господин де Бодрикур, он отправит нас к дофину быстрее и надежней. С его рекомендательным письмом нас в приемных держать не будут!
– Но он ждёт, что я его вылечу! – отчаянно прошептала в ответ Клод. – А я никого никогда не лечила! Герцог может решить, что я самозванка, и получится только хуже…
– Тобой перед герцогом предстану я! А я так верю в нашу миссию, что сумею даже ему объяснить разницу между целительницей и Господней посланницей. Он поймёт, вот увидишь! И поможет нам.
– Аминь… – прошептала Клод. – Тебе, конечно, решать. Но если не получится так как ты думаешь, обещай, что дашь мне возможность тоже попытаться уговорить герцога.
Жанна пообещала, и Клод уступила.
В Нанси их не провожали. Командир отряда настоял на том, чтобы отъезд был ночной и тайный, «дабы не искусить никого грехом доносительства». Поэтому из Шато д'Иль обе девушки, господин Лассар и присланный герцогом отряд выехали тихо, не отрывая от сладкого сна никого кроме четы Арков, которые все равно не спали, да нескольких конюхов.
Клод этой дороги почему-то боялась. Она неловко взобралась на лошадь подобранную специально для неё и без конца оглядывалась на еле видимых в предрассветной темноте господина Арка и мадам Изабелетту. Странная тоска заставляла девушку почти против воли повторять себе, что их она больше никогда не увидит, что нужно хорошо запомнить этот миг: и хмурое лицо отца, и заплаканные глаза матери. И что беда, которую она предчувствует, случится именно по дороге в Нанси, куда ехать им с Жанной совсем не следовало.
Но, вопреки её страхам, до места добрались быстро и без происшествий. И даже самое опасное – перемена одежды – прошло на удивление гладко. Посланцы герцога хоть и обращались с Жанной-Клод крайне
