Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона
— Да, да, черезчуръ поздно! Все явилось слишкомъ поздно, даже раскаяніе.
— Этого вы не должны говорить, — сказалъ Ліонель. — Вы должны твердо вѣрить словамъ Того, Кто обѣщалъ раскаянію прощеніе.
Абигаиль устремила на него взглядъ, въ которомъ отразился весь ужасъ, переживаемый ея душою, и проговорила слабымъ толосомъ:
— Кто былъ при кончинѣ мистриссъ Лечмеръ? Миренъ ли былъ исходъ ея души?
Ліонель промолчалъ, какъ будто воды въ ротъ набралъ.
— Я такъ и думала, — продолжала Абигаиль. — На смертномъ одрѣ про грѣхъ забыть нельзя. — Составить злѣйшій заговоръ! Призвать Бога въ свидѣтельство своей лжи! Погубить въ человѣкѣ разумъ — и какой разумъ!.. Уйдите, пожалуйста. Вы молоды и счастливы, что вамъ здѣсь дѣлать среди могилъ? Дайте мнѣ здѣсь помолиться: ничто такъ не смягчаетъ укоры совѣсти, какъ молитва.
Ліонель бросилъ около нея ключъ, который онъ держаль въ рукѣ, и сказалъ:
— Этотъ склепъ заперли навсегда, если только вы не потребуете, чтобы его отперли еще разъ — для васъ самихъ, чтобы лечь рядомъ съ сыномъ. Дѣти тѣхъ, кѣмъ этотъ склепъ выкопанъ, лежатъ всѣ уже здѣсь, за исключенісмъ двухъ, которые умрутъ въ другомъ полушаріи. Возьмите себѣ вотъ это — и да проститъ васъ Господь, какъ я васъ прощаю.
Онъ бросилъ рядомъ съ ключомъ большой кошелекъ, наполненный золотомъ, и ушелъ вмѣстѣ съ Польвартомъ, не прибавивъ больше ни слова. Въ воротахъ кладбища они оба обернулись и въ послѣдній разъ взглянули на Абигайль. Она стояла на колѣняхъ, руками опираясь на памятникъ надъ чьей-то могилой, пригнувши голову почти къ землѣ. Видно было, что она смиренно и горячо умоляетъ небо о милосердіи.
Послѣ того дня черезъ три въ городъ съ тріумфомъ вступали съ одного конца американцы, между тѣмъ какъ англійская армія очищала его съ другого конца. Нѣкоторые изъ американцевъ пожелали посѣтить могилы своихъ родныхъ и на кладбищѣ королевской церкви нашли тѣло какой-то старухи, повидимому, погибшей отъ холода. Она открыла склепъ, желая, должно быть, умереть возлѣ гроба своего сына, и въ ту же минуту лишилась силъ, не успѣвши еще туда спуститься. Она лежала на мерзлой землѣ, и ея спокойное лицо носило слѣды былой замѣчательной красоты, которая ее погубила. Около нея лежалъ кошелекъ съ деньгами, на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ его бросилъ Ліонель.
Возвращавшіеся въ свои дома горожане съ ужасомъ уходили отъ этого зрѣлища. Но потомъ на кладбище забрелъ случайно одинъ отсталый солдатъ изъ королевской арміи, нарочно для того и отставшій, чтобы поживиться, гдѣ придется. Онъ увидалъ кошелекъ и тотчасъ же завладѣлъ имъ, а тѣло Абигаили столкнулъ въ подземный склепъ, заперъ отверстіе и ключъ забросилъ.
Мѣдная доска съ надписью много лѣтъ уже какъ оторвалась отъ стѣны, и въ настоящее время въ Бостонѣ осталось очень не много лицъ, которыя могли бы указать мѣсто, гдѣ находилась семейная могила Линкольновъ и Лечмеровъ.
Сэръ Ліонель и Польвартъ вмѣстѣ отправились на набережную, сѣли тамъ въ шлюпку и поѣхали на фрегатъ, который долженъ былъ отвезти ихъ въ Анмію. Фрегатъ былъ какъ разъ тотъ самый, на которомъ служилъ молодой мичманъ, возившій Сесиль въ американскій лагерь. На палубѣ они встрѣтились съ Агнесой Дэнфортъ, которая пріѣхала на фрегатъ незадолго до нихъ вмѣстѣ со своей кузиной. У Агнесы были заплаканные глаза, но щеки горѣли румянцемъ отъ удовольствія, что изъ Бостона убираются, наконецъ, гордые островитяне, которыхъ она всегда очень недолюбливала.
— Я только васъ дожидаюсь, кузенъ Линкольнъ, чтобы съ вами проститься, — сказала она, дружески его обнимая. — Мнѣ уже пора съѣзжать на берегъ. Будьте счастливы, а я никогда не перестану желать вамъ всего, всего лучшаго.
— Такъ вы насъ покидаете? — сказалъ молодой человѣкъ, за всѣ эти дни въ первый разъ улыбнувшись. — Вы должны знать, что не меня одного эта жестокость…
Его перебилъ Польвартъ, выступая впередъ и беря миссъ Дэнфортъ за руку. Въ пятидесятый, по крайней мѣрѣ, разъ повторилъ передъ ней храбрый капитанъ свою просьбу, чтобы она соединила съ нимъ свою судьбу. Агнеса слушала его молча и съ серьезнымъ видомъ, но онъ еще не успѣлъ договорить всего, что хотѣлъ сказать, а по ея губамъ уже пробѣжала лукавая улыбка. Она дружески и ласково поблагодарила его, но отказала наотрѣзъ и окончательно. Капитанъ выдержалъ ударъ, какъ человѣкъ, получающій его далеко не въ первый разъ, и со всею вѣжливостью помогъ ей сойти въ лодку, на которой она пріѣхала. Въ лодкѣ ее встрѣтилъ молодой человѣкъ въ формѣ американскаго офицера. Сэру Ліонелю показалось, что румянецъ на щекахъ его кузины сдѣлался еще гуще, когда ея молодой спугникъ сталъ накидывать ей на плечи теплый плащъ, такъ какъ было холодно. Лодка, имѣя на себѣ парламентерскій флагъ, поплыла не въ городъ, а къ противоположному берегу, занятому американцами. На слѣдующей недѣлѣ состоялась свадьба Агнесы съ этимъ самымъ офицеромъ, и они вступили во владѣніе домомъ на Тремонтъ-Стритѣ и всѣмъ наслѣдствомъ послѣ мистриссъ Лечмеръ, отъ котораго Сесиль отказалась съ полнаго одобренія своего мужа.
Командиръ фрегата сигналомъ даль знать адмиралу о прибытіи на бортъ пассажировъ, которыхъ ждали, и получилъ въ отвѣтъ приказъ итти въ плаваніе по указанному назначенію. Черезъ нѣсколько минутъ легкое и стройное судно прошло мимо Дорчестерскихъ высотъ, выпустило по нимъ нѣсколько бортовыхъ залповъ и поставило всѣ свои паруса. Американцы не отвѣчали, не имѣя ни малѣйшаго желанія препятствовать выходу фрегата въ открытое море. Онъ помчался къ берегамъ Англіи, везя съ собою правительству и обществу важную вѣсть объ эвакуаціи Бостона[12].
Флотъ тоже вскорѣ снялся съ якоря и удалился, и съ тѣхъ поръ городъ, бывшій такъ долго въ угнетеніи, ни разу не видаль у себя въ гавани ни одного непріятельскаго корабля.
Во время плаванія Ліонель и его симпатичная подруга имѣли досугъ хорошо обдумать все, что съ ними случилось. Много говорили они другъ съ другомъ, между прочимъ, о такой странной, таинственной, необъяснимой и въ то же время такой тѣсной связи, которая установилась между помутившимся въ разсудкѣ отцомъ и никогда не имѣвшимъ разсудка сыномъ. Углубившись въ разсмотрѣніе всѣхъ причинъ, они достигли того, что описанныя нами событія предстали передъ ними во всей ясности и естественной простотѣ, безъ малѣйшей примѣси темнаго и сомнительнаго.
Больничный сторожъ покойнаго баронета, посланный за нимъ въ погоню въ Америку и бывшій невольною — навѣрное, такъ — причиной его смерти, не посмѣлъ возвратиться въ Англію, а остался въ Америкѣ, гдѣ и затерялся въ толпѣ.
Польвартъ умеръ очень недавно. Несмотря на свою деревянную ногу, онъ, при поддержкѣ Ліонеля, достигъ почти самыхъ высшихъ почестей и отличій и подъ конецъ жизни подписывался баронетомъ, генераломъ и членомъ парламента. Онъ былъ командиромъ одной приморской крѣпости, и эта крѣпость считалась, благодаря ему, одной изъ самыхъ надежнѣйшихъ во всемъ королевствѣ. Въ парламентѣ онъ засѣдалъ въ качествѣ представителя одного мѣстечка, владѣльцемъ котораго былъ сэръ Ліонель Линкольнъ. Тамъ онъ обращалъ на себя вниманіе усидчивостью и добросовѣстностью, съ которой онъ выслушивалъ всѣ депутатскія рѣчи, а также той поспѣшностью, съ которой онъ всегда подавалъ голосъ «за», когда дѣло шло объ ассигнованіи средствъ на съѣстные припасы для чего бы то ни было.
Черезъ годъ послѣ пріѣзда молодой четы Линкольновъ въ Лондонъ у Сесили умеръ ея дядя, лордъ Кардоннель, а передъ тѣмъ незадолго умеръ его единственный сынъ. Леди Линкольнъ сдѣлалась неожиданно обладательницей большого состоянія и наслѣдницей одного изъ древнѣйшихъ англійскихъ баронствъ. Вплоть до самой французской революціи сэръ Ліонель Линкольнъ и его жена прожили въ полномъ согласіи. Леди Линкольнъ своимъ кроткимъ вліяніемъ отлично умѣла успокаивать своего вспыльчиваго мужа. Среди безмятежнаго счастья его наклонность къ наслѣдственной меланхоліи исчезла почти совсѣмъ. Когда оказалось нужнымъ принять мѣры для охраны британской конституціи, которой стала грозить опасность, правительство въ числѣ нѣсколькихъ другихъ богатыхъ и талантливыхъ людей призвало сэра Ліонеля Линкольна въ верхнюю палату. Онъ сдѣланъ былъ графомъ и пэромъ, и такимъ образомъ въ восемнадцатомъ вѣкѣ къ нему въ родъ возвратился титулъ, которымъ въ средніе вѣка пользовалась угасшая старшая линія Линкольновъ.
Никого уже теперь нѣтъ въ живыхъ изъ главныхъ дѣйствующихъ лицъ нашего разсказа. Даже розы Сесили и Агнесы перестали цвѣсти и были сорваны въ мирѣ и невинности смертью. соединившей ихъ въ могильномъ мракѣ съ ихъ предшественниками и предшественницами. Разсказанные нами историческіе факты уже начинаютъ меркнуть въ отдаленіи времени, и очень возможно, что тотъ англіискій пэръ, который въ настоящее время пользуется всѣми наслѣдственными правами рода Линкольновъ, даже и понятія не имѣетъ о той части своей семейной хроники, когда члены этого рода жили въ глухой и отдаленной провинціи Великобританскаго королевства.
