Дэвид Вейс - Возвышенное и земное
Папа дирижировал лучше, чем ожидал Вольфганг, энергично и четко, как того требовала симфония. Однако уже к началу второй части Колоредо заерзал на стуле. А в самом патетическом месте Andante архиепископ начал покашливать. Скоро к нему присоединились остальные, когда же после третьей части симфония не окончилась, как можно было ожидать, архиепископ явно рассердился.
После концерта Карл Арко передал Моцартам мнение Колоредо:
– Его светлость не интересуют незрелые опыты. Симфония излишне длинная и скучная. Его светлость считает, что для таких вечеров больше подходят серенады.
– Итак, да здравствуют его светлость и серенады! – сказал Вольфганг.
Шутит мальчишка или пет? Попробуй догадайся! И Карл Арко строго заметил:
– Если я передам ваши слова архиепископу, это ему вряд ли понравится.
– Воля ваша. Что же касается меня, я буду писать музыку короткую, легкую и удобоваримую.
Леопольд хотел было предостеречь Вольфганга, но передумал. Прекрасней музыки сын еще не создавал, а этот мерзкий хлыщ смеет лезть со своими замечаниями. Не слишком ли? Леопольду нелегко было унижаться перед Карлом Арко, которого он знал с пеленок. Но он взял себя в руки и спокойно спросил:
– А как насчет заказа на оперу, который нам предлагают в Венеции? Можно ли его принять?
– Нет!
– Почему? – Леопольд был потрясен, а Вольфганг горько усмехнулся.
– Я очень сожалею, – говорил Карл Арко, всем своим видом выражая обратное, – но его светлость не привык вдаваться в объяснения.
– Архиепископ Шраттенбах никогда нам не отказывал.
– Вот и обратитесь к нему.
– Вы изволите шутить.
– Как и ваш сын, Моцарт. Он ведь всегда шутит. Леопольд сдерживался из последних сил.
– Граф Арко, – сказал он, – наше первейшее желание – угодить его светлости но вы, конечно, понимаете, что лучшую музыку композитор создает по велению сердца.
Граф Арко снисходительно улыбнулся.
– 3абудьте о Венеции, – сказал он, – в ближайшее время его светлость собирается часто устраивать приемы, и для обедов потребуется много дивертисментов и серенад.
37
Однако, когда баварский курфюрст решил заказать Вольфгангу оперу, архиепископ все-таки дал согласие. Колоредо пошел на это лишь потому, что побоялся испортить отношения со своим могущественным соседом.
Вольфганг, обрадованный возможностью выбраться из Зальцбурга, не задавал никаких вопросов, а получив либретто, тут же принялся за работу. И снова никто не спрашивал его мнения относительно либретто «La Finta Giardiniera» («Мнимая садовница»), выбранного самим курфюрстом.
Сюжет «Мнимой садовницы» сводился к приключениям аристократки, решившей отомстить мужу и в то же время вернуть его любовь. Героиня скрывается под видом садовницы и становится жертвой любовных преследований. В этой путанице и романтической неразберихе принимали участие еще две пары, но в финале все недоразумения благополучно разрешались в лучших традициях оперы-буффа.
Вольфгангу либретто показалось запутанным и глупым, но тема неразделенной любви нашла отклик в его сердце. И он выражал это в своей музыке. Пусть они не думают, что он сочиняет лишь для их удовольствия. Все любовные арии были исполнены нежности и грации, и постепенно Вольфганг полюбил эту музыку. Ко времени их приезда в Мюнхен партитура была закончена. Вольфганг не стал вначале прослушивать певцов, как делал в прошлом. Пусть сами справляются, как умеют, решил он, в жизни так часто приходится полагаться только на свои силы.
Репетиции шли гладко, и Леопольда это радовало. Музыка ему очень нравилась. Увертюра легкая, очаровательная и написана с профессиональным мастерством. Первая значительная ария звучала весьма изящно и в то же время отличалась хорошим построением. Игривые нотки, встречающиеся в партии служанки, подчеркивали глубину страданий ее госпожи.
Бас отвечал поддразнивающей его служанке на забавной смеси немецкого, итальянского, французского и английского. Леопольду понравился трагикомизм этой арии, хотя в самом либретто не было ни трагичного, ни комичного.
Новой для уха явилась и ария тенора, певшего о неразделенной любви. Она звучала величественно и патетично и трогала до глубины души.
А дуэт примирения вызвал у Леопольда слезы. Дуэт был овеян нежностью и лиризмом. Совершенство мелодии внушало благоговение.
Когда генеральная репетиция окончилась, Леопольд молча обнял сына.
Все было подготовлено, но премьера оперы дважды откладывалась, и Вольфганг начал волноваться. Папа возлагал надежды на то, что, если курфюрсту понравится «Мнимая садовница», он предложит сыну место, но курфюрста не было в Мюнхене. Задержка объяснялась множеством причин: Максимилиан охотится, Максимилиан занят важными дипломатическими делами, Максимилиан недоволен партитурой, Максимилиан ждет приезда архиепископа Колоредо, чтобы тот мог почтить своим присутствием премьеру.
Когда стало ясно, что Колоредо и не собирается приезжать, Максимилиан вернулся в Мюнхен. И на следующий вечер «Мнимую садовницу» впервые поставили на сцене.
Театр был переполнен. После каждой арии в зале долго гремели аплодисменты, а когда занавес опустился, восторженные крики: «Браво, Моцарт!» – буквально сотрясли театр.
Позже на приеме в честь курфюрста Максимилиан подошел к Моцартам.
– Мы с вами старые знакомые, – сказал он, – я слышал игру мальчика, когда он приезжал еще совсем маленьким. Даже дважды. Господин Моцарт, вы знакомы с моим театральным директором графом фон Цейлем?
– Да, мы имели честь познакомиться с его сиятельством в наши прежние визиты. – Леопольд слыхал, что граф пользуется большим влиянием.
Граф фон Цейль, почтительно стоявший рядом со своим хозяином, слегка кивнул.
– Опера вашего сына интересна, – сказал он. Вольфганг сомневался, комплимент ли это.
– Мы счастливы, ваше сиятельство, – сказал Леопольд, – доставить вам удовольствие.
– Она превзошла все ожидания. Сколько лет вашему сыну? Восемнадцать?
– Через несколько дней исполнится девятнадцать. Вольфганг будет рад познакомить его высочество и с другими своими произведениями: дивертисментами, симфониями.
– В данный момент я очень занят, – ответил курфюрст.
– Мы можем подождать, – с готовностью откликнулся Леопольд.
Курфюрст, казалось, погрузился в глубокое раздумье, а Вольфганг вспомнил, что, пока публика кричала: «Браво, Моцарт!» – курфюрст непрерывно нюхал табак и сморкался. Курфюрст не знает, на что я способен, подумал Вольфганг. Никто не знает, даже Папа. Наконец курфюрст сказал:
– Как вам известно, музыку я люблю, но заниматься этими делами предоставляю графу фон Цейлю.
Курфюрст удалился. Ему нужно было пораньше лечь спать – назавтра предполагалась большая охота. Дождливые дни он посвящал любовным развлечениям, но в солнечные ничто не могло заменить ему охоты, а сейчас как раз стояла удивительно сухая и теплая для января погода, которая могла продержаться с неделю, не больше. Свежий воздух и охотничий азарт бодрили курфюрста, заставляли забывать, что ему уже сорок семь. Его высочество не любил переутомлять себя, ему нравилась лишь усталость после дня, проведенного на свежем воздухе. Заказывая оперу, граф фон Цейль хотел развлечь его, но вернулся курфюрст в Мюнхен лишь потому, что учтивость требовала его присутствия в случае приезда Колоредо. Сама же опера казалась ему лишней обузой, не больше.
Приунывший после ухода курфюрста Леопольд постарался скрыть свое разочарование.
– Граф фон Цейль, – сказал он, – вы знаете, мой сын – талантливый композитор, и вы могли бы воспользоваться его услугами.
– Но ведь ваш сын состоит на службе у архиепископа, не так ли?
Леопольд пожал плечами:
– В общем-то да, ваше сиятельство, но это не помеха.
– Уверяю вас, ваше сиятельство, я могу написать любую заказанную мне вещь, – сказал Вольфганг.
– Но у нас есть капельмейстер и композитор, господин Михль.
Который, как говорят, все свое время отдает обучению певцов, подумал Леопольд, и ведет, можно сказать, собачью жизнь. Вслух он сказал:
– Вольфганг мог бы быть его помощником.
– Концерты нам уже приелись.
– Я буду осмотрителен в этом отношении, – сказал Вольфганг. Он знал, что Папа ждал от него этих слов, и пересилил себя.
– Не сомневаюсь, что и другие ваши вещи имели бы большой успех, – продолжал граф фон Цейль. – Только их некому слушать. Двор на некоторое время покидает Мюнхен. Сожалею, но сейчас у нас нет вакансии.
– А позднее? – спросил Леопольд.
– Трудно сказать. За оперу вам причитается пятьдесят гульденов.
Колоредо прибыл в Мюнхен через день после премьеры «Мнимой садовницы». Леопольд и Вольфганг не сомневались, что его светлость опоздал умышленно. Оперу повторили еще два раза, и оба раза архиепископ отсутствовал, хотя и находился в Мюнхене. Узнав о приезде именитого гостя, поспешно вернулся курфюрст, и придворные музыканты получили распоряжение дать в честь архиепископа концерт во дворце.
