Кирстен Сивер - Сага о Гудрит
Карлсефни только усмехался и говорил ей, чтобы она не вдавалась в объяснения: норвежцы всегда считали, что они разбираются во всем лучше других. А кроме того, Скага-Фьорд действительно станет отныне ее домом.
Карлсефни словно угадал ее мысли, ибо он показал в сторону колосящихся полей и тучных коров на большом хуторе возле реки и сказал:
– Гудрид, если тебе нравятся эти края, то могу обещать, что в Скага-Фьорде еще лучше! К тому же у нас там есть горячие источники. Реки в нашей долине быстрые, как и повсюду в Исландии, а пастбища на Рябиновом Хуторе такие же сочные, как здесь. И нередко в укромных местечках вызревает ячмень…
Гудрид с улыбкой слушала его, подавляя зевок. День выдался слишком уж долгий. Они отплыли из Осло на рассвете, и вскоре с юга подул сильный встречный ветер. И теперь им еще оставалось подняться в верховье этой узкой речушки, прежде чем они бросят якорь в Скиннерфлу, где обычно останавливался Карлсефни, когда приезжал в юго-восточную часть Норвегии.
Их радушно принимали повсюду, и надо было отдать должное норвежцам. Старые люди еще помнили отца Гудрид со времен викингских походов, с похвалой отзываясь о нем, а Карлсефни не нужно было славы Торбьёрна, чтобы перед ним распахнулись все двери. Род его был одним из самых знатных, и к нему принадлежали прославленные семьи как в Норвегии, так и в Исландии. Если бы Карлсефни надумал отправиться на Оркнейские или Фарерские острова, то он бы и там повстречал своих могущественных родичей.
Гудрид восторгалась больше всего тем уважением, которое оказывали Карлсефни люди, знающие его по прошлым торговым делам в Норвегии. И даже сам гордый и могущественный Эрлинг сын Скьялга из Сэлы сажал Карлсефни на почетное место рядом с собой, пока они гостили в его доме. Эрлинг расспрашивал Карлсефни, что тот думает о торговле норвежцев с Исландией и Гренландией. Считает ли тот, что леса в Лесной Стране собьют цену на вывозимую в другие страны норвежскую древесину. И следует ли ему, Эрлингу, отправить своего сына, тоже Скьялга, с товаром в Гренландию. И что думает Карлсефни о том, что Гицур Белый отправил своего младшего сына из Исландии в далекую Вестфалию только ради того, чтобы тот воспитывался в монастырской школе, неизвестно зачем…
Хорошо, что Карлсефни не пьянел, думала Гудрид, ибо у Эрлинга сына Скьялга не было недостатка ни в угощении, ни в пиве. Карлсефни отвечал на все расспросы сдержанно, но подробно, а по поводу сына Гицура он лишь заметил:
– А я и не знал, что маленького Ислейва отправили в чужие земли в учение: наверное, Гицур решил, что это упрочит его позиции в Исландии.
Когда Эрлинг показывал Карлсефни и Гудрид свой огромный двор, он рассказал, что с трудом примирился с королем Олавом сыном Харальда, и рассказал, что Олав этим летом сделал с восточной частью Вика. Похоже, что юный властелин заставил бондов и хёвдингов признать за ним право на эту часть страны, которая всегда была во владении его предков.
– Думаю, что король Олав останется в Вике на несколько месяцев, – добавил Эрлинг, – чтобы удостовериться, что он достиг своей цели и чтобы посмотреть, нельзя ли будет примириться со шведским королем и оставить за собой спорные приграничные земли. И если ты, Карлсефни, надумаешь перезимовать в тех краях, то я говорю, что волей-неволей тебе придется свидеться с Олавом! Он обязательно пошлет за тобой: могу биться об заклад и поставить лучшего своего жеребца!… И тогда-то он разузнает о тебе и твоей семье больше, чем знает даже твоя мать. Он собирает сведения так же легко, как женщина набивает пером подушку. Но о нем самом ты узнаешь не больше того, что тебе скажет королевский посланник Бьёрн Толстый.
– И все же я попробую, – со слабой улыбкой сказал на это Карлсефни. – Я очень рассердился, когда пришлось заплатить такие непомерные пошлины на этот раз. Есть и еще много другого, что затрудняет торговлю между нашими странами. И я охотно высказал бы это прямо королю Олаву! Если я не увижу его в Вике, я точно найду его в Нидаросе, прежде чем отправлюсь на следующее лето домой в Исландию.
Эрлинг повернулся к нему – лицо его заметно постарело, но еще было красивым – и твердо сказал:
– Послушайся моего совета: ты не знаешь короля Олава сына Харальда так, как знаю его я. Он не сравнится с моим зятем, Олавом сыном Трюггви. Ни за что бы не стал доверять этому сыну Харальда… Да и он на меня вряд ли сумеет положиться. Единственное, в чем ты можешь быть уверен, так это в том, что наш новый конунг любит роскошь и очень строптив. Конечно, каждый хочет сделать по-своему, но все это должно быть в разумных пределах: иногда следует немного и уступить. Король никогда не уступает, и говорят, что сила его происходит от Белого Христа, которому он служит… Ни в коем случае не показывай виду, что хочешь встретиться с ним – иначе он заподозрит тебя в корысти, а это ему не понравится. Живи в Лунде или где хочешь: королевские соглядатаи разнюхают о тебе все, прежде чем ты причалишь к берегу. А конунг пошлет за тобой тогда, когда сам сочтет нужным. Приготовь ему в подарок лучшие меха: он обожает их, да и скупости ему не занимать.
Карлсефни усмехнулся.
– Я ценю твою дружбу, Эрлинг, и буду следовать твоим советам. Правду ли говорят люди о том, что король не терпит, если кто-то противится его вере?
– Да, это так. Ярлы Эрик и Свейн попытались предоставить своим бондам свободный выбор. Но ты, наверное, еще не знаешь, что летом Олав отправил послание с одним исландским хёвдингом, который возвращался на корабле из Нидароса домой. Король намеревался искоренить остатки языческих верований в Исландии, а его посланник поведал ему, как обстоит дело с вами, язычниками… Конунг повелел тогда Хьялти сыну Скегги приехать в Норвегию, чтобы поговорить с ним.
– А твои соглядатаи неплохо поработали, как я посмотрю, Эрлинг! И если Хьялти Христианин прибудет в Норвегию, пока мы здесь, я считаю, что мне будет только лучше. Ведь Хьялти – любимчик короля, да к тому же в родстве с моей женой.
– Вот как? – Эрлинг испытующе посмотрел на Гудрид. А она безбоязненно встретила взгляд его прищуренных голубых глаз и ответила:
– Да, у Хьялти и моей матери был общий прадедушка, внук Над-додда Викинга.
– Вон оно что! И твой родич Хьялти женат на дочери старого хитреца Гицура Белого… Карлсефни, боюсь, что вы с Гудрид окажетесь как раз теми, на кого положится король Олав в своем стремлении ввести христианство в Исландии! Кстати, ваш Снорри крещен?
– Нет, в Гренландии и в Виноградной Стране не было священников.
– Крести малыша поскорее, Карлсефни! Не жди, когда сам Олав пришлет к тебе своего священника. Тогда тебе придется одарить его так, как не сделает ни один разумный человек.
– В церкви моряков в Осло есть хороший священник, мы думаем крестить Снорри у него.
Прошло время, прежде чем они добрались до Осло. Карлсефни долго торговал в Тунсберге, потом они гостили у его родичей в тех краях, и вскоре наконец взяли курс дальше на север. В изумлении взирала Гудрид на огромные склады, стоящие на рыночной площади Осло. Воин у складов признал Карлсефни и обрадовался, получив в подарок моржовый клык. Он тут же послал за священником и за помощниками в разгрузке судна. Еще до заката все было сделано: Снорри крестили, а команда «Рассекающего волны» была устроена на ночлег.
Снорри оказался слишком большим для купели, но выход был найден. Мальчик очень любил воду и часто купался в Эриковом Фьорде, в Гренландии, так что, когда священник погрузил его в реку, лицо Снорри просияло, как и в тот первый раз, когда Карлсефни окунул его в бухте Винланда.
Мальчик потребовал вновь надеть на него сухую белую крестильную сорочку, и его укутали в теплый плащ. А потом они медленно поплыли дальше по этой красивой реке, протекающей в землях конунга Олова.
По пути Карлсефни и его люди видели на берегу множество знакомых, и все они радостно приветствовали знаменитого купца и мореплавателя. Гудрид заметила, как с большого двора на другом берегу Скиннерфлу – этого блестящего, сверкающего озера, из которого вытекала река, – тянется вереница людей и вьючных лошадей. Она подняла Снорри повыше, а потом повернулась к мужу.
– Торфинн, ты уверен, что нас ждут в Лунде именно втроем? Ведь в последний раз, когда ты был здесь, ты еще не женился на мне, и может статься, что твоя родня присмотрела тебе невесту…
Не отрывая взгляда от широкой ограды двора, раскинувшегося на лесистой возвышенности, Карлсефни сказал:
– Я уже рассказывал тебе прежде, что Торкель сын Лодина умер в Свольдере совсем молодым, и единственным его наследником остался младенец Эрик. Жена Торкеля умерла вскоре вслед за мужем. И теперь, повзрослев, Эрик ведет хозяйство в Лунде вместе со своим дядей Гуннульвом. Дочери Лодина уже взрослые и вышли замуж за богатых бондов из своей округи. Так что если здесь и есть невесты на выданье, то они уж точно предпочтут мужа, который пашет плодородные поля, а не бороздит, как я, беспокойное море!
