СТРАСТЬ РАЗРУШЕНИЯ - Лина Серебрякова
И, разумеется, взрастил прекрасный сад с редкостными породами растений, частью позаимствованными у соседа и друга, частью заказанными на дальней стороне. Благоухающая красота окружила дом, расположилась на ближнем холме. Не оказались забытыми и пруды, гроты, ручейки. И, наконец, беседка, любимое место для вдохновенного уединения!
Премухино преобразилось.
Сии труды составили Бакунину славу рачительного и властного хозяина, процветающего помещика. Не довольствуясь сельскими радостями, Александр Михайлович далеко успел и на государственной службе. В царствие Александра Благословенного, которого он любил за то, что его любила бабка его, Великая Екатерина, вошел он в Тверское дворянское общество и много пригодился отечеству своим дипломатическим умом, образованием, честностью, за что был удостоен избрания губернским Предводителем дворянства.
Главнейшее же событие в его жизни свершилось в 1809 году.
Тогда пожаловал к нему старинный приятель Павел Маркович Полторацкий. Заехал он запросто, по-соседски, всего-то недели на две, но зато в обществе своей падчерицы Варвары Муравьевой. Юной красавице было всего восемнадцать лет. Она принадлежала к обширному роду Муравьевых, своей обильностью обогативших свою фамилию. Кого только не вмещало их родовое древо!
Подобно всем молоденьким девушкам, Варваре Александровне нравилось испытывать свои чары и кружить головы столичным молодым людям, гвардейским офицерам. Ах, ах, сколько их увивалось вокруг нее на зимних балах в Санкт-Петербурге! Ах, ах!
Александр Бакунин был уже немолод. Любовь поразила сорокалетнего холостяка, словно удар молнии. Он вспыхнул, как факел! Он обезумел. Вокруг нее столько молодых красавцев! У него нет ни малейшей надежды! Он ослеплен, он не владеет собой, жизнь без любимой женщины теряет для него ценность. Возраст, проклятый возраст! Он вдруг ощутил себя стариком! Никогда, ни разу не происходило с ним ничего подобного, он не представлял, что такое вообще возможно, и что он, Александр Бакунин, способен на такое в свои годы, в своей давно расчерченной жизни!
Пожар разгорался. Мучимый безнадежной страстью, он потерял грань самосознания, он чуть не застрелился в порыве отчаяния. Он, он, сын века просвещения!
К счастью, все эти беспорядки происходили на глазах его бдительной сестры.
— Александр, — недоумевала Татьяна Михайловна, — что с тобой творится? Объясни мне, прошу тебя, дорогой брат!
— Я погиб, Танюша, я пропадаю безвозвратно!
— Что за глупости, мой друг! На все есть манера.
— Я в огне, я готов на все… Без Варвары Александровны пулю в лоб.
— Опомнись, брат. Грех какой! Ступай к себе и будь покоен. Я позабочусь о твоем счастии. Бог милостив. Ничего не предпринимай до моего возвращения.
Не медля ни минуты, она устремилась к Полторацким. И там уговорила, умолила, убедила Варвару Александровну принять предложение брата, а ее родню согласиться на этот брак.
О, чудо!
Стараниями родственников дело уладилось к свадьбе, и два старинных рода соединились в счастливом браке.
В первые годы молодые часто наведывались в Тверь. Там в Путевом дворце располагался двор великой княгини Екатерины Павловны, сестры Императора, и ее мужа принца Ольденбургского. Будучи женщиной просвещенной, имея вкус к поэзии и истории, Екатерина Павловна ценила общество людей высокообразованных. Частым гостем ее двора был Николай Михайлович Карамзин, он читал здесь главы своей "Истории государства Российского" самому Александру. Бывал и Державин, уже выпустивший в свет игривые "Анакреонтические песни". Они приоткрыли новые пространства для русской лирики, но так и не ответили его духовным исканиям:
— Не то, не то! — отмахивался он. Бывали здесь и Капнист, и другие члены кружка Львова, осиротевшие после его смерти в 1803 году. Здесь Александр Михайлович вступал в почтительные споры с Карамзиным, в особенности, когда речь заходила об истории Европы.
Но после военной грозы 1812 года Бакунины и зимой перестали покидать Премухино.
За тринадцать лет у них родилось одиннадцать детей. Сначала две девочки, Любинька и Варенька, потом сын Михаил.
В ту ночь зловещие тучи сдвигались на небе, борясь друг с другом, гром и молнии терзали их, дождь лил как из ведра. Вспышка… и вековой дуб был расщеплен ударом, часть его с шумом повалилась у самого окна. В эту минуту раздался крик младенца.
Осмотрев новорожденного мальчика, доктор качнул головой, быстро взглянул на отца. Тот прикусил губу. Младенец мужского пола, первый сын его, оказался с изъяном по мужской части. Свершилось! Что за характер, что за судьба ждет такого человека?..
— Характер необузданный и скачущий, силы необъятной, вобравший порывистые наклонности обоих родов. Брак в будущем возможен, но потомство — ни в коей мере. Многие осторожности надобны при воспитании этого младенца.
''Какие осторожности? — захолонуло сердце. — С кем можно советоваться?'' В умных книгах его библиотеки на всех языках не оказалось ни единой строчки о том, что стало насущной необходимостью для главы семейства.
"Не навреди" — решил он и не стал вмешиваться вообще.
В последующие годы родились Танюша и Александра, потом пять мальчиков, здоровеньких, складных. Последней появилась на свет Сонечка, умершая во младенчестве.
Семейное счастье было долгим-долгим. Александр Бакунин оказался прекрасным отцом-пестуном, святость родительского долга была для него законом.
"Не быть деспотом своих детей" — пометил он в "Записках для самого себя", помятуя о характере родителей, и, может быть, зная свой собственный.
Физику, географию, космографию, литературу, рисование, живопись, ботанику, все, что знал и читал на пяти языках, что продумал, написал — все передавал он ясноглазым быстроумным отпрыскам. Он стал для них богом, справедливым, терпимым, бесконечно любящим.
Мать учила музыке и пению, ей помогали учителя, гувернеры и гувернантки. Поэму "Осуга" пели стройным детским хором. Ее сочинял в течение всей жизни в Премухино, словно вел семейный дневник, сам Александр Михайлович. Сколько прекрасных лет провела вместе эта семья, сколько восхитительных незабываемых событий сохранили в памяти дети!
В 1816 году пришла весть о кончине Гаврилы Державина. Позже дошло и последнее стихотворение. Оно завершило долгое борение его духа с мирозданием.
Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.
"Мудрец должен жить долго, — задумался тогда Александр Михайлович в своей беседке. — Через него задает свои вопросы человечество. Жизнь не озабочена ни славой, ни памятью, она есть нечто совсем иное…
