История села Мотовилово. Тетрадь № 2. Жизнь своим чередом - Иван Васильевич Шмелев
– Уж я в этом не виноват, – спокойно оправдывался Яков.
Побеседовали, поговорили, разговор на завалине угас, стали расходиться по домам. На улице сгущались сумерки. Послышались шаркающие шаги, кашель, чихание, позевота. А неугомонные парни, по-жеребячьи, носились в темноте с светящимися гнилушками, пугая девок. Девки, всполошенные такой невидалью, пугливо метались по улице, взвизгивали, старались спрятаться от назойливых парней, но они их всюду настигали и страшив потешно.
Прогрессивная группа
Вовремя империалистической войны, более прогрессивная, начитанная мотовиловская молодежь, организовалась в потайную организацию, которую они назвали «ОРИОН», хотя это безобидное название и означает название одного небесного созвездия, но под каждой из букв «орион» содержался какой-то скрытый смысл, видимо известный только членам этой организации.
В эту организацию входили Савельев Алексей Ефимович (брат Василия), который, за большую осведомлённость и начитанность художественной литературы, его товарищами был прозван «Пенкроф», он и стал руководителем этой организации. Вторым членом этой организации был его свояк Лабин Сергей Никифорович. Третий Додонов Иван Евдокимович (шурин и Алексея, и Сергея). Четвертый Лобанов Яков Иванович.
И к ним, впоследствии примкнувший Смирнов Николай Федорович. Все они были сверстниками и почти ровесниками по возрасту. Не хотелось им идти на войну, ни за что складывать свои буйные головы, но миновать войны им все же не пришлось, а прежде чем идти на войну они все переженились, и поклялись снова всем встретиться в родном Мотовилове.
И на самом деле они встретились зимой 1919-го года. При встрече душевно поговорили – каждый рассказал где и как воевал, а затем договорились о планах на будущее. После всего этого, в честь радостной встречи выпили, благо спирт водился в каждом доме. Встреча, и весёлое времяпровождение, обычно проходило в доме Савельевых, в верхней комнате Алексея. Весёлая, и шумная компания, в которой присутствовали и жены этих фронтовиков, пели песни и танцевали под граммофон, который Сергей Лабин приносил из своего дома.
Во время своего недолгого пребывания дома, Алексей Ефимович, большинство своего свободного времени, проводил за чтением книг, он даже обедая, не выпускал книжку из рук.
Вскоре, всех этих молодых людей, вместе с другими молодыми мужиками, забрали на гражданскую войну, с которой живыми вернулись все за исключением Алексея. Судьба привела ему возможность попутно забежать домой на пару часов весной 1919-го года. При встрече, он дал нам с его сыном Мишей по кусочку сахара, а вскоре попрощался со всеми родными и снова ушел в Арзамас, где на время останавливался их воинский эшелон. Алексей уехал на фронт и пропал без вести.
Не теряя надежды на возвращение домой своего сына Алексея, бабушка Евлинья по окончанию гражданской войны все ждала от него весточку, она с тревогой выходила на улицу и всматривалась в даль улицы в надежде – не появится ли сыночек Алешенька, да так и не дождалась. Часами проплакав, укромно забившись в такое место, чтобы домашние не могли видеть ее жалобно плачущей. Не веря тому, что от сына нет ни каких вестей, бабушка, однажды, наняла погадать о судьбе Алексея, прохожего нищего слепого, который раскрыв большую книгу исвещренную выдавленными каким-то таинственными точками, начал читать, поводя пальцами рук по этим точкам. Слепой читая говорил бабушке то, что сказано в этой роковой статье, которую раскрыла сама бабушка своей рукой, и кончилось чтение слепого словами: «И сделалось погребение! Нет мамаша: не жди, твоего сыночка нет в живых!» – изрёк слепой слова, которые ошарашили бабушку Евлинью. Она залившись горькими слезами, расстроенно повалилась на лавку.
Соединение волостей
В 1920-м году, Мотовиловскую волость ликвидировали, а селения ее придали к Чернухинской волости. Здание волостного управления в Мотовилове сломали и перевезли в село Чернуху. На месте, где стояла контора волостного правления, остались груды штукатурки, лоскутья обоев, содранных со стен и кучи пожелтевших бумаг и газет. Рыться в этих бумагах и прочем мусоре, была забавной потехой и лафой для ребятишек. Здесь целыми уповодами копощились три друга детства: Панька Крестьянинов, Ванька Савельев и Санька Федотов. Ванька нашёл там и принёс домой красочную картинку, которая была наклеена на картонку, с изображением русских писателей. Санька нашёл какую-то игрушку-хлопалку с пружинкой, а Панька ржавый пистолет, который он прятал, и зря никому не показывал.
На другой день, целая ватага ребят бросилась к кучам мусора и барахла – остаткам от здания волостного правления, в надежде отыскать в них что-либо забавное для себя. Хлопотливо и старательно, как куры в мусоре, разгребая кучи барахла, ребята подняли столб пыли, а находок подходяших пока-что не было. Проходящий мимо, учитель Евгений Семёнович, спросил:
– Это вы чего так тщательно ищите ребята?
– Тут ценные вещи должны быть! – ответил, дерзкий на язык Санька. – Мы вчера кое-что хорошее нашли! – добавил он.
– А ну-ка марш домой! Вот я вас! В школу пора ходить, а не тут грязным делом занимаетесь. Дикари! Австралийцы! – грозно обругав ребят, отогнал их от кучи мусора. Испугавшись, ребятишки бросились бежать, и домой в этот день вернулись с поисков ни с чем.
И так. Село Мотовилово стало Чернухинской волости. В Чернухе был образован новый орган советской власти: Волостной Исполнительный Комитет, сокращённо ВИК. Его председателем стал Небойсь Андрей Андреевич, а в Мотовилове был образован Сельский свет, канцелярия которого разместилась в бывшем здании девичьей школы. Вся работа сельсовета заключалась в том, чтобы правильно распространить продразвёрстку среди населения, своевременно взыскать ее, следить за порядком в селе, кого следует посадить в «темную», а кого следует выпороть, наказав за содеянное преступление. Так однажды выпороли публично, жителя села Мотовилова Ильянова Федора и его жену Екатерину, за то, что они украли с чужого загона два десятка снопов рожи, а полевой сторож Сбитнев Степан заметил это и доложил властям. По решению властей, при всем честном народе, пороть прутьями Федора и Екатерину взялся Павлов Иван Матвеевич. После вложения нескольких «горячих», Федор не только не обиделся на односельчан, а сказал спасибо!
Неурожай и голодовка
1920-21 годы, были неурожайными годами. Особенно этот неурожай свирепствовал на Поволжье, в ряде губерний разразилась засуха, в след ее прокатились голодовка. Голодные: чуваши, мордва и татары целыми полчищами хлынули в Нижегородскую губернию, в которой эти два года
