Роберт Шеи - Левиафан
Для начала он перепечатал на машинке письма читателей, по ходу сократив их и подредактировав для вящей остроты. Затем по мере необходимости написал краткие «ответы редакции». А потом, отложив в сторону заметки для собственной редакционной статьи, которую он планировал в этот августовский выпуск, написал страстное обращение к читателям, возлагая на каждого из них персональную ответственность за недопущение бактериологической войны. Даже если Картрайт все наврал, ему удалось подкрепить старое убеждение Джо: конец роду человеческому, скорее всего, положит бактериологическое оружие, а не ядерное. Слишком уж просто развязать эту войну. Джо представил, как Хагбард со своей подводной лодки впрыскивает в море культуру смертоносной чумы, и содрогнулся.
Портфель с тяжелой рукописью Картрайта, которую Джо решил взять домой, оттягивал руку. Джо стоял в вестибюле здания, где находилась его редакция, и уныло рассматривал в витрине зоомагазина огромные аквариумы с тропическими рыбками. В одном из аквариумов красовалась фарфоровая модель тонущего пиратского корабля. Она заставила Джо вновь вспомнить о Хагбарде Челине. Доверяет ли он Хагбарду? Можно ли всерьез верить, что Хагбард страдает психозом капитана Немо и способен, поразмыслив над пробирками и склянками с культурами бактерий, решительным нажатием волосатого пальца на кнопку отправить торпеду с бактериями антракс-тау в чернильные воды Атлантики? Тогда, как сказал Картрайт, человечество погибнет в течение одной недели. Трудно поверить, что Картрайт лжет: слишком уж много он знает.
Вернувшись домой, Джо поставил свою любимую запись из коллекции Музея национальной истории, «Язык и музыка волков», и зажег косяк. Ему нравилось под кайфом слушать волков и пытаться понять их язык. Затем он вытащил из портфеля рукопись Картрайта и взглянул на ее титульный лист. Там не было ни слова об энергии сознания, зато говорилось о том, что показалось Джо гораздо более занимательным:
КАК ДРЕВНИЙ БАВАРСКИЙ ЗАГОВОР
СПЛАНИРОВАЛ И ОСУЩЕСТВИЛ
УБИЙСТВА МАЛЬКОЛЬМА ИКСА, ДЖОНА Ф. КЕННЕДИ, МАРТИНА
ЛЮТЕРА КИНГА, ДЖОРДЖА ЛИНКОЛЬНА РОКУЭЛЛА, РОБЕРТА
КЕННЕДИ, РИЧАРДА М. НИКСОНА, ДЖОРДЖА УОЛЛЕСА, ДЖЕЙН
ФОНДЫ, ГАБРИЭЛЯ КОНРАДА И ХЭНКА БРАММЕРА
– Ну всё, – выдохнул Джо, – тут-то мне и конец.
– Вполне приличный трип, – сказал Хагбард Челине. – Ты настоящий герой, – ответила мисс Портинари. – Обслужил Гарри Койна просто по-царски. Возможно, когда у него хватит духу встретиться со мной, он сделает то же самое.
– С ним проще, чем с самим собой, – устало произнес Хагбард. – Моя вина намного глубже, потому что я больше знаю. Проработать его вину было куда легче, чем мою.
– Но теперь все позади? Твоя шерстка больше не поднимается дыбом?
– Я знаю, кто я и почему я здесь. Аденин, цитозин, гуанин, тимин.
– Как ты вообще умудрился это забыть? Хагбард усмехнулся.
– Забыть легко. Ты это знаешь. Она улыбнулась в ответ.
– Будь благословен, капитан.
– Будь благословенна, – сказал он.
Вернувшись в каюту, он по-прежнему чувствовал себя подавленным. Видение Саморожденного и змея, пожирающего собственный хвост, разрушило роль и образ. Эмоциональная энергия снова толкала его в «темную ночь души». Решение личной проблемы не спасало Демонстрацию и не помогало справиться с надвигающейся катастрофой. Но оно напомнило ему, что конец есть начало и лишь смирение бесконечно, тем самым освободив его и позволив начать все заново. Повернуть Колесо Таро…
Он понял, что все еще немного бредит. Это было легко исправить: бредил Гарри Койн, а он уже не был Гарри Койном.
Вспомнив, кто он такой и почему он здесь, Хагбард открыл дверь своей каюты. В кресле, под изображением осьминога, сидел Джо Малик и хладнокровно взирал на него.
– Кто убил Джона Кеннеди? – спокойно спросил Джо. – На этот раз мне нужен прямой ответ, Эйч-Си6. Хагбард опустился в другое кресло, едва заметно улыбаясь.
– Дошло наконец-то, а? Несколько лет назад я велел Джону, чтобы он, когда встретится с тобой, особо подчеркнул: тебе не следует верить никому с инициалами Эйч-Си. Но ты не обратил внимания на его предупреждение и умудрился мне поверить.
– Я обратил внимание. Но мне казалось дикостью воспринимать это всерьез.
– Джона Кеннеди убил человек по имени Гарольд Канвера, который живет в Чикаго на Фуллертон-авеню близ ресторана «Рассад– ник», где ты впервые обсуждал с Саймоном его нумерологические теории. В конце пятидесятых Диллинджер на некоторое время снова вернулся в эти места, потому что ему хотелось тряхнуть стариной и сходить в кинотеатр «Биограф», а Канвера, вполне нормальный, заурядный и довольно скучный тип, был хозяином снимаемой им квартиры. Затем в 1963 году в Далласе Джон увидел, как он всадил пулю в голову президента еще до того, как успели выстрелить Освальд, Гарри Койн и мафия. – Хагбард умолк, раскуривая сигару. – Впоследствии мы исследовали Канверу, как ученые исследовали бы первую инопланетную форму жизни. Можешь представить, как дотошно мы его изучали. В то время он совершенно не занимался политикой, и это повергло нас в глубокое изумление. Оказалось, что еще в начале пятидесятых Канвера вложил большие деньги в некую корпорацию «Блю Скай», строившую аппараты для посадки на планеты с малой гравитацией. Потом из-за враждебного отношения Эйзенхауэра к космической программе курс акций «Блю Скай» упал ниже некуда, и Канвера распродал свои акции с колоссальными убытками. Затем появился Кеннеди и заявил, что США намерены отправить человека на Луну. Акции, которые Канвера распродал по дешевке, внезапно стали стоить миллионы, и парня просто «заклинило». Безнаказанно убив Кеннеди, он вообще стал полным психом. Сначала Канвера ударился в спиритуализм, а позже вступил в ряды «Белых героев, противостоящих красному экстремизму» – это одна из самых параноидных антииллюминатских групп – и даже возглавлял телефонную службу, пропагандирующую деятельность БГПКЭ7.
– И никто ничего не заподозрил? – спросил Джо. – Канвера по-прежнему живет в Чикаго, занимается своими делами и ходит по улицам, как обычный гражданин?
– Не совсем так. Несколько лет назад его застрелили. Из-за тебя.
– Из-за меня?
– Он был одним из первых объектов испытания АУМа. Затем он совершил ошибку, обрюхатив дочь одного чикагского политика. Судя по всему, АУМ сделал его восприимчивым к свободомыслию.
WE'RE GONNA ROCK ROCK ROCK TILL BROAD DAYLIGHT
– Твои слова кажутся убедительными, и я почти тебе верю, – медленно сказал Джо. – С чего это вдруг? Где же обычные розыгрыши, напускание Тумана и заговаривание зубов? – Скоро пробьет полночь, – ответил Хагбард, по-латински картинно пожав плечами. – Волшебство закончится. Карета превратится в тыкву, Золушка вернется на кухню, все снимут маски, и карнавал завершится. Это правда, – добавил он с честным лицом. – Спрашивай меня, о чем хочешь, и услышишь правду.
– Почему ты держишь нас с Джорджем отдельно? Почему я должен скрываться на подводной лодке, будто разыскиваемый беглец, и есть за одним столом с Келли и Эйхманном? Почему ты не хочешь, чтобы мы с Джорджем сравнили наши записи?
Хагбард вздохнул.
– Чтобы объяснить это, потребуется целый день. Сначала ты должен понять всю систему Челине. Если говорить детским языком традиционной психологии, я лишаю Джорджа отцовских фигур. Ты – одна из таких фигур: первый и единственный начальник, человек, старший по возрасту, пользующийся его доверием и уважением. Второй такой фигурой очень быстро стал я, и это одна из тысячи причин, по которым я передал функции гуру мисс Портинари. Джорджу пришлось столкнуться с Дрейком, плохим отцом, и потерять тебя и меня, хороших отцов, чтобы по-настоящему научиться спать с женщиной. Если тебе интересно, то на следующем этапе женщину придется у него отнять. Временно, – быстро добавил Хагбард. – Не будь таким нервным. Ты испытал на себе действие значительной части системы Челине, и это тебя не убило. Благодаря Системе ты стал только сильнее, разве не так?
Джо согласно кивнул и тут же задал следующий вопрос:
– Ты знаешь, кто взорвал «Конфронтэйшн»?
– Да, Джо. И я знаю, почему ты это сделал.
ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО
– Ладно, тогда я задам тебе последний вопрос – и очень хочу, чтобы ты дал на него правильный ответ. Почему ты помогаешь иллюминатам имманентизировать Эсхатон, Хагбард?
– Как однажды сказал очень мудрый человек, когда приходит время паровых машин, их оборудуют паровыми двигателями.
– Господи, – устало сказал Джо. – А я-то думал, что прошел это pons asinorum8.Поняв, как достать гуся из бутылки в дзэнской загадке, – не нужно ничего делать, просто следует подождать, пока гусь сам проклюет себе путь на волю, как проклевывает его цыпленок, вылупливаясь из яйца, – я осознал, что «Делай, что хочешь» превращается в «вот весь закон» посредством математического процесса. Обе части уравнения уравниваются, когда до тебя доходит, о ком именно идет речь. Вселенная настолько же жива, насколько живы мы все, и настолько же механична, насколько механичны мы. Робот. Тот, кому можно доверять больше, чем всем буддам и святым. О Господи, я думал, что все понял. Но этот… этот… этот твердокаменный фатализм – за каким чертом мы направляемся в Ингольштадт, если ничего не можем сделать?
