ЖАК ДЮКЛО - На штурм неба. Парижская коммуна – предвестница нового мирового порядка.

К тому же накануне того дня, когда Эмиль Оливье рассылал свой пресловутый циркуляр, то есть 29 апреля, приговор, вынесенный незадолго до этого (20 марта) членам парижского бюро Интернационала, был подтвержден апелляционным судом. Среди осужденных был Камелина, который стал затем директором Монетного двора при Коммуне и умер в 1932 году членом Французской коммунистической партии.

Обвинительные приговоры, вынесенные 20 марта и подтвержденные 29 апреля, не помешали французским секциям Интернационала продолжать под руководством Эжена Варлена свою активную деятельность и осуществить свою реорганизацию. Парижские секции объединились в федерацию [20], и встал вопрос о создании общенациональной федерации, которая объединила бы секции Интернационала, существовавшие в Париже, Лионе, Марселе, Руане, Бресте и в других крупных городах.

Организации Интернационала приняли активное участие в кампании против плебисцита. Тогда императорское правительство решило нанести им решительный удар, возбудив новое преследование против их руководителей, в том числе против Эжена Варлена.

Третий процесс Интернационала, открывшийся 22 июня 1870 года, произвел глубокое впечатление на трудящихся Парижа. Среди публики, присутствовавшей на заседаниях суда, было много рабочих; обвиняемые мужественно отстаивали свои убеждения перед лицом суда. Выступления обвиняемых показали, что хотя влияние мелкобуржуазных идей Прудона во французском рабочем движении было еще довольно сильным, однако идеи научного социализма Маркса и Энгельса уже прокладывали себе дорогу. В самом деле, судьям было заявлено, что Международное Товарищество Рабочих борется не только за увеличение заработной платы, но за ликвидацию самой системы наемного труда.

Процессы против Интернационала и многочисленные аресты рабочих деятелей, проведенные по всей Франции, показали истинное лицо «либеральной империи». Прибегая то к демагогии, то к репрессиям, она пыталась убедить всех, что она заботится о положении рабочих, а между тем полиция преследовала их ассоциации. С одной стороны, статья 1781 Гражданского кодекса обеспечивала хозяевам подлинно неограниченную власть [21], а с другой стороны, империя предпринимала некоторые шаги в духе патернализма. Она поощряла создание обществ взаимопомощи под своим контролем, предоставляла промышленникам субсидии на строительство жилищ для рабочих. Кроме того, законом 1864 года рабочим была предоставлена свобода коалиций, что явилось важной победой рабочего движения. Стачка сама по себе не рассматривалась больше как преступление [22]. Но по мере того, как положение Второй империи ухудшалось, она проявляла все большую ненависть к рабочему классу.

В то же время действия правительства показали, чего стоят на деле бонапартистские лозунги о «национальном единстве». Императорское правительство, претендовавшее на то, что оно стоит над классами, в период своего загнивания проявляло себя самым наглядным образом как правительство эксплуататорских классов, враждебное эксплуатируемым.

Но в этот период умонастроение рабочего класса было уже иным: июньское поражение 1848 года представлялось событием далекого прошлого, а ненависть к бонапартистскому режиму сочеталась с горячим стремлением к социальным преобразованиям.

Секции Интернационала подвергались преследованиям, потому что они были первой политической организацией рабочего класса, потому что они защищали интересы и выражали стремления трудящихся.

Однако в тот период рабочее движение находилось под влиянием различных идеологических течений, и одной из характерных черт рабочего класса той эпохи был недостаток идеологического единства. Французские секции находились под влиянием прудонистских идей, враждебных политической организации рабочего класса и проведению независимой классовой политики. Карл Маркс, говоря о Прудоне, которого он называл «социалистом Второй империи», указывал, что его политика приводила к идеализации мелкой буржуазии [23].

Преследуя трудящихся, императорское правительство в то же время проводило такую авантюристическую внешнюю политику, что она неизбежно должна была привести к франко-прусской войне 1870 года.

8 июля 1870 года парижская организация Интернационала была объявлена распущенной. В тог же день австрийский посол князь Меттерних сообщал: «Я нашел императрицу столь воинственно настроенной и желающей войны, что не мог удержаться, чтобы не подшутить немного над ней».

19 июля война была объявлена. Эта война, которую министр Эмиль Оливье, по его собственному признанию, встретил «с легким сердцем», должна была привести Вторую империю, вышедшую из насильственного переворота, к позору Седана и полному краху.

ГЛАВА ВТОРАЯ. От страха перед народом к национальной измене

Седанская капитуляция – следствие беспечности Второй империи. – Императорская клика цепляется за власть. – Выступление масс приводит к провозглашению республики. – Лозунг национальной обороны служит прикрытием измены. – Национальное собрание в Бордо как орудие реакции. – Провокации против Парижа множатся. – Создание Центрального комитета национальной гвардии. – Париж накануне восстания

Вторая империя, которая уже имела в своем активе, или, вернее, пассиве, большое число войн, оказалась в 1870 году в положении, которое становилось все более и более затруднительным с точки зрения европейского равновесия. Италии удалось создать единое государство при поддержке Наполеона III, но в дальнейшем он выступил в роли защитника папы как светского государя [24]. Со своей стороны, Германия также стремилась к единству. Победа Пруссии над Австрией при Садовой [25] явилась первым шагом на пути реализации политики объединения страны, которой так боялись французские правители, ибо Германия могла превратиться в державу столь же сильную, а то и более сильную, чем Франция. Прусское правительство знало, что на пути осуществления его планов стоит императорская Франция, и поэтому на всякий случай готовилось к войне. А военная организация Второй империи оказалась страшно отсталой, несмотря на значительные ассигнования на нужды обороны.

Серьезный анализ международного положения должен был бы убедить императорское правительство в необходимости избегать войны с Северогерманским союзом, возглавляемым Пруссией, но соображения внутренней политики толкали это правительство на военную авантюру. Затевая процесс против Интернационала, Наполеон III уже тогда, то есть в июне 1870 года, решил втянуть Францию в войну, использовав в качестве предлога конфликт, возникший между Францией и Пруссией из-за кандидатуры принца Гогенцоллерна [26] на испанский престол.

Наполеон III жаждал войны. Ее жаждал и Бисмарк, который открыто говорил об этом начиная с 1867 года. Известно, что Бисмарк, опасаясь, как бы франко-германский конфликт не уладился (поскольку прусский король одобрил отказ принца Гогенцоллерна от испанской короны), фальсифицировал пресловутую эмсскую депешу, намеренно придав ей оскорбительный для французского правительства смысл.

Так были созданы условия для развязывания войны, которая должна была последовать за попытками уничтожить рабочее социалистическое движение (процесс против Интернационала был одним из составных элементов этого плана). Официально война была объявлена 19 июля 1870 года. Наполеон III не побоялся выступить в роли агрессора.

В такой обстановке Генеральный совет Международного Товарищества Рабочих опубликовал воззвание по поводу франко-прусской войны, датированное 23 июля.

В этом документе дана была точная характеристика только что начавшейся войны.

«Чем бы ни кончилась война Луи Бонапарта с Пруссией, – читаем мы в этом воззвании, – похоронный звон по Второй империи уже прозвучал в Париже. Вторая империя кончится тем же, чем началась: жалкой пародией. Но не надо забывать, что именно правительства и господствующие классы Европы дали возможность Луи Бонапарту в течение восемнадцати лет разыгрывать жестокий фарсреставрированной империи.

Со стороны Германии война эта является оборонительной. Но кто поставил Германию перед необходимостью обороняться? Кто дал возможность Луи Бонапарту вести войну против Германии?Пруссия!Не кто иной как Бисмарк конспирировал с этим самым Луи Бонапартом в надежде подавить внутри Пруссии демократическую оппозицию и осуществить аннексию Германии династей Гогенцоллернов».

Предвидя, что с падением империи война изменит свой характер, Генеральный совет обращался в этом воззвании к трудящимся Германии со следующим предостережением: