Русские качели: из огня да в полымя - Николай Васильевич Сенчев
Габрелянова, этого шустрого молодца с ярко выраженной кавказской внешностью, я узнал, когда работал собкором «Правды» по Средней Волге. Арам Ашотович, а тогда просто Арам, трудился в газете «Ульяновский комсомолец», заполняя её страницы бесцветными заметками о трудовых подвигах комсомольцев, тимуровском движении, ну и, разумеется, о социалистическом соревновании. Одну из своих заметок он предложил мне для публикации в «Правде».
В то время некоторые местные журналисты стремились как-то отметиться в центральной прессе. И желание молодого газетчика заявить о себе, своих амбициях мне было понятно. Его заметку я старательно выправил, и она была опубликована. Вскоре после ГКЧП, когда выпуск «Правды» и других газет был приостановлен, Габрелянов потерял всякий интерес к дальнейшему сотрудничеству. За очередной публичной схваткой «Симбирских губернских ведомостей» c губернатором с интересом наблюдали лишь местное чиновничество да скучающие обыватели. Большинству же других читателей периодики было, грубо говоря, наплевать на все эти перебранки. Память, хоть она и короткая, не подвела здравомыслящих земляков Ленина. Они не забыли, как и на чьи деньги создавались «Симбирские губернские ведомости», о чём писала это газета три-четыре года назад и о чём пишет сейчас. Когда всё это сопоставишь, то перестаёшь верить в классовую природу бескомпромиссной оппозиции «СГВ» к губернатору и его методам управления областью.
Губернатора Юрия Горячева безо всякой натяжки можно назвать крестным отцом «Симбирских губернских ведомостей». Становлению нового издания он помогал с подобающей солидностью, не жалея бюджетных денег. Арам Габрелянов, выпускник журфака МГУ, стал не то чтобы правой рукой Юрия Фроловича, но очень и очень доверенным его человеком. Газета беззастенчиво курила фимиам «народному губернатору», восхваляя его со всех ракурсов. В желании угодить своему патрону Арам Габрелянов назвал открытый им тогда же детский иллюстрированный журнал «Серёжкой» — по имени любимого губернаторского внука.
Не знаю, как воспринимал эти жесты сам Горячев, но, очевидно, не без удовольствия. Иначе не отдал бы задаром во владение журналу «Серёжка» почти готовое к эксплуатации здание, предназначенное для городской школы искусств. Венцом союза губернатора и редактора «СГВ» стало создание коммерческой телевизионной компании, на что были потрачены немалые бюджетные и принудительно спонсорские средства.
С созданием губернского телеканала пропагандистская шумиха об успешной деятельности команды Горячева приняла тотальный характер. При этом сохранялась видимость независимости суждений, так как и газета, и телеканал формально являлись неподотчётными местной власти.
В принципе то, что губернатор предпринял всё для сближения со СМИ, понять и объяснить можно. Когда нет прямых административных рычагов воздействия на них, приходится искать другой язык — язык понимания общей достойной цели, общих социальных задач. Но можно, конечно, заслужить хорошее расположение СМИ и по-другому, создавая им режим наибольшего благоприятствования, попросту говоря, сытно прикармливая их.
Габреляновские газета и телеканал, надо признать, добросовестно отрабатывали свою кормушку. С выдумкой и не без азарта отбивали атаки на главу администрации, которых хватало и в местной, и в московской прессе. Горячева обвиняли в неэффективности управления областью, разных злоупотреблениях, пьянстве. Вот этим утверждениям, надо сказать, небезосновательным, активно и даже зло противодействовала габреляновская газета.
И вдруг… Именно вдруг, почти в одночасье, «СГВ» из прогубернаторских стали антигубернаторскими. То, чему газета возражала вчера, сегодня стало главным её основным содержанием. Редкий номер обходился без разоблачений «горячевского семейного клана», приближенных к нему лиц. Так что же стало причиной такой моментальной газетной метаморфозы?
Было бы наивно искать её в идеологических или нравственных расхождениях бывших подельников. И то и другое обоим персонажам незнакомо. Их как раз сближало отсутствие каких-либо твёрдых убеждений и бешеное желание занять своё место под солнцем. Всё проще. Обычная бытовая ссора (о чём в Ульяновске не слышал только глухой) между Арамом Габреляновым и сыном губернатора Олегом Горячевым стала толчком к их вражде.
В старые рыцарские времена такие отношения выяснялись бы на дуэльных пистолетах. Но теперь, как видно, принято устраивать личные разборки публично с использованием газетной артиллерии и телевизионного «града», выставляя свою мишень как общественно опасную. Любопытно, что детский иллюстрированный журнал после той ссоры перестал быть «Сережкой». Арам Габрелянов переименовал его в «Арбуз». А здание, в котором размещался журнал, он, между прочим, очень выгодно продал — под коммерческие магазины.
Вообще эта история должна бы стать предметом уголовного расследования, а не журналистского любопытства. Налицо злоупотребление служебным положением в личных целях, использование бюджетных средств для подкупа представителей «четвёртой власти». Но в той социальной и экономической кутерьме никому не было дела до того, что вытворяли губернаторы и политиканствующие журналисты. Арам Ашотович ульяновский трамплин использовал небесталанно. Он перебрался в Москву, создал частную корпорацию «Ведомости-Медиа», клонирующую по регионам издания, аналогичные «СГВ». В столице оброс влиятельными связями, стал узнаваем на экранах ТВ как «новый русский».
Статью об этом я написал. И я благодарен, что редакция «Российской газеты» приняла мою трактовку того склочного события, которое долго ещё обсуждали на берегах Волги. После публикации статьи под заголовком «Честь не продаётся. Если она есть» неожиданно позвонили от Горячева и сказали, что он хотел бы со мной встретиться. У меня никогда не было с Юрием Фроловичем тёплых объятий, но и открытой «холодной войны» он в отношении ко мне не допускал. Как я уже говорил, мужик он был тёртый, с хитрецой, умел давить на журналистов опосредованно, через своих угодливых людей.
Мы говорили с ним около часа. И я не мог понять, для чего он пригласил меня. О статье, в которой он был показан далеко не в лучшем виде, Юрий Фролович даже не обмолвился. Говорил о трудностях, в которых пребывает область, о коварстве и лицемерии своих подчиненных. Неожиданно сказал: в его пресс-службе сидел человек, который регулярно писал анонимки на губернатора.
— И как же вы его вычислили?
— Чекисты помогли. По почерку узнали.
— Выгнали его?
— Не успел. Ваш Гражданцев взял его к себе — на ГТРК.
Я не стал уточнять фамилию, догадался сам, о ком идет речь. Хотя, честно говоря, не хотелось верить в такую информацию. Она могла быть и лживой.
В конце встречи Ю.Ф. Горячев сказал то, ради чего он затевал наш разговор: через полгода выборы губернатора и он выдвигает свою кандидатуру. Буду ли я мешать ему своими публикациями в «Российской газете»? Ответил ему как на духу: во время выборов я нейтральный. Считаю постыдным для журналиста подыгрывать тому или иному кандидату, используя
