Мститель - Михаил Финкель
– Есть, Григорий Михайлович… Даже в моём роду такой был. Святой раввин и провидец, раби Исроэл Баал-Шем-Тов… Говорили, что он имя Б-га знал. И с его помощью лечил людей, и будущее знал…
Атаман кивнул и ответил:
– В каждом народе и в каждой вере такие люди есть. Бог со всеми поделился, и только дураки это не понимают. Знаешь, в 1913 году я был в Маньчжурии, и там один святой местный глава буддистов мне сказал: «Ты, Гриша, не умрешь обычной смертью! Тебя минует пуля, не коснется сабля, стрела и копьё пролетят мимо… Ты сам позовёшь себе смерть…» Я тогда молоденьким хорунжим был… А монгольский язык я же в совершенстве знаю… И подружился я потом с ним… И видишь, как получилось… Сколько войн я прошел, и ни царапины… Сбылись его слова. Значит и последнее предсказание сбудется…
Атаман снова замолчал, вытер платком глаза, а затем, полуобернувшись, сказал:
– А каков подлец Унгерн… Я не видел этого. А ты видел. Взял свою дивизию, и самовольно покинул свои позиции на фронте! Удрал в Монголию, на Ургу[155] идёт… Подлец… И там твой народ, сыновей Израилевых, всех истребит… Если возьмёт город, конечно… Там китайцев много сейчас, по моим сведеньям… Но он может… Надо бы не дать ему это сделать… Но вот как? Тебя б к нему хорошо отправить… Для острастки и порядка… Негоже офицеру русскому погромы чинить!
Виктор не поверил своим ушам и переспросил:
– Что Вы сказали, Ваше высокоблагородие?
– Погромщик он… Дьявол… Одержимый бесами… Конечно, может мне еще и понадобиться его дивизия… А ты… Ты должен знать об этом.
Виктор сжал кулаки до хруста, и лишь одна жажда захватила его сознание. Жажда мести. Виктор не знал ещё как, но в этот миг он четко осознал, что ему осталась последняя и очень важная миссия, та, которая, быть может, и будет истинным смыслом всех его мучений в этой гражданской войне – уничтожение барона Унгерна. Он обязан был отмстить ему за свой народ и предотвратить дальнейшие погромы. В том, что Белое дело потерпело полнейший крах, Виктор давно уже не сомневался.
Виктор, стоя как каменная статуя, не моргая смотрел на плывущие внизу войска и думал:
«Всё, о чем мне говорил дядя Иче, было правдой… Все сбылось… Не в свою войну я влез… Не тем занимался… Не для своего народа жил… В чужом пиру похмелье… Но сейчас Б-г Авраама, Исаака и Иакова, дает мне смысл всего моего существования, всей моей глупости… Смысл в святой мести, он делает меня… Делает меня…»
И тут его мысль прервалась. Он вспомнил хедер[156], где маленьким мальчонкой он учил Тору с меламедом[157]. И тот, бородатый, смешной, нищий человек, в вечно грязной и неопрятной одежде, рассказывал ему о великом пророке Самуиле, отрубившем голову царю амаликитян Агагу и отомстившем этому врагу Израиля…
– Да! Бог делает из меня пророка Самуила! Мстителя! – крикнул Виктор во весь голос.
Офицеры и атаман обернулись на него в недоумении.
– Виктор Семёныч, нам всем тяжело… Идите, голубчик… Пора, – сказал ему атаман.
Виктор взял себя в руки. Он вспомнил о своих многочисленных еврейских знакомых и друзьях, заранее перебравшихся из Читы в Ургу и находящихся там в ожидании возможности уехать дальше… Кто-то из них думал об Америке, кто-то о Европе, кто-то о земле обетованной…
Виктор снова вспомнил дядю Ичу…
«Он же говорил мне, еще тогда, в 1917 году, о том, что англичане приняли решение создать там, в Палестине, государство евреев… Свою страну! Страну на земле предков! Господи… Как же это было бы прекрасно! Вот где я был бы нужен… И мои военные навыки… Я смог бы там служить… Защищать свой народ… Обучать молодежь… И тогда весь мой опыт войны и службы будет не пустой… Да, да, да… Туда мне надо… Но сначала надо будет прикончить Унгер-на… А затем, из Китая или Японии, в Палестину…»
Сцена 45
После окончания парада атаман Семенов пригласил Виктора к себе.
– Присаживайтесь, дорогой Виктор Семенович… – сказал атаман и пристально посмотрел на Виктора.
Слуцкий тоже внимательно посмотрел на своего командира и сел в предложенное ему кресло. Двадцатисемилетний атаман выглядел так, как будто ему было минимум пятьдесят лет… Он постарел и заметно сдал.
Семенов приказал адъютанту принести два стакана чая и, отодвинув от себя телефон, смахнул с зеленой поверхности своего рабочего стола крошки и пылинки.
– Видите ли, какое дело получается. Наши планы резко меняются. Я думал эвакуировать войска в Монголию, где хотел присоединиться в Уpге к войскам нелюбимого Вами барона Унгерна… Плюс, к нам еще там должны присоединиться и союзнические антикоммунистические китайские части, но все меняется. Контрразведка только что сообщила мне о том, что в Приморье найден большой склад с оружием. Там 60,000 винтовок, большое количество патронов к ним, обмундирование и многое из того, что я обязан захватить для нашей Дальневосточной армии… Я все это захвачу, а потом присоединюсь к барону в Монголии.
Адъютант принес час на подносе и, поставив его на столе атамана, тихо удалился.
– Пейте, дорогой Виктор Семенович… Пейте…
Виктор сделал глоток сладкого ароматного чая, заваренного на душистых травах, как любил Семенов.
– Ваше Высокоблагородие, позвольте задать вопрос, – деликатно сказал Виктор.
– Пожалуйста, задавайте, даже знаю, о чем он будет. Прошу Вас, – ответил атаман и хитро покрутил свой ус.
– Вы же мне на прощальном параде сегодня изволили сказать, что барон Унгерн самовольно покинул свои позиции на фронте и выдвинулся без Вашего приказа в сторону Монголии… А теперь Вы говорите так, как будто никакой самовольности и не было с его стороны…
Атаман тоже попробовал чай и сказал:
– Всё так. Говорил. Для конспирации. Много лишних ушей. И даже среди самых близких офицеров могут быть неблагонадёжные. Вы к ним не относитесь. Барона Унгерна надо предупредить об этом изменении в моих планах… И срочно. А также передать ему деньги на армию. Доверить эту миссию, кроме Вас, мне некому. Разворуют деньги… А передать надо семь миллионов рублей золотом, бриллиантами и валютой… Я Вас к нему на аэроплане пошлю. С деньгами и важными письмами. Договорились?
Виктор удивлённо поднял глаза на Семенова, и, словно молния, его поразила мысль: «Бог услышал твою молитву и отдал Унгерна тебе. Убей же его!»
Но вслух лишь произнес:
– Да, Ваше Высокоблагородие. Исполню Ваше приказание в точности. Но, можно, пожалуйста, еще один вопрос?
Семёнов кивнул.
– Насчёт еврейских погромов, Вы это тоже для чужих ушей сказали?
Атаман улыбнулся и ответил:
– Для Вашего внезапного отлёта к Унгерну нужна прочная легенда. Чтобы он не вызывал шока и ненужного интереса. А так, официально для всех, ты отбыл туда по моему приказу, для того, чтобы
