Аркадий Кудря - Фердинанд Врангель. След на земле
— Мы, русские люди, — сказал Колмаков, — пришли торговать с вами и хотим жить рядом, как добрые соседи. Мы не будем причинять вам никаких обид и зла. В знак нашего доброго расположения примите от нас подарки.
Колмаков подождал, пока его краткая речь будет переведена, и, взяв в руки большой медный котел и вложенные в него топоры, безбоязненно пошел к вождю. Приблизившись, низко поклонился и передал дары сначала топоры, потом и котел.
— О-о!!! — возбужденно выдохнули собравшиеся подле вождя кускоквимцы.
— У нас есть много других нужных вам товаров, и я прошу позволения пожить на вашей земле.
Выслушав, вождь склонил в знак согласия голову и сказал свой ответ. Аглегмют перевел:
— Вождь говорит: живите, и будем торговать. Вождь доверяет пришедшим к нему с открытой душой.
Закрепляя договор, Колмаков положил руку на руку вождя и слегка сжал ее. По сигналу старейшины из дома вынесли связку бобровых шкурок, и вождь торжественно вручил ее белокожему пришельцу. Понимание было достигнуто.
Избу для торгового поста, одиночки, решено было ставить на поляне при впадении Холитны в Кускоквим. С помощью аглегмютов заготовили строительный материал, и, поплевав на ладони, Колмаков с Лукиным взялись за топоры. Через пять дней сруб был готов.
— Проконопатить и крышу доделать сам сможешь, сказал Колмаков, — а мне пора назад собираться.
Почти каждый день, пока работали, к ним подъезжали туземцы из селения с мехами для мены. Для расплаты выдавались топоры, ножи, зеркальца, разных цветов бисер. Туземцы охотно брали и табак, и имевшиеся у пришельцев короткие курительные трубки якутской работы — гамзы. В срубе росла гора обмененной пушнины — шкурки бобров, лисиц, росомах и даже несколько медвежьих.
— Не с пустыми руками возвращаться буду, — довольно говорил Колмаков.
В день отплытия он провел совещание с аглегмютами. Потом объявил Лукину:
— Вот эти трое, Макарий, Николай и Федот, готовы, Семен Иваныч, остаться вместе с тобой, подсобят. И вот еще что, — протянув тяжелый кожаный мешочек, завязанный тесьмой, добавил Колмаков, — здесь четыре медали серебряных «Союзные России», наподобие той, какой местного тойона наградили. Будешь вручать их другим тойонам, коих встретишь во время вояжей вверх и вниз по реке, тем, кто готов дружить с нами и торговать. Ежели будут потребны тебе для работы мужчины из местных туземцев, проси их у тойона с обещанием оплатить их труд подарками. Когда думаешь семью из редута забрать?
— Избу к зиме подготовлю, тогда, ежели успею, и выберусь в редут. С семьей-то полегче зимовать.
— С Богом, Семен Иваныч. Мужик ты основательный. Верю, что не пропадешь здесь.
На прощанье обнялись, и Колмаков шагнул в поджидавшую его байдару с уже сидевшими в ней аглегмютами. Заняли места у весел, и вот байдара, отойдя от берега, двинулась вверх по Холитне. Проводив ее взглядом, Лукин вернулся к срубу и вновь взялся за топор.
Осенью, как сообщили Врангелю из Петербурга, в Ново-Архангельск должен был прийти крупный военный транспорт «Америка», зафрахтованный компанией, с солидным грузом для заморских колоний. Однако из письма главного правления явствовало, что основная часть груза состоит из металлических изделий и промышленных товаров. Зерна же совсем немного. И потому в конце лета Врангель направил шлюп «Уруп» под командой Тебенькова в Калифорнию, на закупку хлеба.
Тем более что за несколько дней до отхода «Урупа» в Ситхинском заливе наконец появилось другое зафрахтованное компанией судно — «Сернарвон» под британским флагом. Выборочный осмотр груза поверг Врангеля и Хлебникова в уныние. Из-за небрежности и опрометчивых действий капитана корабля, который повел судно из Бразилии в самое неудобное, штормовое, время, груз прибыл в плачевном состоянии: зерно рассыпалось из рваных мешков, да и в значительной части оно оказалось недозрелым. Плохого качества был куплен и виргинский табак, по всем признакам — бракованный.
В начале октября, когда уже распрощались с незадачливым капитаном британского корабля, прибыла и «Америка». Судно привел капитан-лейтенант Хромченко. Находясь в двадцатые годы на службе компании, он немало сделал для изучения берегов Аляски, и ветеранами, Этолиным и Хлебниковым, был встречен с особой сердечностью.
С приходом большого корабля из России пришлось, оставив все иные заботы, потрудиться и супруге главного правителя — Елизавете Васильевне Врангель. Во время торжественного обеда, на который были приглашены офицеры корабля, Василий Степанович Хромченко представил Врангелю молодого креола в форме прапорщика корпуса флотских штурманов:
— Знакомьтесь, Фердинанд Петрович, пополнение к вам привез. Уроженец здешних мест Александр Филиппович Кашеваров. Выпускник Кронштадтского штурманского училища. Уже побывал со мной в кругосветном плавании на «Елене», исполняя должность старшего штурмана, и проявил себя отлично.
— Рад такому пополнению, — искренне сказал Врангель, пожимая руку смущенному лестной аттестацией штурману. — Работы здесь много, грамотные мореходы нужны.
Спустя месяц, во второй половине ноября, «Америка» была полностью подготовлена к обратному плаванию. На корабль загрузили более сорока тонн товаров — пушнину, моржовый клык и иные промыслы. Среди пассажиров корабля, покидавших Ново-Архангельск в связи с истечением срока службы в компании, с Аляской прощался и проживший здесь пятнадцать лет Кирилл Тимофеевич Хлебников. Он полюбился Врангелю своим спокойным дружелюбным характером и высочайшей компетенцией во всех местных делах.
— Очень жаль расставаться с вами, Кирилл Тимофеевич, — признался Врангель. — Вы для меня правой рукой были, и достойной замены не найти. Одно лишь утешает: очень надеюсь, что будете избраны по вашим заслугам в руководство компании и окажете нам помощь из Петербурга.
В переданном с Хромченко письме главному правлению Врангель настоятельно рекомендовал избрать Хлебникова одним из директоров Российско-Американской компании.
— А мне, думаете, легко уезжать? — грустно улыбнулся в ответ Хлебников. — Лучшие годы здесь провел. Да вот здоровьишко-то уже не то, что прежде. А помогать, Фердинанд Петрович, ежели все образуется так, как мы ожидаем, обязательно буду.
В туманный ноябрьский день, отсалютовав селению, «Америка» ушла к солнечным калифорнийским берегам.
Глава восьмая
Весна 1833 года позволила Врангелю исполнить некоторые давние задумки. Приход «Америки», и навестившие гавань американские суда пополнили склады компании товарами, имевшими спрос у туземцев, и теперь можно было отправить корабль в юго-восточные проливы, к устью Стикина и других рек, чтобы завязать выгодную торговлю с колошами и тем расположить их к русским, а заодно присмотреть место для постройки редута в низовьях Стикина с целью пресечь посягательства на этот край англичан.
Согласно русско-английской конвенции 1824 года, британские подданные действительно имели право свободно плавать по рекам, впадавшим в море на русской территории, но одна из статей конвенции устанавливала запрет для британцев закрепляться на земле, где могут быть русские поселения, без дозволения на то главного правителя этих территорий. Итак, размышлял Врангель, если построить редут в низовьях Стикина прежде, чем подобное же поселение организуют англичане в верховьях реки, можно, пользуясь правом первооседлости, запретить им строиться в верховьях.
Эту ответственную миссию — начать торговлю с колошами в районе Стикина и присмотреть место для устройства редута на устье реки — он поручил Адольфу Этолину, произведенному год назад в капитан-лейтенанты и назначенному помощником главного правителя.
— При встречах с колошами, — напутствовал его перед отплытием Врангель, — не скупись, Адольф Карлович, давай за меха в два-три раза больше против наших обычных расценок. Товаров на твоем корабле хватает. И так же щедро одаряй вождей. Пусть поймут, что с русскими иметь дело выгодно. Уступку места для постройки редута также оговори с вождями племен, чтоб к нам не было никаких претензий. Чем более ты сможешь расположить этих людей к нашей компании, тем больше можно рассчитывать, что они предпочтут наше соседство и будут противиться поселению на их земле англичан. И торопись, время дорого, боюсь, как бы англичане нас не опередили.
Почти одновременно с Этолиным, ушедшим в южные проливы на бриге «Чичагов», Врангель послал два корабля на западное побережье Аляски, в залив Нортон, где уже было присмотрено место для закладки редута на небольшом островке недалеко от устья реки Квихпак.
В залив Нортон отправился лейтенант Михаил Тебеньков на шлюпе «Уруп». На корабль погрузили готовый сруб для будущего редута и, с учетом безлесия этого края, необходимые материалы для других строений. Тебенькова сопровождал лейтенант Николай Розенберг на только что спущенной на воду с верфи в Ново-Архангельске шхуне «Квихпак». С ними отправились и двадцать пять человек служащих компании: им предстояло остаться в заливе Нортон для несения службы в новообразованном редуте.
