Персидский гамбит. Полководцы и дипломаты - Владимир Виленович Шигин
Для преследования ушедшего за Аракс эриванского хана был отправлен отряд опытного подполковника Подлуцкого из роты егерей, четырех эскадронов драгун и двух казачьих сотен.
Уже в пути к отряду присоединились семь сотен грузинской конницы князя Орбелиани.
Подлуцкий имел непростую задачу – догнать хана, разбить его и прогнать как можно дальше от Эривани.
Подлуцкий дело свое знал, хана он настиг, но тот, бросив весь лагерь, бежал от него налегке.
Посылая гонца к наместнику, Подлуцкий велел передать:
– Хусейн бежал, бросив нам свою канцелярию, вьюки и багаж.
После этого граф Гудович послал в Эривань очередного парламентера.
– Нахичевань занята уже русскими войсками, и потому Эриванской крепости не остается ничего более, как сдаться, – сообщил Хасан-хану парламентер. – В этом последнем случае наместник обещает утвердить тебя ханом Эриванским, со всеми правами, преимуществами и почестями, приличными этому званию.
– Передайте графу Гудовичу, что я сам хочу ему предложить перейти служить к персидскому шаху, и тогда он непременно получит от него ханство Эриванское и ханство Тавризское и еще много чего.
Наглость Хасан-хана объяснялась известием, что в помощь эриванскому хану прибыл его союзник Фарадж-Уллах-хан с четырьмя тысячами конницы. Объединившись, оба хана думали, что им делать: пробиваться ли в крепость, или беспокоить осаждающих. Для противодействия того и другого был назначен генерал-майор Портнягин, который, присоединив к себе отряды Подлуцкого и Орбелиани, а также прихватив еще один батальон, двинулся на розыск неприятеля.
На нашей стороне Аракса Портнягин неприятеля не нашел. Тогда, посадив егерей на лошадей вместе с драгунами, Портнягин переправился через Аракс со всей кавалерией, а пехоту отправил вниз по реке, чтобы контролировать противника, если бы тот вдруг вздумал следовать вдоль противоположного берега. После незначительной перестрелки персы отступили за речку Кара-Су. Из-за топкости речки Портнягин преследовать отступивших не решился. Переправившись обратно через Аракс, он расположился у селения Шады, наблюдая за движением Хусейн-Кули-хана, чтобы в любой момент воспрепятствовать ему пробиться в крепость.
Оповестив Гудовича запиской о своих действиях, Портнягин дописал, что пленные сообщают, что генерал-майор Небольсин, со своим отрядом, уже приближается к Нахичевани и через пару дней будет там.
А Небольсин в это время упорно пробивался к своей цели. Но непрерывные дожди и поход через заснеженные горы задержали его и наши не успели подойти к Нахичевани одновременно с подходом Гудовича к Эривани, как это задумывалось изначально.
В двух десятках верст от Нахичевани наш отряд был атакован Аббасом-Мирзой. Имея три тысячи пехоты, двенадцать тысяч конницы и более семидесяти пушек с фальконетами, он был уверен в своем успехе.
Но хотя в отряде Небольсина было едва более трех тысяч штыков при девяти пушках, во встречном сражении он персов разбил.
В авангарде умело командовали полковники Лисаневич с Котляревским, ставшие главными героями битвы при Нахичевани.
Потерпев поражение, Аббас-Мирза бежал, бросая по дороге раненых.
1 ноября, преследуя неприятеля, Небольсин подошел к Нахичевани. Из города навстречу ему выехал сын союзного нам хана Ших-Али-бека, который и преподнес победителям ключи от города. В тот же день Нахичевань была занята без единого выстрела.
Получив донесение о взятии Нахичевани, граф Гудович передал Небольсину, чтобы тот объявил жителям, что город и вся область отныне принимаются в российское подданство на вечные времена.
В Нахичевани, на удивление, все было спокойно. Снова вступивший в начальство над Нахичеванью преданный нам Ших-Али-бек лично хлопотал о доставлении нашим войскам провианта и фуража.
Тем временем под Эриванью осаждающие успели отвести воду от крепости и спустить ее в поле. Имея внутри крепости только один небольшой и плохой источник воды, персы были вынуждены, под огнем нашей артиллерии и стрелков, с большими потерями добывать воду из реки Занги, спускаясь для этого по обрывистому и каменистому берегу. Надо ли говорить, что вскоре весь берег реки был завален трупами противника.
Одновременно построенные в двух местах брешь-батареи успели разбить две крепостные башни. В ряде мест были сделаны проломы. Однако гарнизон все не сдавался, надеясь устоять.
* * *
А французы уже развернулись в Персии по-хозяйски. При первом известии о приближении корпуса Гудовича к границам Эриванского ханства генерал Гардан уверял Фетх-Али-шаха:
– Франция сегодня в состоянии сделать все, что захочет, поэтому мы не допустим, чтобы Россия захватывала новые ханства!
Для союзника такое заявление было, прямо скажем, несколько странным, но правила борьбы за влияние в Закавказье диктовали свои собственные правила.
В Петербурге уже чесали затылки, так как деятельность союзной французской миссии в Персии вредила нам гораздо больше, чем тогда, когда Россия воевала с Францией.
В приватных беседах с великим визирем Мирза-Шефи Гардан не скупился на щедрые посулы:
– Сегодня высокославная и древняя империя персидская и великолепная империя французская, как никогда ранее, соединены между собой. Я просто не вижу между нами никакого различия.
Великий визирь вежливо улыбался и качал головой. На Востоке всегда любили витиеватость славословий, но всерьез их не воспринимали.
Когда же Гардан продолжил, что употребит все усилия, чтобы мир с Россией был заключен с максимальной выгодой для Персии, великий визирь заметно оживился.
Вскоре в Тавризе появился некто Лежар – секретарь французского посольства, присланный генералом Гарданом для участия в переговорах с русскими.
– Моя поездка к русским увенчается полным успехом, и все спорные вопросы я улажу в вашу пользу! – самонадеянно заявил Лежар принцу Мирзе-Аббасу и его министру Безюрку.
– Почему вы так уверены в успехе? – спросил осторожный Мирза-Безюрк.
– Я любимый ученик Талейрана! – высокопарно ответил француз.
Принц с министром переглянулись. Оба поняли, что француз – ученик Тамерлана, и весьма тому удивились. Спорить, однако, не стали, кто их там, французов, знает!
На следующий день Мирза-Безюрк получил письмо от Гудовича. Фельдмаршал писал, что мир с Персией зависит от нее самой и он не изменит своих требований для заключения мира. В том случае, если Персия согласится на уступку земель по Куре и Араксу, которые уже заняты русскими войсками, он готов лично встретиться и с министром, и с принцем.
А вскоре в нашем лагере появился и «ученик Тамерлана» с пачкой писем.
Если письма Аббаса-Мирзы, министра Безюрка, Мирза-Шефи не представляли ничего нового, то письмо генерала Гардана фельдмаршала неприятно удивило.
Генерал обвинял Гудовича в том, что тот в своих претензиях к персам не обращает внимания на союз между Францией и Персией, а потому направляет к нему своего секретаря, чтобы тот вразумил престарелого русского наместника.
Лежара фельдмаршал встретил словами:
– Зачем вы сюда приехали?
Не ожидавший такого приема, Лежар отвечал:
– Я уполномочен своим министром и шахом Персии требовать,
