Леонид Гиршович - Обмененные головы
25
Выход ( нем .).
26
Мышка, мышка, где твой домишко? Да здравствует великий могучий Советский Союз! ( нем .)
27
Не знаю, что все это значит ( нем .). (Первая строка стихотворения Г.Гейне «Лорелея».)
28
Добро пожаловать в Циггорн, город ярмарок! ( нем .)
29
…«город месс» Циггорн горд своим традиционным благочестием. – Герой полагает, что речь идет о мессе – католической службе.
30
Из какой вы страны? ( нем .)
31
Иоахим Фуксбергер – немецкий актер, тип «интересного мужчины».
32
«…Мендельсон, “Морская тишь и счастливое плавание”, Корнгольд, концерт для альта. Малер, 4-я симфония. Солистка – Ингеборг Ретцель, дирижирует Кнут Лебкюхле». – Всех трех композиторов объединяет еврейское происхождение – это «покаянный набор», типичный для театральной, музыкальной и вообще культурной жизни Германии. Эрих Вольфганг Корнгольд – автор известного концерта для скрипки, к тому же обладатель двух «Оскаров» за музыку к фильмам, но как в афише мог появиться его альтовый концерт, опус, которого нет в природе, – загадка. По-немецки «загадка» – Rätsel, произносится как «ретцель». Если солистку зовут Ингеборг Ретцель, то дирижера зовут Кнут Лебкюхле – от немецкого Lebkuchen, то есть «пряник». Другими словами, Кнут Пряников.
33
…с допотопным циммерманновским футляром… – Юлиус Генрих Циммерманн – производство музыкальных инструментов и принадлежностей. Просуществовало с 1876 по 1914 г. – даже не по семнадцатый год. Однако футляры циммерманновской фабрикации пережили все мыслимые и немыслимые гарантийные сроки – собственно говоря, других футляров в Советском Союзе не было. Вспоминаешь о дореволюционном оборудовании, до самого последнего времени худо-бедно выручавшем многие отрасли промышленности.
34
Помни, и ты был рабом в земле Египетской. – «Ибо нищие всегда будут среди земли твоей; потому я и повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему на земле твоей. (…) Дай ему, чем благословил тебя Господь, Бог твой. Помни, что и ты был рабом в земле Египетской…» (Втор. XV.11—15).
35
…зимний путь, воспетый Фишером-Дискау… – Д.Фишер-Дискау, баритон, известный интерпретатор Шуберта, и, в частности, его вокального цикла «Зимний путь», в котором странствующий подмастерье поет о своей несчастной любви. Стихи В.Мюллера.
36
Вольфганг Борхерт – писатель, автор сборника рассказов «Собачьи цветы» и пьесы «На улице, перед дверью»; умер двадцати шести лет в 1947 г. «Гамбург – это наша воля быть» – цитата из его рассказа.
37
Король Максимилиан I покровительствует искусствам и музам ( лат .).
38
Контрольно-пропускной пункт ( англ .).
39
…а-ля Хейфец… – Яша Хейфец – «король скрипачей». Генрик Шеринг, назвавший так Хейфеца, на вопрос, а как ему Ойстрах, сказал: «Это министр».
40
А вот в России «общим знаменателем» у скрипачей бывал вместо Моцарта Бах – неспроста ведь… – И на приемных экзаменах, и на государственных, и на конкурсах в оркестры обязательным был именно Бах. И, надо сказать, к выгоде экзаменуемых. Скрипачам в России (в массе своей) Бах действительно легче дается: мощь, глубина, много пота, много пара, словом, «тяжелая индустрия». Тогда как Моцарт – «легкая промышленность».
41
Чтобы больше не возвращаться к этой деликатной теме (…) играли народные еврейские музыканты… – На этот счет имеется и другая точка зрения: все дело исключительно в «нескольких замечательных параграфах, касавшихся подданных российской короны иудейского вероисповедания… Скрипка – инструмент изначально мирской – выводила еврея в “благородные господа” лучше всякого другого ремесла… Выучившись на скрипке, русские евреи попадали из грязи в князи…»
42
…вы видели, как ходят крабы?.. – Из стихотворения Г.Аполлинера «Балерина».
43
…пародия на Климта. – Густав Климт (1862—1918) – австрийский художник, ярчайший представитель югендштиля, более известного в России как стиль модерн или либерти. В югендштиле романтизм предстает перед нами на какой-то своей предельной, одновременно и завораживающей и отталкивающей стадии. Это восторг освобождения от всех эстетических запретов, что неизбежно оборачивается – поскольку этика производное от эстетики (а не наоборот) – проповедью ницшеанства. Но прежде всего художник для этого должен перестать бояться, вернее, стыдиться проявлений дурного вкуса. В результате происходит невиданное прежде братание снобистского и мещанского в искусстве. Продолжалось оно недолгий период времени, сохранившийся в памяти Европы как belle époque – прекрасная эпоха. И поскольку эта Прекрасная Эпоха не состарилась мирно и не умерла своей смертью, а была сметена (как говорит нам чувство, вопреки здравому смыслу) в самом своем расцвете, ностальгическое влечение к ней продолжается по сей день. Отсюда и особая реакция европейцев на югендштиль. Квинтэссенцией эстетики югендштиля я считаю «Саломею», единую в трех своих ипостасях – литературной (Уайльд), изобразительной (Бердслей) и музыкальной (Р.Штраус). Таким образом, югендштиль имел свое музыкальное выражение. Грубо говоря (очень грубо говоря), это одна сплошная музыкальная поллюция – в случае творческой удачи (Р.Штраус), или наоборот, как у забытого ныне Шрекера: бессильные попытки достигнуть таковой, повергающие слушателя в состояние раздражения и досады (как в свое время говорил Чайковский о Брамсе: «Он возбуждает во мне эстетическое чувство, но не удовлетворяет его»). После того как Шенберг из немецкого романтического пошляка средней руки превратился в создателя атональной музыки, довершив тем самым начатое Вагнером разрушение гармонии (об этом в примечании к с. 156), с австрийской музыкой происходит нечто странное. Оставшийся не у дел музыкальный югендштиль эмигрирует – безо всяких кавычек, физически, в лице ряда своих носителей (Корнгольд, Шерцингер, Штейнер и др.) – в Голливуд, где полностью себя исчерпал лишь в середине 60-х годов, когда массы уже внимали гитарным юношам. В этом смысле знаменателен драматический разрыв Хичкока – влияние которого, кстати, в этой книге читатель не может не ощутить – с многолетним своим композитором Бернардом Германом. (Между прочим, если все, что в музыке тяготело к Рихарду Штраусу, обретает вторую родину за океаном – отчасти еще и благодаря вагнеровской системе лейтмотивов, по своему существу глубоко кинематографической – то малеровская линия, малеровский стиль модерн, замешанный на старом добром Weltschmerz – «мировой скорби», – находит себе продолжателей в Советском Союзе, и не только на уровне Шостаковича, – соединением марша с фрейлахсом композиторы-песенники надолго покоряют сердца широкой публики. Правда, к «Обмененным головам» это уже отношения не имеет.)
44
Нам наливают шампанского из бутылки с надписью «Opernsekt», шикарно. – Так можно сказать только по-русски. В России любое шипучее вино в бутылке с фольгой – шампанское. («Opernsekt» – «Оперное шипучее».) В действительности «шампанское» – имя собственное, как и «коньяк». Последний, вероятно, следовало бы называть – по аналогии с английским brandy или немецким Weinbrandt – горилкой: армянская пятизвездочная горилка.
45
«Счастья вам», «за ваше здоровье (за жизнь)», «недотепа» ( идиш ).
46
…он далеко опередил на этом пути Р.Штрауса… – «Коричневые грехи» Рихарда Штрауса (1864—1949), а именно пребывание на посту президента Имперской музыкальной палаты (нечто вроде секретарства в Союзе композиторов) с тридцать третьего по тридцать пятый год, являются причиной того, что его сочинения не исполняются в Израиле. Повредил репутации знаменитого композитора и случай с Бруно Вальтером (он в романе упомянут), и написание им «Олимпийского гимна» по случаю берлинской Олимпиады. Тем не менее Штраус был далек от нацистской идеологии, и после тридцать пятого года его лояльность режиму носила вынужденный характер. Начать с того, что он наперекор высочайшему пожеланию указал в афишах в Дрездене, где состоялась премьера «Молчаливой женщины», имя либреттиста – Стефана Цвейга. Гитлер, летевший в Дрезден на премьеру, узнав об этом, приказал развернуть самолет. Это явилось причиной отставки Рихарда Штрауса с его «секретарской» должности. Существует написанное им тогда же письмо к Стефану Цвейгу, из которого явствует, что думает автор «Саломеи» о «расово-полноценном» искусстве. Да и как могло быть иначе, когда сын его был женат на еврейке, чьи родители впоследствии погибли в концлагере. Но тревога за семью – а он был преданным мужем, отцом, дедом – заставила его смириться с ролью свадебного генерала. В то же время глубокий старик Рихард Штраус до конца не понимал, чем является режим, в распоряжение которого он предоставил свое имя и свой авторитет. Подтверждением этому – нелепая попытка поехать в своем роскошном автомобиле с шофером в концентрационный лагерь – навестить родителей невестки.
